— Иван, я тебе кое-что хочу сказать, только нам всё время кто-то мешает, — шепнул Виктор Коноваленко, когда короткая официальная часть закончилась, хоккеисты разъехались в разные стороны, а мы на несколько секунд остались в центральном круге одни.

— Вечером спокойно поговорим, в баньку сходим, — хлопнул я друга по плечу. — За вещи мои и хоккейную амуницию проси, что хочешь. Ничего не жалко. Утомился уже телогрейку носить.

— Да, подожди ты, — прошипел он. — Три дня назад ко мне на улице подошёл какой-то тип и попросил тебе передать, что летом с тебя снимут дисквалификацию. Сказал, что в Кремле есть порядочные люди, которые за тебя хлопочут. Ты это понимаешь? Ты скоро вернёшься в высшую лигу.

— А если это чья-то злая шутка? — опешил я от такой новости.

— Была бы это шутка, то ты бы сейчас лес валил, а не в хоккей играл, — хмыкнул он.

— Ладно, вечером спокойно поговорим, — кивнул я, пытаясь переварить услышанное.

«Вот это поворот», — вертелось в моей голове, когда я встал на точку и главный судья, дав стартовый свисток, бросил шайбу вниз. «Неужели скоро на свободу? — подумал я и без вариантов проиграл вбрасывание. — Неужели отмучился? Неужели всё?».

Но тут включилась группа поддержки и я моментально очнулся. Старшеклассники отчаянно застучали в пионерские барабаны и стали скандировать: «Металлист! Бум-бум-бум! Металлист! Бум-бум-бум!». И все посторонние мысли тут же вылетели из головы, и я полностью окунулся в хоккейное противостояние.

— Спокойно! — рявкнул я своим парням. — Сели на синюю линию!

При этом я сам резко выкатился вперёд, прессингуя защитника команды гостей. А в гости к нам сегодня пожаловали самые настоящие шахтёры из Гремячинска. И кстати, команда этих смелых и отчаянных парней носила гордое имя — «Шахтёр». Однако защитник «Шахтёра», когда увидел, как я решительно на него накатываю, сплоховал. Он неловко чиркнул клюшкой по шайбе, и та, вместо того, чтобы плавно и стремительно проскользить на противоположный фланг второму игроку обороны, медленно откатилась всего лишь на метр.

И я как коршун, рванув на неё, двумя быстрыми шагами преодолел несколько метров и первым завладел этой шайбой. Неловкий защитник сматерился, сначала попытался меня ухватить рукой, затем зацепить клюшкой, но всё оказалась тщетно. Ведь моя скорость была гораздо выше, поэтому я через секунду в гордом одиночестве летел на ворота наших гостей из Гремячинска.

Трибуны загудели. Голкипер чуть-чуть выкатился из ворот. А я, не доезжая пяти метров, резко ушёл вправо, и когда вратарь гостей вынуждено пошёл следом, с неудобной руки запустил ему шайбу между коньков. И чёрный резиновый диск очень аккуратно въехал в сеточку ворот.

— Гоооол! — закричали зрители на трибунах.

«А жизнь-то налаживается», — в сотый раз подумал я, подняв клюшку вверх. И вдруг явственно представил, как после моего освобождения эти деревянные трибуны разберут на дрова, хоккейную коробку и заградительную сетку растащат на огороды. И вместо спортивного праздника здесь ровно через год будут лежать сугробы, и будет завывать метель. А что произойдёт с оловянными индейцами и ковбоями? А вот они, скорее всего, останутся надолго. Потому что в таких укромных уголках страны спорт — это хобби, а работа — это жизнь.

— Ну, что мужики, теперь поняли, почему я требую от вас играть через борт⁈ — крикнул я, проезжая мимо своей скамейки запасных. — Чтоб таких подарков сопернику я от вас не видел!

Старший тренер заводской футбольной и хоккейной команды Толь Толич в тот день, когда узнал, что в его коллектив вольётся олимпийский чемпион по хоккею, сначала обрадовался. А затем, пораскинув мозгами, загрустил. Ведь у этого чемпиона была очень неприглядная репутация: забияка, драчун, вор и нахал. В газетах писали, что Иван Тафгаев, играя в НХЛ, отправил в больницу несколько человек, зверски избив их на льду. Припоминали ему, что он дрался и в чемпионате СССР. И конечно сильнее всего смущало то, что он украл деньги у своих товарищей.

