– Семен Михайлович, – строго одернул отца врач, – я не следователь, и у нас здесь не комната допросов… Мы пытаемся помочь людям разобраться в себе. Хочу вам напомнить, что мы в принципе не обязаны разглашать конфиденциальную информацию наших пациентов даже их родителям, тем более, что ваша дочь совершеннолетняя.

На этот раз последовала некоторая пауза. Видимо, врач дал возможность отцу Лады полностью осознать сказанное. На удивление, возражений не последовало.

– Так вот, Семен Михайлович, у вашей дочери есть признаки депрессии и импульсивного расстройства, к тому же она страдает от бессонницы, плохого аппетита и расстройства приема пищи. Эти симптомы мы можем снять при помощи препаратов, – продолжил объяснения он. – Однако в таких случаях всегда присутствует внутренний конфликт, с которым можно разобраться только при помощи длительных бесед, а точнее – сеансов психотерапии.

Они говорили еще какое-то время, но Лада уже не слушала. Она знала, что отец будет вынужден согласиться на какие-то там сеансы и даже на таблетки. В общем-то это было правильно. Ей действительно нужна была помощь. Остальное ее пока что не волновало. Все, что ей было нужно на данный момент, это отдохнуть и все обдумать. Постепенно она начинала осознавать все происходящее: все, что грозило ей и отцу, ту цену, которую ей предстоит заплатить за их безопасность, свою готовность действовать и платить по счетам.

Устав ждать, Лада поднялась с дивана и двинулась в сторону кабинета, чтобы постучать и попросить отца заканчивать побыстрее. Однако, дверь вдруг раскрылась, и папа вышел из нее угрюмый и уставший.

– Пойдем, – кивнул он в сторону выхода и мягко положил ладонь дочери на плечо. Лада не стала спорить и покорно пошла рядом, радуясь, что наконец-то можно покинуть это место. Лишь когда они спустились с двадцать седьмого этажа небоскреба на подземную парковку и сели в машину, она осмелилась заговорить.

– Пап, все так плохо? – полушутливый, полусерьезный вопрос на некоторое время поставил отца в тупик. Он причмокнул губами.

– Ты меня-а когда-а-нибудь с ума-а сведешь. А та-ак в принципе все терпимо.

Лада заставила себя усмехнуться. Лучше уж было не усугублять ситуацию.

– «Я не сумасшедший. Просто моя реальность отличается от твоей»1, – с грустной улыбкой продекламировала она.

– Что? – не понял папа.

– Да ничего… Просто цитата.

***

Папа очень постарался, чтобы тот день стал для Лады особенным. Он всегда ее баловал, но на этот день рождения просто превзошел сам себя. С самого утра в доме царила суматоха, хотя Лада вовсе не собиралась устраивать грандиозное празднование: позвала нескольких подружек и ничего особенного не планировала – просто посидеть, поболтать, полакомиться тортиком, возможно, выпить больше шампанского, чем она пробовала до сих пор, а потом устроить пижамную вечеринку или что-то в этом роде. Однако из постели ее поднял бойкий голос тети Наташи:

– Вставай, соня! Тебя там кое-кто давно заждался в саду…

Сначала эта новость отозвалась у Лады в животе ледяным змеиным укусом страха. Реакция была подсознательной. Спустя несколько секунд пришло понимание, что тетя Наташа не стала бы сообщать о чем-то ужасном с ласковой улыбкой на лице.

– Спасибо, теть Наташ, – отозвалась Лада, сладко потягиваясь, а потом тяжело вздыхая. В последнее время она всегда просыпалась по утрам с ощущением сдавленности в груди и холодным спазмом в животе. Чтобы от них избавиться, приходилось принудительно заставлять себя глубоко дышать, а еще не думать о плохом.

Умывшись и одевшись в домашнее, Лада быстро сбежала вниз по лестнице и заявилась в столовую, заранее заготовив счастливую улыбку для папы, который наверняка сегодня собирался позавтракать вместе с ней. Не обнаружив там отца, она вспомнила, что кто-то заждался ее в саду и повернула в гостиную, из которой был выход на огромную террасу. С нее открывался прекрасный вид на сад. Возможно, там, в беседке, папа и попросил накрыть завтрак.

