Ему кажется, или у матери даже походка словно помолодела?

Всю дорогу Саша развлекала их разговорами и словно не замечала напряжения между Дианой и Романом. Хотя, признаться честно, напряжена была только Диана, а Рома был совершенно спокоен. Хотя это не входило в его планы. А тут вдруг раз, и встреча назначена и сожаления он не испытывает.

Машина затормозила у калитки и Саша вышла из машины. Диана дождалась, когда она зайдет домой и резко повернулась к Роману.

— Вы могли что-то сделать, — обвиняюще выдала она и Рома повел плечом.

— Ты видела, я старался.

— Старались?! Когда вы стараетесь, то всегда добиваетесь своего. А тут просто стояли и ничего не делали!

А ведь она права.

— Чего ты так взъелась? — спросил он, глядя на Диану. Она так и не собрала волосы после танцев, и они в некотором беспорядке рассыпались по плечам.

— Я никогда не знакомилась с матерями…ухажёров! — откинулась на спинку сидения и спрятала лицо в ладонях. — Это провал. Полнейший провал. Провал по всем фронтам. Вы хоть представляете, как глупо я буду выглядеть и вести себя? Она же сразу нас раскусит! Сразу будет понятно, что у вас ко мне ничего нет!

Странная формулировка. Что-то в ней…не так.

— Почему ты так думаешь?

— Из меня ужасная актриса, — глухо ответила она.

Наступило молчание.

— Ты всегда это повторяешь, — вдруг сказал Роман, и Диана вскинула голову.

— Что именно?

— Что ты плохая актриса. Откуда ты знаешь?

Взгляд глаза в глаза и в глубине карих глаз промелькнула…беспомощность?

— Знаю, — буркнула она, а Роман не стал давить, лишь сказал:

— Диана, моя мать не так страшна, как тебе кажется.

— Да я не об этом. Просто… Не хочется обманывать еще одного человека. Понимаете, Роман Алексеевич? Я и так уже достаточно напортачила в жизни, и хотя бы стараюсь быть честной и открытой с людьми.

— Со мной ты всегда честна и открыта, — улыбнулся Роман уголком губ.

Эта улыбка, острая и кривая, как стрела, пущенная в ее сердце…

— Да не подхожу я на роль той, кого знакомят с родителями, — покачала головой, отгоняя посторонние опасные мысли. Уставилась перед собой в лобовое стекло.

— А что, есть определенная категория людей, рожденных для этого? — хохотнул Роман.

— Есть. У вас, скорее всего, полно ослепительных красивых женщин, которых можно привести в родительский дом, — сказала Диана и пожалела о своих словах. — Простите, я не хотела…

— Я тоже не подхожу под роль примерного мужчины, которого можно знакомить с родителями, но с твоими все получилось неплохо.

— Это совсем другое. Моя мама в восторге, что я наконец-то кого-то нашла. А у вас огромный выбор, и наверняка Вероника Степановна удивится, с чего это вы посмотрели на меня.

— Диана. Я никому не позволю говорить плохо о тебе. Даже тебе самой, — сказал Роман и Диану словно током шарахнуло от твердости в его голосе.

— В любом случае, вам бы больше подошла так женщина, с которой вы болтали на выставке.

Смотри-ка, все еще помнит.

— Моя невеста ты, а не она.

Иллюзия, это все иллюзия. Скоро все закончится…

— Нельзя ничего отменить? — спросила Диана, стараясь совладать со скачущим сердцем.

— Она мне потом покоя не даст. В любом случае, мы с тобой встречаемся уже третий месяц. Пора и тебе с моими познакомиться.

Слишком глубоко она вязнет во всем этом. Опасно глубоко…

— И вообще, зачем вы туда заявились? — раздраженно спросила Диана, заранее обвиняя его во всех грехах. — У вас же были свои планы.

— Откуда ты знаешь, что у меня были планы?

Диана опешила.

— Так вы сказали… Я думала…

— Я просто отменил наше свидание. Планов у меня не было. Только работы по горло.

Одно Диана поняла из этих слов — ночью она будет спать спокойно.

— Ладно, пойду. До свидания. Спасибо, что подбросили.

Диана хотела выйти из машины, но Роман обхватил ее за локоть и притянул к себе. Диана шумно выдохнула от неожиданности, и он поймал этот выдох ртом.

