- Браток, садись, подвезу с ветерком! – подмигнул мне водитель.

- Извините, но у меня нет денег, - грустно ответил я. – Мне не далеко, почти дошел.

- Эй, браток, вижу ты приезжий! Садись, покажу достопримечательности. Места у нас красивые! А какие «Ромовые бабки» у нас пекут, - причмокнул водитель, поднося пальцы к губам.

Я вздрогнул, откуда узнал, что я уже брежу этими проклятыми булками? Пришлось сесть в машину. Внутри автомобиль был просторным, на окнах темные бархатные шторки. Шофер представился Асимом. Я поинтересовался о его необычном для советского человека имени. Асим ответил, что имя ему дано по назначению. Я рассмеялся и удивлённо спросил, что его древнее на слух имя означает «шофер»? Асим загадочно улыбаясь ответил, что имя это не профессия. В его случае это Суть. Я неловко промолчал, рассматривая в окне местность.

Повозил новый знакомый меня по просыпающемуся весеннему городку. Сильно застроенным он не был, больше похож на поселок. Но чистый, зеленый. Шофер рассказывал о ломбардах, о нумизматах, упомянул о денежных коллекционерах. Вскользь прозвучало про ипподром, когда приезжали повозки с лошадьми.

Подъехали к маленькому одноэтажному домику.

- Приехали, браток! – протягивая мне обыкновенный ключ и сверток, произнес шофер.

- Прощай! Никогда не забывай ключи, а то домой не попадешь, - подмигнул водитель и быстро скрылся. «Какой интересный водитель», - подумал я.

Я подошёл к двери, вставил ключ, повернул и вошел в свой подвал. Поднялся в небольшую кухню, дрожащими руками развернул сверток. В нос ударил ванильный аромат «Ромовой бабки». Я заплакал, прям камень упал с души.

Когда вечером мы с мамой пили чай с кексами, она была счастлива. Вдыхала аромат нежной выпечки, откусывала кусочек, жмурилась от удовольствия, кивала и говорила:

- Ах, как в детстве!

На глазах у нас были слезы. После этого чаепития у моей матери как-будто началось второе дыхание в жизни. Родительница быстро пришла в себя, нашла новую работу и друзей, прям на глазах расцвела.

Вылазку в прошлое, на тот момент, я совершил еще один раз. Сбегал посмотреть футбольный матч своей любимой команды. В 1964 году сидел на небольшом стадионе и болел, кричал, радовался и как историк, подробно рассматривал людей, одежду, жесты и отношения.

Ремонт закончился, а я все думал, чем заполнить пространство моего помещения. Магазин? После небольшого приключения с «бабками», я даже решил открыть булочную. Найти кондитера, возродить рецепт. Клуб? Очень мало места для танцпола. Кафе? Сейчас, как грибы после дождя, стали открываться модные рестораны, куда мне с ними тягаться.

К окончательному решению открыть кафе и назвать его «Воспоминания о былом», сподвиг мой друг Олег, точнее его дед, Игнат Федорович – настоящий, сильный и надёжный мужик. Родился мужчина в начале 20-го века, при его жизни пала Российская империя, застал он первую мировую войну, революцию. Прошел Великую Отечественную Войну, получил ранения, дошел до Берлина, вся грудь сияла медалями.

С войны Игнат Федорович пришел с маленькой девочкой, Светланкой. Нашел ее в разрушенном доме, одинокую и всеми покинутую. Пятилетняя девчушка, чумазая, голодная, сидела и играла с маленьким котенком. Дед и девчонку, и котенка сгреб и привел домой, к жене и троим деткам. Приняла жена Светланку, дочкой звала, всех детей вырастили, всех любили. Много работал и помогал людям, этот добросердечный человек.

На 86 году жизни, Игнат Федорович стал готовиться к смерти. Но заявил своей семье, что пока не поест солдатской каши, которую ел на Параде Победы в 1945 г, будет помирать тяжело, в муках. Родные переживали, хотели уважать старика, облегчить предсмертные страдания – готовили кашу, приносили с парадов, но не та эта была каша. Дед нервничал, обижался, по долгу не разговаривал с семьёй. Мания какая-то напала на него, нужно ему было завершить дело перед уходом.

