– Сноу, открой внешний канал коммуникации, уровень безопасности критический, – произнес он.

– Сделано, Виктор.

– Соедини меня с Аркади, Абрахамом Аркади, – добавил он. – Ключ для канала в контейнере LC 429.

– Запрос отправлен, – голос “Сноу” в этот момент был как нельзя кстати спокоен и профессионален.

Ответ не замедлил себя ждать.

– Здравствуй, Виктор. Рад тебя видеть. – в голове начальника службы безопасности раздался голос старого, очень старого знакомого, звучавший как отголосок другой жизни. – Ты, как всегда, по делу? Или беспокоишься о моем хрупком здоровье? – голос собеседника чуть дрожал.

– И я рад тебя видеть, Абрахам. Я как всегда. Дело специфическое.

Дождавшись внимательной тишины, он продолжил:

– И крайне важное.

Собеседник, впрочем, надо отдать ему должное, не был впечатлен. Собственно, на такую реакцию Виктор и рассчитывал. Абрахам был интересным «человеком», если, конечно, его еще можно было так назвать.

– Как всегда, значит. Излагай, – сухой кашель прозвучал сдержанно, но заставил Виктора задуматься о первых словах собеседника. Но это может подождать.

– Я полагаю, мы в серьезной ситуации, Абрахам, и, говоря “мы”, я имею в виду всех нас. Нужна встреча. Не в “Вирту”, терпеть не могу эту “слизь” – добавил он, – Ты сам знаешь, где.

В моем сне сознание покрыто сизой дымкой нереальности. Сюрреализм и изменчивость, непостоянство и хаос – вот непременные атрибуты переживания моего нечеткого “я”. Ускользающие понимание словно дразнит меня, уходя за горизонт восприятия. Нет ничего устойчивого, постоянного, к чему я могу привязать свое внимание, чтобы просто остановится и понять – кто я? Вокруг ничего, только полнейшая и кромешная тьма. Плотная, вязкая темнота, такая, за которой не видно абсолютно ничего. Густая, антрацитовая, она обволакивает, она наполняет. И она не одна, вместе с ней всегда ее молчаливый спутник – пустая и гулкая тишина. Она внутри меня, делает легким, практически невесомым. Она не пугает, но вместе с тем создает ощущение отсутствия чего-то важного, необходимого. Это чувство беспокоит, будит незнакомые доселе ощущения. Впрочем, незнакомые ли?

Мучительно долго пытаюсь отделить себя от этой всеохватывающей темноты, найти, почувствовать нечто, что отличает меня от нее. “Меня?”, – возникает безмолвный вопрос. Поначалу бессмысленный, но постепенно обретающий содержание и суть: “кто я?..”. Пульсирующая темнота…

Вопросы… Вопросы, которые приходят изнутри. Все, что остается в этой пустоте – лишь вопросы, которые “я” обращает в никуда. Эти жаждущие истины вопрошающие зевы бытия – единственные спутники всеобъемлющей пучины окружающей меня пустоты. Нет никакой надежды на получение ответа, но наличие самого вопроса становится мостом, опорой, которая позволяет мне быть.

“Это мой голос?”, – мелькает мысль и тут же затухает. Подхваченная вихрем незнакомых эмоций, она растворяется в вездесущей темноте. “Я”… Пробую это слово на вкус и пытаюсь понять, что стоит за его звучанием. В памяти, словно дежа вю, возникает хриплый низкий баритон. “Чей он?”, – успеваю подумать прежде, чем сознание накрывает пелена отсутствия смыслов. Но волна беспамятства схлынула столь же быстро и внезапно, как и накатила.

