– Англия – чудесная страна.

– Сейчас осень, – отозвался Себастьян, когда они достигли одного из меловых холмов неподалеку от равнины. – Ты знаешь, что такое осень в Англии?

Мадлен отрицательно покачала головой.

– Скоро от этого великолепия не останется и следа. Через неделю-другую небо станет серым, пойдут дожди, которые превратят землю в размокшую грязь. – Он указал в сторону пролива, еще скрытого за холмами. – На море начнутся штормы и шквальные ветра. Приливы и отливы усилятся. По ночам завоет ветер, раза два в неделю будут идти ливни.

– Звучит малообещающе, – заметила Мадлен, удивляясь, зачем Себастьян изображает в столь мрачных красках землю, приходящуюся ему родиной.

– Да, особенно для тех, кому предстоит отправиться в море. Внезапные штормы – бич для судов.

Себастьян украдкой бросил взгляд в сторону Мадлен, когда они достигли заросшей травой лужайки между двух высоких живых оград. Он задумался о том, что будет, если обнять Мадлен за талию.

– Вчера вечером к самому берегу подходил французский шлюп. Я слышал, ночью он встал на якорь к западу от Хайса, насмерть перепугав местных рыбаков. Поговаривают, французы кого-то ждали. Как думаешь, кого?

Мадлен смотрела на его профиль на фоне пронзительно-голубого неба, чувствуя мучительный укол желания. Себастьян повернулся и лениво улыбнулся ей. Его глаза при ярком свете приобрели лазурный оттенок. Солнце поблескивало на гладкой, слегка загорелой щеке, ветер растрепал волосы. Стоило лишь протянуть руку…

– Значит, у тебя нет никаких предположений?

Мадлен растерянно заморгала: оказывается, Себастьян ждал ответа! Она не сразу вспомнила вопрос.

– Я француженка, но не сторонница корсиканца.

– Значит, Бони ты не считаешь соотечественником? – с тонкой иронией подытожил Себастьян. Господи, если бы она только подала ему знак, подтвердила, что ждет его прикосновений! – Ну что же, если ты не замешана в планах вторжения, тогда я могу спать спокойно.

Мадлен переложила зонтик с правого плеча на левое, отгораживаясь от Себастьяна. Ежедневные напоминания о войне тревожили ее, хотя она не подавала виду. Если Себастьян и вправду не доверяет ей, тогда зачем разрешил ей остаться в доме? Впрочем, ответ Мадлен знала сама. Он бился в ее сердце, в каждом взгляде, которым она обменивалась с Себастьяном. Он был неравнодушен к ней, но осторожничал.

Себастьян недоумевал: зачем он завел этот никчемный разговор о войне? Не в его правилах вызывать враждебность у желанной и привлекательной женщины. Возможно, все дело в том, что желание вконец измучило его. А может, ему просто хотелось поддразнить Мадлен. С ней он никогда не скучал и потому в любое время радовался ее обществу. Едва взглянув на серьезное личико спутницы, он мгновенно приходил в состояние интеллектуального и физического возбуждения. В чем-чем, а в партнершах по постели он никогда не испытывал недостатка. Но в этой женщине его привлекало не только тело, но и душа.

Себастьян внезапно испугался. В кои-то веки физическая привлекательность женщины отступила для него на второй план! Инстинкт тщетно напоминал об осторожности. Желание взывало к решительным действиям, а здравый смысл советовал набраться терпения.

Равнина, расстилающаяся впереди, постепенно приближалась, и наконец Мадлен увидела вдалеке, на плоской вершине утеса, толпу людей. Мужчины и женщины суетились вокруг предмета, напоминающего серебристо-бордовое озеро, волнообразно колеблющееся среди травы.

Зрелище чем-то напоминало ярмарку, только без прилавков, пестрых флагов, жонглеров и музыкантов. Но пока экипаж приближался к толпе, Мадлен ощущала усиливающуюся праздничную, наэлектризованную атмосферу, царящую в ней. Одни мужчины разгружали с телег бочонки, другие носили тяжелые бухты канатов, третьи волокли какие-то трубы. Носились стайки ребятишек, лаяли собаки.

Себастьян остановил повозку чуть поодаль.

– Подойдем поближе, узнаем, что тут происходит?

