– Зато конструкцию шара я усовершенствовал сам. – Боже, как она может смотреть на него такими глазами и не ждать поцелуя!

– Вы конструируете воздушные шары? Но зачем?

За одно прикосновение Себастьяна Мадлен была готова броситься к нему в объятия, не заботясь о том, что их видят десятки незнакомых людей.

– Потому что кто-то должен этим заниматься. – С этим нелепым ответом Себастьян взял Мадлен под руку и повел прочь. Он опасался поставить в неловкое положение их обоих, если в ближайшее время они не окажутся наедине. – Давай перекусим, а заодно поговорим о полетах. Шар будет готов только через несколько часов.

Они нашли удобное местечко в сотне ярдов от вершины утеса, в тени большого камня, над обрывом. Себастьян вынул из корзины одеяло, расстелил его на жесткой траве и опустился на него.

– Ты не составишь мне компанию?

Мадлен, которая любовалась проливом, обернулась и увидела поданную ей руку. «Да, – мысленно ответила она, – я составлю тебе компанию где угодно, лишь бы ты позвал меня с собой».

Она устроилась на коленях рядом с ним, сняла шляпку и поправила примятые локоны.

Прищурившись, Себастьян внимательно наблюдал за ней. Как соблазнительно она выглядит, как он мечтает дотронуться до ее блестящих темных волос, запустить в них пальцы, привлечь ее к себе и припасть к нежным пухлым губам! Опершись на локти, Себастьян вытянул ноги перед собой.

Наблюдая, как Мадлен расстегивает мантилью, он думал о том, что предпочел бы сам вынуть из петли каждую пуговицу, а затем медленно спустить мантилью с плеч Мадлен. Он представлял себе, как поцеловал бы ее в шею – сначала нежно, а потом с возрастающей страстью, втягивая в рот ее атласную кожу, оставляя следы любви в напоминание о себе.

Мадлен вызвала у него желание обладать и защищать свою собственность. Он закрыл глаза, чувствуя, как возбуждение стремительно охватывает его.

– Братья Монгольфье сжигали пятидесятифутовые снопы сухой соломы, чтобы наполнить шар горячим воздухом, – заговорил он. – Чтобы дым имел более высокую температуру, к соломе подмешивали несколько тюков шерсти.

– Значит, чем горячее воздух, тем лучше?

Себастьян открыл глаза и обнаружил, что Мадлен не сводит с него взгляда. Она и вправду слушала его. Затем он заметил, что она уже сняла мантилью, в глубоком вырезе платья виднелась пышная грудь. Он насторожился: когда она успела расстегнуть платье сзади?

Мадлен с нескрываемым удовольствием взирала на торс и чресла Себастьяна.

– Когда воздух остывает, шар спускается, но при наполнении горячим воздухом он расширяется и поднимается вверх, так? – тихо предположила она.

Мадлен флиртовала с ним! Себастьян возликовал и попытался скрыть чувства, опустив веки.

– Тебе это и вправду любопытно?

Углы ее губ тронула улыбка.

– Мне нравится знать, что к чему, месье. – Ее блуждающий взгляд устремился в лицо Себастьяна, и у него екнуло внутри. – Тот, кто много знает, меньше боится, верно?

Оба прекрасно понимали, что отвлеклись от разговора о воздушных шарах. По спине Себастьяна пробежал холодок.

– Твоя рассудительность достойна похвалы. Я бы не хотел, чтобы ты опасалась набираться нового опыта.

Мадлен вспыхнула. Себастьян взял ее за запястье и нежно сжал его.

– Расскажите мне поподробнее про свой шар.

– Мы проводим опыт, пытаясь устранить множество препятствий в управлении полетом. – Опираясь на один локоть, он провел ладонью вверх по руке Мадлен, до манжеты пышного рукава. – Существует множество практических затруднений – к примеру, незначительная разница между плотностью горячего и холодного воздуха. Тысяча кубических футов воздуха нормальной температуры весит около семидесяти пяти фунтов, а горячего – пятьдесят восемь. Шары братьев Монгольфье могли подниматься лишь на определенную высоту. – Он зажал в пальцах манжету Мадлен и спустил рукав с ее плеча. – Кроме того, возникает необходимость постоянно поддерживать огонь, чтобы оставаться в воздухе.

– Как это, месье?