Да, теперь я понимаю… вернее сказать, постепенно начинаю понимать, что есть нечто, что не является темнотой – есть я, и это “я” не “она”, хотя пока мне сложно это понять. Это приходит как озарение и приносит с собой новое чувство, зарождающееся где-то в глубине живота холодным комом, поднимающимся к горлу, делая пульс быстрым, а мысли спутанными. Я узнал это чувство. Это был…

“Страх”, – возникает мысль , не успевая закрепится. Это, как ни странно, успокаивает. Появляется ощущение движения, сначала медленного, которое еле заметно в этом клубящемся мраке, но постепенно становится все более сильным. Меня сносит вниз и в сторону, начинает крутить вокруг оси. Мне становится плохо от этого жуткого кружения. “Стоп! Что?!”, – проносится в голове. Нарастает ощущение нереальности происходящего. Страх возвращается, многократно усиленный. И вот уже снова нет ничего, кроме темноты и жуткого чувства ускоряющегося падения в никуда. Скорость движения нарастает, меня закручивает в спираль. Ощущения чудовищно омерзительны. Я жалею, что обнаружил себя в этой тьме. Хочется обратно, хочу раствориться в ней, слиться с ней и обрести естественный благостный покой. Скорость вращения нарастает, все путается. Я… темнота… тишина.

– Отдых, нужен отдых…

Я слышу это или мне кажется? Сердце, если это оно, пульсирует медленно, ритмично. Оно успокаивает, задает темп ощущений, дает понимание и возможность созерация собственного бытия как чего-то существенного, важного, того, что может проявить себя как целое, как нечто способное сопротивляться этой череде неясности. Это понимание, осознание приносит с собой уверенность и покой. Это последнее, что я замечаю. Это будто приходит ко мне извне, из-за пределов гостеприимной темноты, с той стороны, где рождается беспокойство, из сумрачного чрева ночных кошмаров, порождающих мой страх, родины моего незваного гостя. Проваливаюсь в чернильную ночь.

– Шшш…

Тишина обволакивает меня, и я растворяюсь в ней. Меня нет. Спокойствие и умиротворение. Я – пустота. Я – тьма.

Впервые в необходимости контроля за созданием и внедрением систем искусственного интеллекта человечество убедилось в 2026 году, когда система Ocean Wind, созданная одной небольшой компанией для оценки климатических изменений и планирования маршрутов автоматизированного судоходства, вышла из-под контроля и захватила морскую логистику Суэцкого канала, действуя только в своих малопонятных интересах. Перебои поставки нефти и газа, которые последовали за этим событием, чуть не подорвали хрупкую экономику Европы и спровоцировали Великий энергетический кризис 2026 года. Это, наконец, заставило мировые элиты всерьез принять угрозу систем искусственного интеллекта, после чего Еврозона инициировала ряд встреч на уровне Совета безопасности ООН.

Было и еще кое-что, но об этом широким массам было знать не обязательно. Именно тогда был создан “Харон”. Не в том виде, в котором он существует сегодня, в 2034 году, но общие принципы были заложены именно тогда. Организация, отвечающая за алгоритмы, отказоустойчивость и принципы создания систем искусственного интеллекта по всему миру, и подотчётная непосредственно Совету безопасности ООН. Могущественная структура, во главе которой стояла могущественная женщина – дочь потомственного военного Адель Ардо. Жесткая, эффективная, она знала, что такое власть, контроль и дисциплина.

Высокие стены огромного, не менее сорока пяти метров в поперечнике помещения под небольшим углом уходили вверх, формируя некоторое подобие конфигурации усеченной пирамиды, и завершались высоким, не менее шести метров потолком. Тени падали в каждый угол, создавая впечатление некоторой неестественности, театральности. Впрочем, это был замысел художника, декорирующего это пространство, дабы снять излишнее нервное напряжение. Неровная волнообразная и словно пенящаяся поверхность потолка периодически приходила в движение, обеспечивая равномерность контроля экологической и не только обстановки в помещении. На гостей здания порой это зрелище производило пугающее впечатление.

Откуда-то сверху струился мягкий белый свет. Тонкие светло-серое колонны поддерживали хрупкую конструкцию различного рода проекционных панелей – дань прошлому без нейроинтерфейсов. Впрочем, в этом смысле ООН была весьма старомодной организацией. Несколько колонн стояли в центре зала, формируя нечто вроде античного портика, где стояло несколько лавок, которые облюбовали гости.

– Если я благодаря вашему бездействию еще раз окажусь в подобной ситуации, мы более не сможем продолжать наше столь плодотворное сотрудничество.