Он легко спрыгнул на землю и помог Мадлен спуститься. Когда он взялся за ее талию обеими руками, их взгляды встретились и на миг Мадлен увидела в глазах Себастьяна огонь, по которому успела истосковаться за месяц. Он улыбнулся, словно прочитав ее мысли, и поставил ее на землю.

Повесив плетеную корзинку с припасами на левую руку, он подал правую Мадлен, и они перешли невысокий мост, переброшенный через ручей шириной не более фута. Себастьян с приветственным возгласом поднял руку.

Человек в толстой саржевой куртке и кожаных сапогах услышал его, сорвал кепку с головы и поспешил навстречу.

– Доброе утро, милорд и миледи. Погодка выдалась в самый раз!

– Да, жаль, что мы не успели подготовиться, – подтвердил Себастьян. – Сегодня ограничимся только испытанием, Тобиас.

Его собеседник кивнул.

– Но если вы не против, вы с леди могли бы подняться вверх, а мы заодно проверили бы крепость канатов.

Себастьян с заговорщицким видом повернулся к Мадлен.

– Отличная мысль, Тобиас! Мадемуазель Миньон – отважная особа. Мадемуазель, позвольте представить вам капитана Тобиаса Уикама. Капитан Уикам – один из самых известных воздухоплавателей Британии. На его счету не менее пятидесяти полетов.

Мадлен улыбнулась и протянула руку.

– Рада познакомиться с вами, капитан Уикам! Однажды я видела полет в Тюильри. Никогда не забуду, как я восхищалась смелостью воздухоплавателей. Вы настоящий герой, капитан!

– Благодарю, миледи, – смущенно ответил Тобиас. – Это высшая похвала, на какую я мог рассчитывать. Надеюсь, сегодняшнее испытание позволит вам самой почувствовать всю прелесть полета. Мы будем рады поднять вас в воздух в любой момент.

– Правда, месье? – Мадлен вопросительно взглянула на Себастьяна. – Неужели это возможно?

Себастьян перевел взгляд с сияющего капитана, нежно жмущего руку новой знакомой, на саму Мадлен, излучающую неподдельное удовольствие. От ветра ее щеки раскраснелись. Внезапно Себастьян исполнился гордости оттого, что его спутница так отважна и любознательна.

– Полагаю, это можно устроить.

Тобиас приподнял кепку.

– Я вернусь сию же минуту – только проверю, правильно ли наполняют шар. Прошу прощения, милорд.

Себастьян отпустил его взмахом руки.

– Не спешите, Тобиас. Сегодня скорость для нас не имеет значения.

Когда он ушел, Себастьян понимающе кивнул Мадлен:

– Ты одержала свою первую победу.

Она пожала плечами:

– Это не входило в мои намерения. Я сказала то, что думаю.

– И правильно сделала, – подхватил он, ведя Мадлен к краю утеса, откуда открывался вид на море. – Теперь Тобиас будет вспоминать о встрече с тобой в каждой пивной, отсюда до самого Дувра. Но расскажи, что за полет ты видела в Париже? – Он вдруг насторожился. – Говорят, полетами на воздушных шарах увлекается сам Наполеон.

Мадлен шагала рядом с легкой гримасой раздражения.

– В то время мне было четыре года. Я видела один из полетов месье Бланшара.

– Как занимательно! Значит, тебе известно, что Жан-Поль Бланшар первым преодолел Ла-Манш на воздушном шаре? В 1784 году ему понадобилось на это два часа!

– В том году я только родилась, месье.

– Вот как? Я думал, ты на несколько лет старше, – должно быть, виной всему твой жизненный опыт.

Мадлен отвернулась, не понимая, почему ему доставляет такое удовольствие дразнить ее. Она заметила, что несколько человек раскладывают на земле веревки крест-накрест.

– Что они делают?

– Готовятся к первому взлету усовершенствованного мной воздушного шара.

Мадлен круто обернулась к нему.

– Вашего шара?

Себастьян смотрел сверху вниз в ее запрокинутое лицо.

– Не понимаю, почему это тебя так удивляет. Воздушный шар может принадлежать любому человеку, обладающему достаточным капиталом. Разумеется, при этом вовсе не обязательно нанимать опытных воздухоплавателей.

– Но ведь вы прибегли к помощи Тобиаса, – возразила Мадлен, размышляя, что будет, если она приложит ладонь к упругой щеке Себастьяна.