– На работе все нормально, – сообщила я. – Смена обошлась без происшествий. Честно говоря, почти во всем Бостоне выдался на удивление спокойный день.

Лицо Роуз прояснилось. От меня не укрылось, каким напряженным оно было до этого.

– И солнышко порадовало, – подхватила она.

Я кивнула:

– За что я весьма благодарна. – Я сделала еще глоток вина, надеясь, что удовлетворила ее любопытство настолько, что она сменит тему.

– У меня новость.

Успокоенная тем, что мое желание так быстро исполнилось, я протянула руку и взяла кубик сыра и ломтик прошутто.

– Вот как? Что за новость?

– Я выбрала мужчину.

– Что-о-о?! – возмутилась я с набитым ртом. – У тебя уже есть мужчина, так какого черта ты ищешь другого?

– Я не для себя стараюсь, а для тебя.

Я покачала головой:

– О нет.

– Помнишь мою идею свести тебя с одним арт-директором из моего офиса? Время пришло. Не думай, что я забыла о твоем обещании!

Три месяца и одну неделю назад Роуз спросила разрешения с кем-нибудь меня познакомить, а я тогда ответила, что подумаю об этом через три месяца. Она поступила умно, не упомянув об этом на прошлой неделе. Еще умнее она поступила, объявив мне это сейчас.

Я отставила в сторону почти пустой бокал, который, сама того не сознавая, все это время держала в руках. Едва я собралась ответить, как снова заговорила Роуз:

– Я же не прошу тебя заводить с этим парнем серьезные отношения. Просто встреться с ним, поужинай. Вот как мы с тобой сейчас. Если почувствуешь к нему симпатию, добивайся его. Если нет, утешься тем, что хотя бы попыталась.

– Ты правда хочешь, чтобы я с ним переспала?

– Так ли уж это плохо?

Я открыла было рот и тут же закрыла. Нужно тщательно обдумать свои слова, прежде чем ляпну что-нибудь, чего не воротишь.

– Нет, наверное.

– Вот и хорошо, – усмехнулась Роуз. – Тогда позволь себе быть женщиной.

Я не знала, пойду ли на свидание с этим арт-директором. Но, чтобы избежать очередного тяжелого разговора с Роуз, улыбнулась и как можно убедительнее ответила:

– Жду не дождусь.

Три года и два месяца назад

Впервые я увидел Аликс Рейн в ресторане, где однажды ужинал. Она была с другой девушкой, ее лучшей подругой, которую, как я потом узнал, зовут Роуз. Сам я тоже пришел со спутницей.

Изначально я не собирался смотреть, как Аликс шагает через зал, но моей пассии никак не удавалось удержать мое внимание. А поскольку я привык сканировать окружающую обстановку, мое периферийное зрение старалось вовсю, и, когда Аликс оказалась справа от меня, я не смог оторвать от нее глаз. Чертовски великолепная женщина!

Они с подругой выбрали столик менее чем в десяти ярдах от моего, и Аликс села лицом ко мне. Она рассмеялась над чем-то, сказанным Роуз, и принялась изучать карту вин.

– Дилан! – позвала моя спутница.

Я повернулся к ней, но продолжал прислушиваться к обрывкам разговоров, доносящимся из-за другого столика.

– А-а-а?

– Ты вроде собирался заказать вино? Нам, наверное, скоро ужин принесут.

Не хотелось показаться грубым, но желание с ней ужинать у меня начисто испарилось. Даже если этот самый ужин гарантировал минет на заднем сиденье, пока мой водитель будет везти нас к ее дому. Мои помыслы устремились к красотке за другим столиком. Той, у которой длинные волосы цвета шоколада, тонкая талия и бледно-розовые, пухлые от природы губы. Вот с кем я хотел бы быть.

Не успел я ответить, как во внутреннем кармане пиджака завибрировал мобильник. Достав его и взглянув на высветившееся имя, я бросил своей спутнице: «Это срочно», провел пальцем по экрану и поднес его к уху:

– Слушаю.

– У нас чрезвычайная ситуация, – раздался голос моей помощницы.

– Говори.

– Один из пилотов заявился пьяным. Его отправили домой, посадку отложили. Самолет должен вылететь из международного аэропорта Логан через тридцать минут. Я связалась со всеми пилотами в том районе, но свободных нет ни одного. Какие дальнейшие действия предпринять?

