– Не бойся, – гигант присаживается рядом, вертит в ладонях, больше похожих на музыкальные тарелки, бутылку воды. – Левое Крыло не такой злой, как наше перышко.

Кушен никак не может избавиться от чувства, что этот южанин его разыгрывает.

– А ты кого-нибудь когда-нибудь убивал? – вырывается у Кушена.

– Да бывает, – пожимает плечами гигант.

К подъезду выруливает дребезжащая тарантайка: модель восемьдесят четвертого года с квадратными фарами, подклеенными изолентой, и исцарапанными стеклами, мотор троит на весь двор, низ дверей и арки в струпьях ржавчины. Кто-то решил «украсить» машину и наклеил почти прозрачное изображение полуголой девицы прямо на капот. Кушен во все глаза пялится на зеленоватые сиськи.

–Вау, – говорит он, пока гигант открывает дверь и направляет его в салон.

Лосток плюхается на соседнее сидение.

Они едут почти четверть часа, петляя по улицам, пока Кушен не теряется в однообразных дворах. Устав следить за дорогой, он закрывает глаза и тут же снова погружается в тяжелую дремоту. Ему мерещится, будто он в брюхе мифического чудища, колыхается в отбросах, которые сожрала тварь до того, как сожрать еще и его. Духота липнет к коже и забивает горло, а рядом с ним булькают размякшие упаковки от еды на вынос, лысые куклы без глаз, искромсанные шины, хищно поблескивают осколки самоцветов.

– Идем, – большая рука накрывает его плечо, и Кушен с трудом продирает глаза.

Его проводят деревенскими пыльными улицами, к уютному дворику, заросшему старыми кустами сирени, клумбы в цветах ложатся вдоль вымощенных камнем дорожек. Из душистых клубов выплывает невысокий домик с красной черепичной крышей и побеленными стенами. Это все так не вяжется у него с представлением о территориях Стаи, что Кушену кажется – он до сих пор не очнулся и все бьется в своем бреду.

В домике так же уютно, как и во дворе: очень чисто, на полках расставлены коллекционные изящные статуэтки, а еще тянет приятной прохладой.

– Так это ты самородок-артефактор? – спрашивает сидящий на плетенном кресле мужчина.

Солнце мягкими полосами ложится на дощатый пол. Мужчина нервно подергивает ногой и выглядит как клерк в банке, который слишком устал от мелких заемщиков. Ему не место в этом домике, не место в этом уюте. И эта несообразность подстегивает Кушена к пониманию: это то самое Крыло.

– Нет, господин, – отвечает Кушен и тут же получает ощутимый толчок в бок от Лостока.

– А твой брат божился, что ты артефактор, и башляешь нашим перьям грошовые артефактики, – Крыло прищуривается.

По хребту проходит ледяная волна.

– Я умею кое-что делать, – поясняет Кушен. – Но я не артефактор. Я только в этом году сдал экзамен в университет.

– И как сдал? – усмехается Крыло, но его взгляд остается пронзительным, пригвождающим.

– Пока не знаю, – честно отвечает Кушен. – Результаты будут только через неделю.

Этот человек внушает ему одновременно ужас и легкую брезгливость, даже несмотря на свой аккуратный прилизанный вид. Есть в нем что-то крысиное. И с каждым произнесенным словом он все больше становится неуместен здесь, в солнечном тепле и ненавязчивой свежести кондиционера.

– А сам как думаешь?

– Я ответил на все вопросы правильно, но я могу не поступить, потому что мест со стипендией мало, а платное я не потяну, – Кушен вспоминает, как его кинули на деньги в ресторане, как потерял несколько сотен королей из-за едва знакомой девицы, и снова злится на себя. Он мог бы залатить за первый семестр, а к следующему заработать остальное, но… Не смог.

– А если мы оплатим тебе учебу? – спрашивает Крыло, заинтересованно склоняя голову.

– Я не хочу работать на Стаю, – резко отвечает Кушен.

Это вырвалось непроизвольно, и он корит себя за длинный язык. Если пока не убили, то теперь точно решат.

– Почему? – Крыло заинтересованно склоняет голову.

В ровных полосах солнечного свете поблескивает лысина, чуть прикрытая жалкими волосинками, к лацкану пиджака подколота прищепка-артефакт и сияние самоцветов кладет дрожащий блик на бледную кожу мужчины.

