Другие мифы рассказывают о хитростях, к которым прибегает Один, и о цене, которую он готов заплатить за обладание мудростью, всеведением и поэтическим вдохновением. Некий великан Мимир славился своими оккультными познаниями. Боги обезглавили его и прислали голову Одину. Тому удалось сохранить ее с помощью травяных бальзамов и с тех пор он советовался с головой великана каждый раз, когда хотел узнать какую-либо тайну.[318] По версии Снорри(Gylfaginning, 8), Мимир был хранителем источника мудрости, что находится у корней Иггдрасиля. Чтобы получить позволение напиться оттуда, Один вынужден пожертвовать глазом, отдав его водам источника (ср. Voluspa, строфа 25).

Есть миф, который открывает нам тайну происхождения "напитка поэзии и мудрости": на церемонии заключения мира между асами и ванами все боги плюнули в чашу; из их слюны возник человек непревзойденной мудрости по имени Квасир.[319] Два карлика убивают Квасира, смешивают его кровь с медом и получают волшебный напиток. Вкусивший его становится поэтом или мудрецом. Напиток спрятан в мире ином, куда очень трудно проникнуть, но Одину удается завладеть Медом и сделать его доступным для всех богов. Скальды называли Вдохновение "чашей Игга", "напитком Игга", но также и "напитком карликов", "кровью Квасира" и т. д..[320] В заключение скажем: пройдя инициацию (что позволило ему добыть руны), принеся в жертву собственный глаз (что дало ему право испить из источника Мимира) и похитив мед, Один становится неоспоримым обладателем мудрости и оккультного знания. Он считается богом и поэтов, и мудрецов, покровителем и воинов, и прорицателей.

В отличие от Варуны, Один-Вотан — это бог войны, ибо, как пишет Дюмезиль, "в представлениях германцев, война охватывает и расцвечивает все сферы жизни" ("Dieux", р. 65). В традиционных обществах, и особенно у древних германцев, война была ритуалом, опирающимся на теологию. Во-первых, сражение уподоблялось жертвоприношению: и победитель, и побежденный приносят на поле боя кровавую жертву богам. Таким образом, героическая смерть приобщает погибшего к исключительному религиозному опыту. Более того, экстатическая природа смерти сближает воина с вдохновенным поэтом, шаманом или провидцем. Благодаря такому преклонению перед войной, экстазом и смертью, образ Одина-Вотана обретает свою специфику.

Имя Вотан происходит от слова wut (букв. "неистовство"). Так назывался особого рода опыт, переживаемый молодыми воинами: ярость и неистовство преображали саму природу человека, уподобляя его дикому зверю. Спутники Одина ("Сага об Инглингах", гл. VI) "ходили без доспехов, дикие, как собаки или волки, кусая свой щит, и были сильны, как медведи или быки. Они беспощадно убивали людей, и ни огонь, ни железо не могли остановить их. Это называлось неистовством берсерков" (букв. "воинов в шкуре (serkr) медведя"). Их знали также под именем ulfhedhnar, "люди в волчьей шкуре".

Берсерком становились после битвы-посвящения. Тацит ("Германия", 31) сообщает, что молодой воин из племени хатти[321] не стриг ни волос, ни бороды, пока ему не удавалось убить врага. В племени тайфали юноша должен был сразить вепря или медведя, а в племени герули ему приходилось вступать в рукопашный бой.[322] Во время этих испытаний посвящаемый перенимал повадки дикого зверя; чем больше он уподоблялся зверю, тем страшнее и опасней становился для своих врагов. Вера в lykanthropie, в то, что человек может превратится в зверя посредством ритуального облачения в волчью шкуру, была чрезвычайно популярна в средние века, а в северных регионах сохранялась до XIX в.[323]

Будучи богом войны, Один-Вотан считался также богом мертвых. С помощью магии он защищал великих героев, но потом предавал и сражал их. Причиной такого странного и противоречивого поведения была, по всей видимости, необходимость собрать вокруг себя самых отважных воителей ввиду приближающейся эсхатологической битвы (ragnarok). Ведь павших в сражении воинов валькирии забирали к Одину, в небесный чертог Вальхаллу.[324] Принятые Одином, они проводили время в военных упражнениях, готовясь к последней битве.

Защитник Мunnerbundе, которые, как и любое фанатическое военное сообщество, наводили ужас на селения, Один-Вотан не мог быть любимым богом земледельцев. Его культ, предполагавший человеческие жертвоприношения через повешение, процветал в кругах военной знати и королевских семей. Тем не менее, довольно большое количество топонимов содержит имя Одина, а встречаются и такие, в которых его имя соединяется с вокабулами, обозначающими «поле» или «луг». Но это указывает не на «аграрный», а на «захватнический» характер образа Одина, на тенденцию присваивать себе функции и атрибуты других божеств.

Главенствующее положение Одина в религиозной жизни германцев объясняется его многочисленными магическими свойствами. Один — главный создатель Мира, богов и людей (о других божествах, действующих в мифические времена начала начал, до нас дошли лишь имена). К тому же он призван играть главную роль в последней битве (ragnаrоk). Соединение в его лице верховного бога и бога войны и смерти позволяет понять священный характер королевской власти и религиозное значение смерти на поле боя — два момента, определяющих культуру германского средневековья.

Фигура первого из асов, Тюра (Tiwaz, Ziu), куда менее выразительна. Изначально он был верховным богом,[325] так как одно из названий, даниых богам, tiwar, — это множественное число от «Тюр». Поскольку в interpretatio romana Тюр отождествлен с Марсом, его относят, как правило, к числу богов войны. Тюр действительно имеет довольно воинственный облик, сквозь который проглядывает, однако, его изначальное призвание бога-судьи (гомолога Митры). Он тесно связан с тингом (thing), т. е. с народными собраниями, на которых производился суд. Наделе, эти собрания и в мирное время ничем не отличались от военных. Люди приходили туда вооруженными и решение одобряли, размахивая мечом или секирой, а то и колотя мечом по щиту.[326] Самый важный для понимания характера Тюра мифический эпизод имел место еще в начале времен. Боги знали, что волк Фенрир, рожденный великаншей от бога Локи, представляет для них большую опасность. Убедив его, что хотят поиграть с ним, они связали Фенрира незримыми волшебными путами. Однако недоверчивый молодой волк согласился на эту «игру» лишь с условием, что один из богов положит ему в пасть свою руку в залог добрых намерений. Один лишь Тюр решился на это, и, как только Фенрир почувствовал, что не может пошевелиться, он откусил богу руку ("Gylfaginning", 13, 21). Жорж Дюмезиль верно подмечает, что такой поступок, как бы он ни был необходим для спасения всего пантеона, является презрением клятвы и свидетельствует о деградации образа верховного бога-судьи.[327]

Тор (Донар) был одним из самых популярных богов. Его имя значит «гром», его оружие — молот Мьёлльнир ("дробящий"), мифический образ молнии, аналог ваджры — оружия Индры (ср. § 68). Рыжая борода Тора и его вошедший в поговорку аппетит сближают этого бога с героем Вед. Тор-защитник асов и их божественного жилища. Многочисленные рассказы повествуют о его битвах и победах над великанами с помощью Мьёлльнира.[328] Главный враг Тора — змей Ёрмунганд; он обвивает своим телом весь мир и будет угрожать власти богов при конце света (rаgnаrоk). Существует множество текстов и несколько рисунков, представляющих, как Тор вытаскивает Мирового змея из морских глубин.