Так он близко, опасно близко…

Скользнул теплым дыханием по ее губам и прижался к горячей щеке.

— Пока, Диана.

Телефон зазвонил к полуночи, как раз в тот момент, когда Роман собирался выходить из кабинета.

— Романыч, как ты там? — услышал в трубке голос Димы, и улыбнулся.

— Здоров, Дим. Да потихоньку-полегоньку. Сам как? — снял пиджак и сел обратно в кресло.

— Тоже неплохо. Как мать?

— Ничего, поживает. На плавание записалась, — Роман добродушно хмыкнул.

— Да ты что? Ну, мать, молодца. А что это, у Вероники Степановны сын — моряк, а учит ее кто-то другой?

— Ты что, мать не знаешь? Я ее чуть ли не силком готов был к нам в спортцентр возить, так она мне выдала, что со мной невозможно заниматься. Видишь ли, я ей весь кайф обламываю, — проворчал Рома, расстегивая верхние пуговицы на рубашке. Дима захохотал.

— Прям так и сказала?

— Ага. Где только набралась? Точно Серегиных рук дело.

— Ну уж точно не я, — заверил его Дима, и Рома не смог не подколоть брата.

— Да куда тебе. В твоем возрасте пора уже пенсию клянчить да по собесам ходить.

— Ты, Романыч, меня на год младше, так что уважай старших…

— О-о-о. Вот и старческое нытье подкатило.

— А с матерью кто занимается?

— Наши ребята, проверенные, — успокоил брата Роман, который самолично назначил Славу Борецкого обучать мать плаванию. — Как Серега?

— Хорошо, весь в учебе. Скоро дядьку нагонит по росту. Все вспоминает твой полигон, куда ты в прошлом году его возил. Еще хочет.

— Так что ж, проблема что ли? И в этом съездим.

— Даст Бог, съездите, — тихо ответил Дима. В трубке чиркнула зажигалка.

— Все еще смолишь?

— Ты мне еще лекцию зачитай, — проворчал тот в трубку. — Сам-то, небось, тоже дымишь.

— Так мне по статусу положено, — усмехнулся Рома. — Полковник, как-никак.

— Да, Рома, ты молодец.

Роман улыбнулся от гордости в голосе брата.

Таким было общение братьев с детства. Постоянные подколки, с некоторым духом соперничества. Разница между ними была всего в один год, но, не смотря на это, Роман уважал Диму и очень многому у него научился. И хотя эти шутливые насмешки были постоянны в их общении, когда дело касалось серьезных тем, и тот, и другой, были готовы грудью встать друг за друга.

— Я к тебе по делу звоню, — посерьезнел Дима. Роман выпрямился.

— Выкладывай.

— Надо поводить кое-кого, у вас там, в соседнем городе. Аккуратно так, без пыли и шума. И главное, не напугать, — угрожающим тоном предупредил Дима, и Рома не смог не поддеть.

— Не спугнуть или не напугать?

— Не напугать.

Роман вновь растянулся в кресле, продолжая игру, в которой он заведомо был ведущим.

— Так человек этот, значит, с тонкой душевной организацией?

— Ром, брось ерничать. Я тебе серьезные вещи говорю, а ты…

— Ну а что я? Я за тебя, братец, переживаю. Смотрю, и у тебя душевная организация внезапно утончилась, — продолжал подтрунивать он, и в трубке послышалось тяжелое пыхтение.

— Ну уж точно не настолько, чтобы братишке по носу не надавать.

— Эх, Димас, забыл, что я морскую десантуру прошел? А это покруче морских котиков.

— А ты вспомни, Романыч, кто тебя за шкирку таскал и гонял круги мотать.

— Помню я, помню.

Вспомнились многочасовые тренировки, которыми мучил его Дима. Тогда молодой еще Рома, жутко усталый и злой, бросался на брата с кулаками за изнуряющий темп. Но теперь, спустя столько лет, был безмерно благодарен за упорство и настырность.

Но все же не смог удержаться, и выдал довольным тоном:

— Слушай, а ты случайно не про Сонечку говоришь?

Наступило молчание. Наверняка, Дима привычно щурит глаза.

Именно так привык действовать Роман. До поры до времени придерживать козырные карты, чтобы в нужный момент сделать опережающий ход, и обставить оппонента. Конечно, Дима не был противником, но привычка вести дела и разговор по своим правилам срабатывала всегда.