– Я не хочу… – Кушен упрямо смотрит прямо в серые маленькие глазки Крыла. – Не хочу в конце-концов стать как все те, кто живет в нашем районе. У них нет будущего, они каждый день убивают сами себя.

– Наблюдательно, – тянет Крыло, и его взгляд из пронзительного перетекает в хитрый. – Ты умный мальчик, Кушен Малрост. И твой брат показывал твои работы, они очень талантливы для кустарного производства.

Кушен не может сдержать гордой усмешки, и сам себе поражается: как при полной уверенности, что ему осталось недолго, он умудряется оставаться тщеславным.

Усмешка вянет.

– Были.

– Поэтому, – продолжает мужчина, будто не слышал последнего слова Кушена. – Мы предлагаем тебе не место рядового пера. Мы предлагаем тебе место штатного артефактора. Можем даже чистую зарплату платить, записать тебя в реестре официально работающих. Никаких больше подработок, никакого хамского обращения, никакого презрения, только лаборатория и новейшие инструменты.

Он наклоняется вперед и заглядывает прямо в глаза Кушену. Он знает куда бить, ему известны все слабые места Кушена. Тот невольно задерживает дыхание.

– В чем подвох? – спрашивает парень.

– Ты будешь работать на Стаю, – на остроскулом, крысином лице застывает добродушная улыбка. Точнее, она могла бы такой показаться, если бы не приглушенный пугающий блеск в глазах Крыла. Невысказанное обещание.

– Я могу подумать? – на всякий случай уточняет Кушен, но знает ответ до того, как слышит его.

– Подумай, – блеск гаснет также быстро, как появляется. Крыло поднимается. – Но сначала я тебе кое-что покажу.

Он выходит в соседнюю комнатушку, дергает дверь кладовки – такая белая и чистая, украшенная народными израсцами – и та беззвучно распахивается, открывая стальную стену с небольшим типичным флого-замком. Крыло прикладывает ладонь с перстнем. Стена отъезжает, открывая кабину лифта.

– У рядовых сотрудников обычные пропуска, для конкретного этажа, – неожиданно поясняет мужчина.

В Кушене медленно крепнет надежда, что сегодня для него ничего не закончится. Он послушно следует за Крылом – его направляет широкая ладонь чернокожего гиганта.

В лифте умещается ровно три человека. Кушен зачарованно смотрит на полосу этажей: пять кнопок, три обычные, две сливаются по цвету со стеной. Сложно поверить, что под игрушечным домиком с уютным садом еще пять этажей вглубь земли. Это настолько ошеломительно, что Кушен невольно присвистывает. Гигант хмыкает.

– Что это за место? – спрашивает парень.

– Один из наших исследовательских центров. Для избранных, – Крыло оглядывается, и Кушен видит на его лице легкую улыбку. От нее по коже бегут мурашки. – Но сегодня будет экскурсия только по лаборатории артефакторов.

Они выходят на втором этаже.

Глазам Кушена открывается просторный светлый холл, заставленный круглыми столиками с лавками и кадками огромных тропических растений. Мясистые крупные листья густо-изумрудного цвета кажутся искусственными, как и все здесь – поддержка, игрушка. Непонятно только, заяем созданная. Кого дурить?

Здесь сидит несколько людей в лабораторных халатах, в углу компания в темных костюмах флого-инженеров. Кушен завистливо сглатывает слюну. Как же давно он мечтал ее примерить – темная ткань прошита экранирующими плетениями так, чтобы пыль и крошки самоцветов не застревали, а скатывались сраху на пол. Инженеры приветливо кивают вошедшим, но никто не порывается встать и поздороваться. Кушен непроизвольно отвечает на приветствие, но тут же отводит взгляд.

– У вас часто тут бывают экскурсии? – парень не хочет дерзить, но как и всегда в напряженные моменты, не может удержать язык за зубами.

Никто ему не отвечает, а Кушен не хочет больше поднимать глаза, чтобы дальше разглядывать это место. От усталости и голода перед глазами уже плывут круги, но парень только крепче сжимает зубы, обещая себе, что если выберется отсюда, обязательно сходит в то место, где они ели с блондинкой и толстухой, и плевать сколько это будет стоить. Даже если у него ни гроша в кармане.