Прощаясь с детьми, девушка то плакала, то смеялась. Оказалось, что герцог Ратэ, которого в Мире чаще называли просто Мастер – поскольку он был одним из самых могущественных мастеров тонкой магии, – дал ей рекомендацию и оплатил год учебы в магической академии. Девушке было страшно до дрожи, жалко расставаться с маленькими хозяевами, к которым она привязалась всем сердцем, но она просто лопалась от гордости, что ее магический талант отметил сам Мастер.

Теперь в доме работала другая официантка. Дети каждый раз пристально следили за руками Алмель, но у нее всегда-всё-получалось. Пальчики с перламутровыми ноготками быстро пробегали по изгибам и лепесткам, так что дети не успевали запомнить. Каждый раз они спорили между собой – кто сумеет повторить движения. И каждый раз проигрывали.

Кроме того, Алмель была очень доброй, вкарманах ее передника всегда находилось блестящее яблоко, горсть конфет, пастилок или других сладостей. И она угощала своих«остроносиков». Когда дети допытывались, почемуАлмель называет так, официантка таинственно улыбалась и переводила разговор на будничные темы.

– Это из-за ушей? – требовала ответамладшая из девочек, Сивена. Алмель просила маленькую хозяйку не беспокоиться:

– У вас самые очаровательные ушки из всех пятилетних девочек на этом острове!

– Они не такие уж острые, – соглашалась Сивена. У нее, братьев и сестрыуши были самую малость заострены, но уж точно не могли сомкнуться кончиками на затылке, как у отца или самой Алмель, чистокровных эльфов из Лианских земель. – И нос у меня красивый!

– Невероятно красивый! – поддерживала Алмель. – Вот бы еще умыть его перед сном.

Когда порча охватила замок, Алмель испугалась до слез. Девушка прибыла на остров только летом, и это была первая порча, которую она видела. Одна из горничных успокоила ее: «Это просто сильная порча. Это никакие не призраки. Сейчас господа поколдуют, и все пройдет». Та же горничная объяснила Алмель, что порча случалась и раньше, но ни разу не была такой сильной.

– Ты разве не чуяла всю неделю, тот тут, то там как будто дымом пахло?

– Я думала, может, трубы засорились…

– Нет. Это значит, тревога в доме была большая. Ну, и эта телеграмма с Севера, нервы госпожи и не выдержали. Видимо, очень плохие новости там. Ну, приведи себя в порядок и давай еще в библиотеке Мастера поищем.

Алмель оправила передник, запретила себе плакать, и пошла за горничной.

Когда все разрешилось, Алмель наскоро умылась из фонтанчика для питья и пробежала в обеденную. Теперь официантка разогревала пиццы, оладьи и бутерброды. Глаза ее припухли, на фартуке виднелось мокрое пятно, но пальцы двигались легко и проворно. Девушка взглянула на детей своих остроносиков. Трое старших были немного бледными, но не испуганными. Толстая няня Фиель тоже выглядела спокойной. Она пересадилаКорханас колен Милены на детский высокий стульчик. Мальчик не возмущался, но делал строгое лицо и собрал губы в дудочку. Алмель улыбнулась, от сердца отлегло. Она передумала уезжать с острова Терезы.

Дети доедали десерт, когда в столовую с напускным спокойствием вошли мать и отец. Алмель поклонилась и замерла так. Остальные встали со своих мест, все, кроме Корхана в его высоком стуле. Коловрата поразила городская рубашка под домашней зеленой мантией отца. Люцена заметила, как дрожит на самой границе видимости мана вокруг матери. Обатур и младшие не обратили внимания.

– Что случилось, дорогие? – спросила Милена у брата и невестки. Лесиастрат и Мелисса переглянулись.

– Неприятные известия, – ответил герцог. – Спасибо каждому, что позаботились о доме. – Алмель, няня Фиель, вы свободны до ужина. Отдохните.

Официантка присела в книксене и выскользнула в коридор. Няня помедлила, но поклонилась и вышла, не споря. Как только дверь закрылась, Мастер повел рукой по кругу – наложил заклинание тишины. Внешне ничего не изменилось: не колыхнулся воздух, не вспыхнули завитки, как от заклинаний Эрена. Но теперь никто не мог услышать то, что происходит в столовой. Магия отца вызывала мурашки у детей – Корхан засунул в рот кусок десерта вместе с вишенкой, а Сивена откровенно поежилась.