Толь Толич даже хотел поговорить с директором завода, чтобы Тафгаева перенаправили куда-нибудь в другой город. Что хорошего можно было от него ожидать? Приедет, сразу начнёт пить, драться с местными хулиганами, будет гулять с развратными женщинами, развалит команду, а ещё что-нибудь обязательно украдёт. Ведь если олимпийский чемпион покатился по наклонной, то ему больше никто не поможет.

Однако действительность превзошла все ожидания. В команде появился деловой, хваткий, непьющий, упрямый как таран хоккеист, который был полной противоположностью тому Ивану Тафгаеву, о котором писали газеты. И сегодня две тысячи человек буквально стонали от восторга, так как заводская команда в первой игре сезона громила крепкого соперника из Гремячинска со счётом 10: 3. А первый период вообще прошёл с тотальным преимуществом и закончился со счётом 6: 2. Уже потом гости немного опомнились.

Но самое интересное было в том, что простоватая манера игры, которую Иван прививал команде, давала результат. Только оказалась шайба у защитника, как он, не глядя, трясь ей в борт, и вот уже шайба в средней зоне у своего же крайнего нападающего. И крайний тоже играет без долгих раздумий: бабах диагональ под чужую синюю линию, и вот уже на другом фланге в зону атаки влетает наш же нападающий. А это уже опасный момент. Соперник не успевает сообразить, что делать, как ему уже надо всей командой отбиваться у своих ворот.

А как Иван играет на пятаке перед чужими воротами? Это же просто танк! На нём два человека висят, как груши, а он знай шурудит своей длинной клюшкой, запихивая шайбу за шайбой. Или ещё проще, кто-то из своих накинул шайбочку на ворота, а Иван клюшкой, словно теннисной ракеткой трясь и вынимай товарищ голкипер очередную банку.

— Так можно и против команды мастеров сыграть, — пробормотал себе поднос Толь Толич.

— С таким вратарём даже чемпионат области не взять, — неожиданно ответил ему Виктор Коноваленко, который весь матч провёл за спинами хоккеистов на скамейке запасных. — Из 6-и бросков 3-и штуки в ворота запрыгнуло. Куда такое годится? И вообще мастера работают с шайбой значительно быстрее ваших ребят. Даже Ивану сейчас в высшей лиге придётся очень нелегко.

— Ничего, товарищ Коноваленко, мы тоже по науке тренируемся, — пробурчал Толь Толич. — Сегодня только первая игра. Ребята ещё разыграются.

— Конечно-конечно, — тихо засмеялся Виктор Сергеевич.

— Сколько осталось до конца? — спросил я перед вбрасыванием в зоне атаки, смахнув пот со лба.

— Тридцать секунд, — буркнул Генка Комолов, который в этой игре выдал мне три замечательные передачи, но пока сам остался без заброшенной шайбы.

— Как только судья вбросит шайбу, сразу беги к правой штанге и жди, — шепнул я, по привычке прикрыв рот крагой.

— Зачем это? — уперся мой правый крайний нападающий.

— Проверим хоккейный закон Френеля, — соврал я. — Только клюшку не забудь поставить на лёд.

— Ладно, давай проверим, — по-деловому проворчал Комолов.

Судья подозвал меня и хоккеиста гостей в левый круг вбрасывания. За спиной застыли два наших защитника Вася Богомаз и Лёша Боговик, которому я сегодня вернул брюки и подарил настоящую американскую белую рубашку, взамен порванной нашенской. Слева замер в ожидании отскока шайбы Ваня Степанов, который матч провёл на четверку с плюсом. А группа поддержки за воротами соперника завела любимую на сегодня кричалку: «Эй-эй-эй! Металлист забей!». И раз все были готовы рефери, недолго думая, швырнул шайбу вниз.

Шлёпок по черному боку резиновой шайбы вышел образцово показательным. И она почти мгновенно отлетела на синюю линию, где ей завладел наш здоровяк Алексей Боговик. Я же резко рванул не на пятак, где нашим гостям из Гремячинска уже порядком надоел, а на левую штангу. Здесь был и открытый лед, и хоккейный закон Френеля можно было проверить только с этого места. Боговик, который меня стал понимать с полуслова, тут же с кистей швырнул шайбу в моём направлении. И мне ничего не оставалось, как треснуть по ней слёта в надежде, что шайба сама найдёт клюшку Генки Комолова, который притаился на правой штанге.