Отодвинув занавеску, Лада открыла дверь на террасу и вышла под теплые утренние лучи солнца, приблизилась к перилам и оглядела благоухающий цветущий сад. На миг ей показалось, что она бредит… Она озадаченно нахмурилась и приставила руку козырьком ко лбу, прикрывая глаза от ослепляющего света. Потом в удивлении и восторге раскрыла рот, даже не зная, что собиралась произнести. Наверное, это и называлось – потерять дар речи. Среди клумб и аллей с идеальным газоном, на выложенной плиткой дорожке, стояла привязанная к ограждению беседки великолепная белая лошадь. Нет, папа, конечно, умел иногда удивлять, но о таком сюрпризе она даже не знала, что думать… Он решил устроить здесь ипподром? Загон? Организовать конюшню? Это уже было как-то чересчур. Ей вполне хватало общения с лошадьми в конно-спортивном комплексе. К тому же иногда она ездила в частные конные клубы за городом, чтобы покататься верхом в живописных местах на природе. Так что здесь такой белоснежной красавице совершенно нечего было делать. Если только… Лада раскрыла рот еще шире, жадно хватая воздух. Да неужели?!..

Ошарашившее вдруг предположение заставило ее вмиг сорваться с места и понестись вниз по ступенькам с террасы, прямо в сад, даже не переобувшись в уличную обувь. Вынырнув из-за стены дома на большую поляну, покрытую идеальным газоном, она остановилась, чтобы рассмотреть красавицу-кобылицу издалека.

– Ну чего ты там застыла, золотко? Иди знакомься со своей новой подругой! – с теплой лукавой усмешкой отозвался отец из беседки. – Она-а тебя-а заждала-ась с девяти утра-а. Ее зовут Сакура.

Лада приблизилась, сияя улыбкой, и тут же взяла лошадь под уздцы и начала поглаживать ее по лбу, по морде, ласково прикоснулась губами к нежной коже между ее ноздрями. Лошадка задрожала, встревожившись, но Лада принялась гладить ее по шее, тут же шепотом приговаривая ласковые слова.

– Пап, да ты что… Правда ее купил? – изумленно воскликнула она.

– Ну, должна-а же у настоя-ащей принцессы быть во владении собственная белая лошадь. Не та-ак ли?!

– Да я об этом с самого детства мечтала!

– Зна-аю, зна-аю… Ты на-ас с ма-амой чуть с ума-а не свела-а уговорами… Купи мне коня-а, как у принцессы из ска-азки, да купи…

– Да вовсе не как у принцессы! – тихо рассмеялась Лада, обнимаясь со своей лошадкой и расчесывая пальцами ее белую волнистую гриву, ниспадающую почти до земли. – Конь был у Атрейо в «Бесконечной истории» Михаэля Энде, а еще в одной из книг «Нарнии» мальчик Шаста путешествовал на говорящем коне, ну и, конечно, лучшим наездником был Морис Джеральд из «Всадника без головы». Так что мечтала я вовсе не о жизни принцессы, а о приключениях!

Папа грустно вздохнул, впрочем, грусть его на этот раз была светлой.

– Это мама знала все твои любимые книги и все твои сокровенные мечты… А я всегда был слишком занят для этого.

– Нет, пап… Ты всегда знал все, что нужно. Ты самый лучший, правда! – Уткнувшись в шелковую гриву лошади лицом, Лада даже не смогла сдержать слез. Некоторое время она стояла молча, стараясь унять сбившееся дыхание и дрожь в подбородке. Потом все же рассталась с красавицей-лошадкой и направилась к отцу, обняла его, поцеловала, затем присела рядом на диванчике в беседке, уложила ему на плечо голову и замерла.

– Как же мы будем ее содержать?.. – обеспокоенно поинтересовалась она.

– Ну… – отец слегка крякнул, погладив дочь по волосам. – Здесь мы ее, конечно, оста-авить не сможем. Я-а уже нашел место в одной ча-астной конюшне. Та-ам за ней будут уха-аживать на высшем уровне за вполне приемлемую цену.

– Вполне приемлемую? – скептически приподняла бровь Лада. – По-моему, ты меня балуешь…

– А ра-азве не должен?

– Понятия не имею… – лукаво улыбнулась Лада и пожала плечами. – Но мне нравится!

Отец тоже благодушно рассмеялся, довольный тем, как порадовал дочь.