Когда Олег вскользь рассказал о дедовой мечте отведать каши, я предложил помощь. Я глубоко уважал Игната Федоровича и его семью. Я чувствовал нравственный долг перед участником ВОВ. Солдатская каша была своего рода символом бессмертного подвига солдат.

Наплел, что открыл кафе, а повар высококлассный специалист, сварит требуемое дедом кушанье. Старый человек отведает нашей каши, а вдруг понравится, успокоится, будет часто приходить. Пригласил Олега с дедушкой, назначил дату и время, и начал готовиться к походу.

Подобрал штаны и рубашку, советские червонцы уже у меня были. Спустился в подвал, набрал дату, год и вышел за дверь.

День выдался жарким, солнечным. Город был украшен цветами, зелеными ветками, флагами. Много было людей в красивых летних платьях, в начищенных туфельках и сапогах – целыми группами ходили с гармонями и с песнями, частушками и улыбками поздравляли друг друга с победой.

Мне нужно было пройти в городской парк, где раздавали кашу. Путь шел через пустырь с разрушенными домами.

Возле домов в ножички играла группа местной шпаны. Мальчишки меня заметили, встали передо мной, руки заправили в карманы брюк, рубахи грязные, многие были босы, но все в кепках, фуражках.

- Куда чешешь, дядя? – спросил самый маленький с грязным лицом и руками, сплюнув на землю. Мне стало интересно.

- Иду в парк, поздравить бойцов и взять каши для знакомого, - вежливо ответил я.

- А ты, дядя, воевал? – спросил высокий пацан, поигрывая ножичком.

- Нет, - честно ответил я.

- А почему ты не воевал? Болел? Дал стрекача? Предатель? – раздалось со всех сторон.

Обстановка становилась напряженной, я пытался перевести тему.

- Пойдемте вместе, ребята! Поздравим защитников, всех граждан нашего города, - ласково произнес я, проталкиваясь через гурьбу детей.

- Нет, дядя! У нас у все папки погибли, у Петьки и мамку с сестренкой убило, а ты только кашу есть горазд! – возмущённо нахохлились беспризорники.

Поднялся крик, вся ватага загалдела. Я пытался бочком протиснуться мимо них. Пройти мне не давали, хватали и дергали за полы пиджака, чья-то рука обшаривала карманы штанов, ища деньги.

«Вот и провалилась моя миссия, зря обнадежил Олега», - подумал я.

Дети не отставали, кричали. Я предложил им деньги за кашу, которую мне кто-нибудь принесет. Пацаны зашумели громче, в мою сторону полетели камни.

Когда один камень попал мне в глаз, расшиб скулу, неожиданно прозвучал гудок автомобиля и громкий голос закричал:

- Виктор, браток, тебя товарищи-герои заждались! Каша стынет! Ай да, все вместе, ребетня! Там Утесов концерт дает!

Мальчишки бросились в россыпную, крича от восторга!

- Спасибо большое за спасение, Асим. А про Утесова правда? – отряхиваясь и садясь в машину, поинтересовался я.

- Нет, но хлебом и кашей детей накормят. Тебе я уже захватил, браток! Садись, подброшу до дома! – весело подмигнув, произнес друг.

- Асим, как Вы узнали, что я здесь и на меня напали? – спросил я.

- Такая моя работа, Виктор. Наша с тобой работа. Мы теперь в связке. Не дрейф, пробьемся! – прокричал Асим, рванул к дому.

Добрались мы без приключений. Везде на улице пели, смеялись, танцевали и обнимали друг друга, уставшие от войны и тягот жизни, люди. Асим передал мне котелок с горячей кашей и уехал. Этот удивительный человек, или не человек, второй раз спасает меня.

Каша произвела фурор. Игнат Федорович после первой съеденной ложки, сердечно благодарил со слезами на глазах, порывался на кухню – выразить признательность повару. Ел кашу и плакал, вспоминая Победу, живых и павших друзей. Когда дедушка немного успокоился, доел ужин и сообщил:

- Благодарю, уважили. Теперь мне и помирать легко, - с поклоном произнес седой старик.

Ещё не раз дедушка приходил отведать любимую кашу, даже однополчан приводил – все были в восторге. Умер наш герой через год. Хоронил весь город, плакали и кланялись могиле, провожая достойного человека.