– Куда рейс?

– В Лас-Вегас.

Она хотела знать, сяду ли я сам за штурвал или следует перекинуть пассажиров на коммерческий рейс и предоставить компенсацию за причиненные неудобства.

Клиенты пользовались услугами моей авиакомпании по многим причинам, и одна из них заключалась в том, что мы всегда поднимали их в воздух, и никогда – на коммерческом судне. И сейчас все утрясем. Неважно, как это будет выглядеть со стороны. Поэтому мой ответ был известен еще до того, как я открыл рот и произнес:

– Буду через тридцать минут.

– Я сообщу в аэропорт.

Убрав телефон, я сунул руку в задний карман за бумажником, вынул из него три стодолларовые купюры, зная, что этой суммы с лихвой хватит, чтобы заплатить за все, что мы заказали, и положил их на стол со словами:

– Мне нужно идти.

– Что? Серьезно? – ахнула моя спутница.

Я встал из-за стола и подошел к ее стулу. Положив ладонь ей на плечо, добавил:

– Ты оставайся. Наслаждайся вечером, съешь свою порцию… и мою тоже – если хочешь. Было приятно познакомиться… – Тут я замялся и прочистил горло, пытаясь вспомнить ее имя, но оно так и не пришло на ум, а больше мне сказать было нечего, поэтому я зашагал прочь.

Но ресторана не покинул. Подойдя к столику Аликс, я остановился рядом с ней – спиной к своей бывшей пассии.

– Прошу прощения, – начал я.

Роуз смотрела на меня во все глаза. Но не Аликс. Мне пришлось дожидаться, пока она медленно повернется ко мне и ее взгляд постепенно поднимется выше, до уровня моего лица.

– Да?

– Хочу вам кое-что дать.

Она нервно улыбнулась:

– Ладно.

– Позвольте вашу руку.

– Ничего она тебе не позволит, пока я не узнаю, в чем дело, – встряла Роуз, и мне тут же стал ясен характер их дружбы. И личностные особенности тоже.

Я взглянул на Роуз:

– То, что я собираюсь ей дать, совершенно безвредно.

– Вот уж не факт.

Я полез в задний карман, достал бумажник и протянул Роуз.

– Здесь все: мое удостоверение личности, лицензия пилота, кредитные карты, дебетовая карта и больше тысячи наличными. Если с вашей подругой что-то случится, можете передать это в полицию. Кроме наличных – их оставьте себе.

Роуз подняла взгляд от своей ладони, на которую я положил бумажник, и в конце концов изрекла:

– Вполне справедливо.

Посмотрев на Аликс, я повторил:

– Пожалуйста, позвольте вашу руку.

Она оторвала ее от колен и протянула мне. Я поймал ее, перевернул ладонью вверх и, выудив из пиджака ручку, стал писать на ее коже. Когда я наконец отпустил Аликс, она посмотрела, что я для нее нацарапал.

– Ваш номер телефона?

Я кивнул.

– Но ведь его можно было сразу записать на мобильный.

– Это слишком обезличенно.

– А писать на руке – нет?

Из всех вопросов она задала именно этот.

– Мне нужно было прикоснуться к вам, – признался я, проводя кончиком языка по губе при воспоминании о том, какие ощущения это рождало во мне. – А также понаблюдать и прочувствовать, как вы на меня отреагируете.

Она посмотрела мне в глаза, ее щеки залились краской.

– А вдруг я замужем?

Мне и на это было плевать. Вот насколько сильные чувства я испытывал к девушке, в обществе которой провел всего минуту.

– Тогда не звоните мне. Или все же позвоните. Вам решать.

Когда я шагнул к Роуз, Аликс спросила:

– Куда вы сейчас?

Вытянув руку ладонью вверх, я дождался, пока Роуз вернет мне бумажник, и ответил:

– В аэропорт. Нужно поднять самолет в небо.

– Так вы пилот.

Фраза прозвучала не вопросительно. Аликс произнесла ее так, будто сохраняла информацию, надежно закрепляла ее в своем мозгу, хотя я говорил ей об этом уже второй раз.

– Я много кто еще, – ответил я и вышел из ресторана.

Тридцать восемь минут спустя я был в воздухе.