Бегство Только и слышу Весь день по садам Голос Всевышнего: «Где ты, Адам?» Только и прячу За каждое древо Швею и прачку Жену мою – Еву. В огненной сини Простонет и – вниз: «Где ты, Мой сыне? Скорей отзовись!» Вновь перебежка. Прыжок через яму. Где-то промешкал, А сраму-то, сраму. Падаем в травы И дальше – ползком До переправы С песчаным мыском. Взмокли вконец, Но упорны в гордыне. Кличет Отец: «Заблудились, родные?» Минули сад, Не заметили даже Тайных оград И – всё дальше и дальше. Окрик всё строже, Всё горше обида… – Смилуйся, Боже! Нам больно и стыдно. Вопрос вопросов
1 Штрифель грызёт в углу, Мужу дана в подмогу Та, за кого хвалу, Редко возносим Богу. А между тем в поту Садим, растим картохи, Чтобы за красоту Преподнести дурёхе. 2 Голой пьянит ногой, Дразнит модельной тряпкой, Нет бы рядок-другой Резвой взрыхлила тяпкой. Ею томит луна, Ею дурманят рощи, С нечистью всей она — Главный переговорщик. 3 Боже, не позабудь: Некогда на рассвете Ты нас отправил в путь Горьких трудов и смерти. Каменными плато С жёнами вместе гонишь. Язвы – они! На что Сирым такая помощь? 4 Спину чесать хрычу? Дать от пьянчуги тягу?.. Бешенством клокочу, Жалуюсь на лентяйку. Ну а в ответ жена, Этак смеясь картинно: «Ежели не нужна, Топай один, дубина!» 5 И, прикусив язык, Не допущу курьёза, Ибо уже привык, Да и сладка, стервоза. Жаля красой своей, Скинет наряды Нюшка… Знаю: всё это ей Змей нашептал на ушко. Человек из спального района Прежде названный центром Вселенной, Нынче он до скончанья времён В ходе жизни своей блудодейной Разменялся на спальный район. И с «хорошею девочкой Лидой» Ест гуляш и «Московскую» пьёт На квартирке своей незавидной, Где и грязно, и мухи, и пот. Не осталось ни взгляда, ни жеста, Ни разумного, что ли, словца От красот и высот совершенства, От подобья сиянью Отца. В полумраке неприбранных комнат Позабыл он и Бога, и Рай; Как зверюшек назвал – не припомнит, Водку в глотку ему подавай. То слезлив, то смеётся до колик, То постель и трюмо обрыгал, Мелкий шулер, остряк, алкоголик, Бузотёр, меланхолик, нахал. В портмоне – ни копейки, ни цента, Полыхает пожаром нутро… В центре – есть. Не добраться до центра. После часа не ходит метро. Юдоль слёз Мы – перстные из персти, Из праха и земли, И смехотворны перстни, Что на руках цвели. Мы – смертные из смерти, Из боли и стыда, И возражать не смейте, Пришедшие сюда. Не смейте прекословить — Горшечник снова прав, Хотя в потёках крови И фартук, и рукав. Хотя подобье гимна Колышет нашу грудь, Мы – плачущая глина, Страдающая муть. «Над синей бездной мира…» (1999) Над синей бездной мира, Как будто бы ничьей, Водружена порфира Божественных лучей. А мы – всего лишь дети, Забывшие Отца, В неизречённом свете Блуждаем без конца. И знать того не знаем, Что правды в этом нет, Что наши души – заем Под гибельный процент. Перед бурей Господь Саваоф посетит тебя громом и землетрясением, и сильным гласом, бурею и вихрем, и пламенем всепожирающего огня. Книга пророка Исаии 29:6 Страшный день для меня настаёт, Наступает, приходит… Сегодня — День расплаты и гнева Господня. Спрячусь ли: «Я не тот, я не тот…» Убегу ли за сорок дверей От Господнего правого гнева, Чтоб уткнуться в подол тебе, Ева: «Спрячь меня, заслони поскорей!» Будет буря идти по пятам; Руку чувствовать буду, как ношу. Не к отцу ли с надеждою брошусь: «Защити меня, добрый Адам!» Или тихий, уставший от бед, Облекусь непогодою хмурой, Где пропал, затерялся рассвет… Перед бурей склонюсь, перед бурей. |
