Его губы сминали ее, до боли, до глухого стона, до саднящего ощущения от сильных выпадов и наглых вторжений языка в ее рот. Глубоко, нагло, бесстыже, так, как никто приличный не поцелует женщину в первый раз… Но не Влад, который просто брал то, что считал своим. И это знание и убежденность Марьяна считывала по глубокому поцелую, в котором не было техники или желания ублажить, а лишь намерение оставить свой вкус, свой след, который наверняка отпечатается на ее багровых губах.

Сжал твердыми пальцами половинки ягодиц и чуть раздвинул в стороны, лаская их и разминая. Опять же со знанием, рассчитывая силы, чтобы не причинить боль, но при этом доставить такое болезненное удовольствие, что Марьяна застонала в рот Владу и придвинулась ближе, раздвигая ноги шире, теснясь к бугру под ширинкой, желая ощутить его твердость не только через ткань, но и на себе, в себе, долго и неповторимо.

Их дыхание, шумное, перемежающееся с рыками из его горла, и со стонами из ее груди, заполнили комнату, погружающуюся в сумерки вместе с улицами за окном.

Марьяна целовала его так, словно пыталась насладиться, насытиться, напиться, на долгие годы вперед, и за долгие годы назад, когда она ждала…ошеломительного, мощного, яркого, взрывного… Страсти? Желания? Любви? Сейчас, в его руках, под его губами, это не важно, и, совсем не…

Влад прикоснулся пальцами к ее лобку. А куда делись трусики?… Но все мысли улетучились. Пшик и нет их… А есть острое наслаждение, когда палец скользнул по набухшему клитору, затеребил его, сжал между пальцами, потянул, опять-таки с мастерством виртуоза, выбивая из ее уст именно те стоны, которые хотел услышать.

Каждую ночь хотел …

Марьяна пронзительно закричала, когда Влад погрузил в нее сразу два пальца. Движение ни капли не аккуратное, не бережное, не давая привыкнуть, так сразу, на таран, пробиваясь во влажную упругость мышц, размазывая ее смазку по пальцам. Пока его губы, горячие и сухие, впиваются в ее выгнутую шею, захватывают, сосут, кусают. Вытаскивая пальцы из нее и вновь погружая, все фаланги, до конца, до упора. Повибрировать внутри, чтобы она истекла на его ладонь и кричала, вторя его хриплому рваному дыханию, откинув голову и задыхаясь от ощущений, острых и болезненных…

— Влад, какого хрена?!

Пронзительный визг, который ворвался в плотный воздух комнаты, разрезал, раскрошил на мелкие частицы, разделил ее и его.

Влад повернулся, закрывая собой Марьяну, жалкую и съёжившуюся на столе, придавленная великолепным взлетом под собственный высокий стон и сокрушительным падением под громкий визг незнакомки.

— Ксения, иди в машину.

Но девчонка не унималась, пытаясь пробраться к Марьяне, но Влад схватил ее за локти и вытолкнул из комнаты, не давая подойти ближе.

— В машину, я сказал! — процедил он белыми губами. Девушка что-то кричала и топала ногами за дверью, пока Влад стоял, прислонившись пылающим лбом к двери, дрожа всем телом.

Не так.

Все пошло не так.

Потерял. Контроль, выдержку, себя.

Марьяна выпрямилась на столе, отдёрнула юбку, увидела на полу свои разорванные трусики. Зажмурила глаза и вновь их распахнула. Посмотрела в широкую спину Влада и увидела под тонкой футболкой напряжение мышц.

— Убирайся, — процедила сквозь зубы. — И больше никогда не смей подходить ко мне. Мне противно, что ты прикасаешься ко мне после потрахушек со всякой швалью. Исчезни с глаз долой.

Марьяна ожидала, что Влад выйдет за дверь, хлопнет ею, обидится, а после будет язвить и иронизировать. Она все еще считала его маленьким мальчиком, который заигрался во взрослость. Которому всего 31. Что за возраст для нее, которая чувствует себя так, словно отмотала пять таких сроков?

Влад повернулся и пошел к ней, быстро и четко. Так уверенно, что Марьяна еле удержала себя, чтобы не сжаться и не оттолкнуться назад.

Но удержалась и…

Он поцеловал ее. Но не бешено и дерзко в губы, а быстро и отрывисто в щеку. С чмоком, как целуют проказливое любимое дитя, с коротким захватом воздуха у ее уха. Именно так Адольф целовал Алексу когда-то…

— А теперь, еще раз повтори, — выдохнул Влад Марьяне в губы, и глаза его вновь стали непроницаемыми.

