Он просунул руку между их телами, сдернул вниз резинку спортивных трико, а потом…
— Не-е-ет, — тоненько пропищала Диана, когда почувствовала, как во влажный вход уткнулась налитая головка члена.
— О-о-о, да-а-а, — прохрипел Роман ей в ухо горячим дыханием, затем толкнулся в нее так сильно и резко, что Диана вздрогнула всем телом и выгнулась дугой от накативших ощущений, которые чуть не сбили ее с ног.
Кайф, боль, эйфория, неверие, сладость, шок — все смешалось вместе, заворачивая в невообразимую воронку, когда Роман принялся двигаться в ней, удерживая за талию, насаживая на себя и подминая. Неистово, быстро, отчаянно, бешено, так, что дыхания в груди не хватает, а горло пересохло от отрывистых стонов и хриплых ругательств, которые срываются с губ в тот момент, когда грань между желанием обладать и желанием доставить наслаждение пройдена, и остается только кристаллизованный концентрированный кайф, один на двоих.
Они стояли долгие минуты, сотрясаясь и дрожа от накатившего оргазма, и пытались восстановить дыхание. Роман прижимался взмокшей грудью к спине Дианы, прислоняя ее к стене, и только эта надежная опора удерживала ее на ногах.
— Больно? — шепотом спросил он, целуя в плечо и поглаживая ладонью живот. Диана лишь помотала головой, потому что сил не было даже на какой-то звук. Еще несколько жадных вздохов, и она попыталась отойти, но была обратно пришпилена к стене.
— Красиво, — пробормотал Роман ей в плечо. Татушка! Она совершенно про нее забыла! — Это что, роза с шипами?
— Да, — выдохнула в стену.
— Я ее не задел? — тем же шепотом спросил Роман и слегка подул на свежую наколку. Маленькая роза, с тонким стебельком, раскинувшимися лепестками и острыми шипами, смотрелась настолько сексуально на женском плече, что член вновь окаменел, все еще находясь внутри Дианы.
Роман скользя губами по уху Дианы, лаская раковину, посасывая мочку.
— Надо…в душ…
Вместо ответа он обхватил рукой грудь Дианы ладонью и сжал. Она попыталась двинуться, но замерла, когда почувствовала, как его орган вновь наполняется и твердеет внутри нее.
Еще одна неудачная попытка вырваться из захвата, и Роман хрипло засмеялся.
— Такими темпами, принцесса, второй заход будет прям тут, не доходя до душа.
— Но…
— Не веришь? — он толкнулся вперед.
— Верю, верю, верю, верю, верю-ю-ю, — застонала Диана. Краска стыда залила лицо, когда внизу живота потянуло от ощущения твердого члена внутри. Ее реакция не обманет Романа, ведь, против воли разума, она сжимает его орган, мелко подрагивая и обхватывая, а попка приподнимается и прижимается, бесстыже и нагло, выдавая возбуждение.
— Вот та-а-ак.
Рома вновь начал двигаться. Обхватил рукой за шею, запрокидывая голову Дианы себе на плечо, отчего груди с остро торчащими сосками приподнялись вверх. Роман обхватил полушария в ладонях, свел половинки вместе, массируя и сжимая, сильнее и сильнее, пока его член двигался в Диане, выбивая из ее горла стоны и крики, работая то быстрее, то замедляясь, чтобы она просила и умоляла, открываясь ему, смахивая свои маски, выдавая то, что не прикрыто приличностями и любезностями. Потому что вся эта мишура ему на хер не нужна! А нужна Диана, настоящая, такая, как сейчас, раскрасневшаяся, доверчивая, податливая, стонущая в его руках, принимающая его ласки, которых еще будет много, очень много.
И снова стоны на двоих, инстинкты, подгоняющие и подхлёстывающие, доводящие до такой степени безумного вожделения, что не остается ни нежности, ни осторожности, а есть только страсть, яркая, испепеляющая, необузданная, дающая мозгосрывающее наслаждение, одно на двоих.
Глава 20
— Эти кадры надо подогнать… Тут асимметрия, и горизонт плывет…
— Угу, понял тебя…
— Тут смотри… Угол бы приподнять…
— И убрать такой обзор! Это ж как Аполлона кастрировать! Марь, ты точно в порядке?
Марьяна вздохнула и помассировала виски.
— Устала немного.
Лёлик глянул на нее исподлобья.
— Пора тебе на лазурные берега, дорогая, косточки погреть, и мозгам дать отдых.