Она подалась вперед, и платье обнажило ее грудь, повиснув на кончике соска.

Себастьян расплылся в медленной и ленивой улыбке.

– Вес топлива значительно ограничивает вес груза и число пассажиров, которые может поднять шар.

Пальцы Себастьяна подцепили край упавшего лифа. Он увидел, как Мадлен покраснела и как упругая грудь затрепетала от прикосновения.

– Огонь весьма опасен. Если ветер раскачает гондолу, жаровня может сдвинуться с места, упасть или, хуже того, поджечь сам шар.

Мадлен затаила дыхание, когда он обвел большим пальцем ее сосок.

– Но теперь существуют шары, наполненные водородом.

– Верно. – Он просунул руку под ткань и подхватил грудь Мадлен. Она ахнула, а Себастьян быстро сел, заключил ее в объятия и прижал к груди, продолжая нежно сжимать налитой холмик. – Водород – газ, который значительно легче горячего воздуха, следовательно, он обладает большей подъемной силой и надежностью. – Он слегка взвесил грудь Мадлен на ладони и нашел ее неотразимой. – После того как шар наполнен и закупорен, он долгое время будет находиться в воздухе и преодолевать большие расстояния.

Мадлен уткнулась разрумянившимся лицом во впадинку между шеей и плечом Себастьяна и вздохнула, когда его пальцы сомкнулись на набухшем бутоне ее соска. Она не могла поверить собственной дерзости, но понимала, что умрет от разочарования, если Себастьян прекратит ласки.

– Значит, как только шар наполнен, необходимость в дополнительном топливе отпадает?

– Прежде всего надо правильно наполнить шар водородом. – Себастьян коснулся губами ее уха. – Иначе сам шар станет внушительным грузом. Первые воздушные шары делали из вощеной бумаги или плотного шелка, покрытого слоем каучука, природной резины. Но их не всегда удавалось как следует закупорить. Внезапная утечка газа из шара посреди полета может быть очень опасной, если не смертельной, для пассажиров.

Его ладонь узнавала на ощупь нежность кожи Мадлен, напоминающей то шелк, то плотный атлас, то тончайший бархат.

– Сегодня мы собираемся испытать шар из более тонкого шелка, почти как кожа.

– Полет пройдет без особых затруднений? – прошептала Мадлен и тихо ахнула, когда Себастьян посадил ее к себе на колени.

– А вот это, дорогая, зависит от природы участвующих в нем стихий.

Снова приподняв ее, он быстро завернул до талии ее юбки, и обнаженные ягодицы Мадлен коснулись натянувшейся кожи его бриджей.

– Вполне возможно, нас ждет плавный подъем, легкий полет и не менее удачное снижение на безопасную землю. – Он прижался бедрами к ее обнаженной плоти. – Бывает, что полет превращается в сущий кошмар – гондола раскачивается во все стороны, шар то взмывает вверх, то камнем падает вниз. Впрочем, такое развлечение горячит кровь. – Он взял Мадлен за подбородок и повернул лицом к себе. Насмешка в его глазах сменилась вспышкой пламени. – А какой полет предпочла бы ты?

Мадлен обвила рукой его шею и уставилась в затуманенные страстью глаза.

– Второе описание любопытнее, но боюсь, оно гораздо опаснее, ме… Себастьян.

– Неужели ты не любишь опасности, Миньон? – Он приложил палец к ее губам, слегка приоткрывшимся от попыток сдержать участившееся дыхание. – Одно из величайших наслаждений для мужчины… или женщины – заставить сердце колотиться быстрее.

Он притронулся пальцем к ее нижней губе, затем склонился, целуя ее в шею. Его ладонь, лежащая на талии Мадлен, приподнялась и подхватила грудь.

– К примеру, мое сердце ускоряет ритм, когда я прикасаюсь к тебе. – Он вскинул голову. – Разве мои прикосновения не оказывают на тебя такое же воздействие?

Мадлен вглядывалась в чувственные контуры его рта, к которому ей так отчаянно хотелось прижаться губами.

– Я не стану отвечать вам. Независимая женщина скрывает свои чувства. Ей позволительно выказывать лишь желания.

Себастьян придвинулся ближе, и его дыхание долетело до приоткрытых губ Мадлен. Оба совершенно забыли о десятках мужчин, работающих неподалеку.