— Я не собираюсь…

— Правильное решение. Увидимся на съемках, Мальяно.

Влад привычным для него стремительным шагом ушел, а Марьяна осталась сидеть на столе, с изумлённым и потерянным видом глядя перед собой.

И что это, черт возьми, было?…

— Ты один?

— Да, — отрывисто бросил Влад. Открыл холодильник, затем захлопнул его. Прикрыл глаза. Замахнулся и впечатал кулак в стену.

— Эй, ты чего имущество портишь, — спокойно отреагировал Игорь, смазывая какую-то деталь в черных пальцах. Такой он был — хоть бомба рядом грохнет, не дрогнет.

— Пива нет, — хрипло сказал Влад. Похлопал по карманам. — Бл*, и сигареты не взял.

Игорь сдвинул брови к тяжелой переносице и гараж чуть не сотрясся от его голоса.

— Маша!

Через минуту боковая дверь открылась и в гараж заглянула сперва кудрявая голова с испуганными круглыми глазками, затем вошла девушка в серой униформе. Лет двадцати пяти. Пухловатая, на вкус Влада, но эта округлость не мешала быть ей приятной и миловидной.

— Звали, Игорь Геннадиевич? — тихим голосом спросила она. Игорь вскинул голову. — Игорь, то есть.

— Почему пива нет?

— Я…Я заказывала. Но там п-п-поставщик…Он з-звонил днем… У них с развозкой…это…Как там его…

— Что, это? — спокойно спросил Игорь. Маша побледнела и будто окаменела.

— Э-э-э…это…как там его…

— Неполадки? — подсказал Влад и девушка закивала головой.

— Да, да, точно, спасибо! Неполадки, вот!

Глаза ее засветились такой благодарностью, что Влад с изумлением посмотрел на брата.

— Почему не настояла? Не потребовала?

— Да неудобно как-то было… — неловкий смех и дрожащая улыбка. — Там менеджер так извинялся…

Резьба соскользнула и сдавила палец, и Игорь шикнул:

— Блядь.

Маша очень сильно побледнела, потом очень сильно покраснела.

— Почему других не нашла? Почему сама не сбегала, не купила?

Девушка буквально подскочила на месте, да так смешно подскочила, учитывая ее пропорции, что Влад еле удержал улыбку.

— Так я сейчас!..С-с-сбегаю…

— Быстро, туда и обратно.

— Только там зеркало протру…

Очередной спокойный взор Игоря и девушка заметалась, запаниковала.

— Да, то есть сейчас. Сперва в магазин, конечно, извините, Геннадий Игоревич…то есть Игорь Геннадиевич, простите, Игорь…

— Горкин, какой магазин, ночь на дворе, — вмешался Влад.

— Нет, нет, Влад Игоревич! Я сейчас, туда и обратно, вы не заметите…

— Ничего, ей полезно, — бросил Игорь и Влад готов был врезать брату за то, как засверкали глаза Маши, и как быстро-быстро она заморгала, чтобы согнать прозрачные слезы.

— Во-первых, — Влад хотел хлопнуть ладонью по столу, но боялся за душевное равновесие девушки, которое, кажется, уже порядком было подшатано, — Маша, спасибо за заботу, но ни в какой магазин вы не идете, — поймал взгляд брата и остановил возражения, чуть мотнув головой. — Во-вторых, вы Игоря заделали мне папочкой, — хмыкнул он, пытаясь пошутить, то тут же пожалел, когда Маша затараторила:

— Простите, Влад…Геннадиевич. Я забыла…Я учила…Я старюсь. У меня везде чистота, проверьте, я…

— Маша, ничего страшного. Ко мне можно просто Влад. Отсутствие пива — небольшая проблема, просто в следующий раз постарайтесь, чтобы оно там было.

— Да, да, — закивала головой она и попыталась улыбнуться. — Я буду стараться, все будет…

— Вы до скольки работаете?

— До з…з-закрытия, — проговорила Маша и Влад тут же понял причину заикания, когда поймал взгляд Игоря из-под бровей на девушке.

— А как вы домой добираетесь в двенадцать ночи?

— Влад, к чему этот допрос… — начал Игорь, но Влад вновь остановил его взглядом.

— Я…пешком…Я тут недалеко…На Зотова, это через три светофора…потом поворот направо и…