— Да куда там, смотри, какой тут завал…
— Отдохнет в медовый месяц.
Марьяна вздрогнула от голоса за спиной. Сердце застучало быстрее, а перед глазами пронеслась ночь… Жаркая, тесная, душная, наполненная стонами, движениями, мольбами. Волшебная, взрывная ночь, которая отключила мозги, расплавило тело и захомутало сердце.
А утро принесло взбудораженные поспешные сборы, ведь не успела Марьяна прийти в себя, от увесистого кольца на пальце и горячей кожи Влада под ладонями, как Алекса написала сообщение, что едет домой. Марьяна еле вытолкала Влада за дверь, клятвенно обещая позвонить в ближайшее время. Но прошло два дня, но непривычная робость не дает покоя, заставляя расхаживать из угла в угол квартиры, а потом и своего офиса, теребя кольцо, все еще не готовая встретиться с Владом лицом к лицу и начать разговор, к которому готовилась чуть ли не каждую минуту.
И он пришел сам. Стоит ли удивляться?
— Что?! — Лёлик подскочил на месте. — Ты выходишь замуж?!
— Лёля…
— И я последний об этом узнаю?!
— Лёлик, послушай…
— Если ты доверишь свое платье этому недоделанному Мосе-руки-крюки, то я распну себя на твоей двери, и моя неприкаянная душа будет преследовать тебя каждую минуту!
— Не переживай, Павел, — Влад встал рядом с Марьяной. — Ты первый в списке приглашённых, и свадебное платье на тебе. И еще назначен подружкой невесты.
— Скажу одно — о-пу-пи-тель-но!
— Павел, оставь нас, — приказала Марьяна.
Лёлик без лишних слов вышел из кабинета.
Наступила тишина.
— Боишься? — тихо спросил Влад, и Марьяна прикрыла глаза. Что она там хотела сказать, может хоть кто-нибудь подсказать? Где все заученные слова? Как начать разговор, который репетировала не один час?…
— Влад…
— М?
— Нам надо поговорить.
— Хорошо, давай поговорим, — он сел в кресло, закинул ногу на ногу и посмотрел Марьяне в глаза.
Черт, он ни на йоту не облегчает задачу.
Марьяна нажала на кнопку пульта, и тонкие серебристые жалюзи сдвинулись, сомкнулись, скрывая их от посторонних глаз. Присела на стул напротив Влада. Лицо его было совершенно бесстрастно, тело неподвижно. А ведь каким подвижным оно может быть… Прочь, опасные мысли!
— Влад.
— Да?
И Марьяна взорвалась.
— Что да?! Что ты молчишь?! Думаешь, мне так легко?!
— Так расскажи, и мы вместе справимся, Марьяна, — спокойно ответил Влад.
— Это…
Вскочила на ноги и заходила по кабинету. Влад следил за ней исподлобья, и его спокойствие шло в такой резонанс с ее взбудораженным состоянием, что Марьяну буквально трясло от волнения и переполняющих чувств.
— Я!.. Мы не можем так! Это все…Это все слишком быстро! Ты понимаешь меня? Я… Ну не могу я так! У меня дочь, работа! И ты…Ты…Ей-богу, я себя чувствую твоей старшей сестрой!
Слова застряли в горле, когда руки Влада обвились вокруг, сжимая крепко и сильно, прижимая к крепкой груди. Поникло тело, расслабились мышцы, пришло какой-то затопленное спокойствие.
— Это неправильно, — шепнула Марьяна из последних сил, цепляясь холодными пальцами за мужскую рубашку.
— Почему? — теплым дыханием ей в макушку. Ну как с ним говорить, когда он так близко и так легко разрушает ее непоколебимую уверенность в ошибочном поступке. Глупом, ребяческом поступке!
Марьяна вдохнула его запах. Теплый…Нет, горячий. Аромат сушенного вереска, пропитанный дымом потрескивающей соломы. Простой, но такой сложный.
Влад потерся носом об ее макушку, понюхал, быстро и украдкой. Привыкший скрывать себя, настоящего.
— Какой ты, Влад? — спросила тихо Марьяна, плавясь в сильных руках, широких ладонях, которые гладили ее спину, успокаивая и возбуждая одновременно.
— Неотёсанный мужлан, — хмыкнул Влад и она улыбнулась. Положила руки ему на спину, погладила литые напряденные мышцы. За ним действительно как за спиной, за скалой… Но слишком она привыкла быть той, которая тянет на себе все.