– Ты наложил тишину? – уточнила Милена.

– Да. Нам нужно обсудить то, что касается только нашей семьи.

– Что-то случилось? – дипломатично спросил Эрен. В комнате каждый понимал, что порча не возникает без причины, особенно такая сильная.

– Дядя Санкэ попал в трудное положение и просит о помощи. – Несколько секунд Милена, Эрен и младшие дети вспоминали, кто такой Санкэ и почему он «дядя». – Ему нужна моя помощь, – продолжил Мастер. – Мне придется провести некоторое время вне дома.

– Ты справишься, – уверенно заявил Обатур, второй из сыновей, и отец ответил ему теплой улыбкой.

– Это надолго? – уточнил Коловрат, и Мастер нервно качнул головой.

– Очевидно, на пару месяцев.

– Так надолго… – пробормотала Милена, а Люцена тревожно пискнула:

– Что-то совсем плохое?

– Обязательно ваше личное присутствие? – уточнил Эрен и тревожно взглянул на жену. Милена пожала его пальцы.

– Да.

Мастер достал из кармана смятую телеграмму и передал зятю. Эрен прочитал и посмотрел вопросительно.

– Санкэ нужна именно моя помощь, – пояснил Мастер. – Теперь ты не мой ученик или управляющий, но я прошу тебя задержаться в Замке-на-острове и помочь Мелиссе.

– Я помогу. – Вид у Эрена был хмурым и недовольным, как и всегда, когда он сталкивался с тем, чего не понимал.

– Я не знаю, насколько все тревожно, – ответил Мастер на вопрос Люцены, старшей дочери. – Но Санкэ в Таице, и он просит о помощи. Это само по себе тревожно.

– Кто такой Санкэ? – вклинился Корхан. – Это бабайка?

Все рассмеялись, напряжение мгновенно лопнуло. Только Эрен, скорее опешил от неуместного веселья, а Корхан недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

– Нет, что ты, – ответил Мастер, когда отсмеялся.

– Сам ты бабайка, глупенький, – ласково пожурила брата Люцена.

– Будь вежливой с братом, – нестрого поправила Мелисса и пояснила Корхану и Сивене:

– Санкэ – мой младший брат. И ваш родной дядя. Корхану был всего год, а тебе – три, когда мы последний раз навещали Таицу и видели дядю Санкэ.

– Он большой, лохматый и колючий, – по-своему объяснил Лесиастрат. – Возможно, ты помнишь медведя, который катал тебя на саночках? Это и был дядя Санкэ.

Объяснение возмутило старших детей, и они затараторили разом:

– Никакой он не медведь!

– Он волк!

– Он ездит на волках!

– Он добрый!

– У него глаза золотые, как у дракона!

– Он умеет свистеть на сосульках!

– Он плавает по-собачьи!

Коловрат, Обатур и Люцена видели дядю всего три раза в жизни, но этого было достаточно. Он стал их кумиром и главным героем самых увлекательных игр, которые дети затевали в самой темной чаще лесов на острове Терезы. Они могли бы час или два перечислять достоинства дяди, но отец с улыбкой коварного змея перебил их:

– Хотел бы я слышать столько комплиментов в собственный адрес. – Дети разом смолкли и пристыженно опустили глаза. – Надеюсь, в ваших играх я, по крайней мере, не крокодил, утонувший в болоте?

– Нет, – горячо заверила Люцена.

– Мы в тебя не играем, – проболтался Обатур и получил тычок под ребра от старшего брата.

– Значит, я точно не крокодил, – подытожил отец. – Какое облегчение.

– Они еще не доросли, – покачала головой Мелисса и ласково посмотрела на мужа. Мастер беззаботно усмехнулся и погладил по медным кудряшкам младшую дочь. Сивена потеряла интерес к разговору где-то на «он ездит на волках», перебралась на руки к матери. Вдовем они сели на диван, и теперь девочка обводила узор на колье матери.

– Хорошо, что вы помните дядю Санкэ, – продолжил Лесиастрат, обращаясь к старшим детям. – А теперь вам нужно уяснить, что около двух месяцев меня не будет дома. Слушайтесь дядю Эрена и заботьтесь о своей маме. И будет на этом. Все устали. Поговорим еще после обеда. Дети, идите отдыхать, и будьте бережны с няней. Милена, Эрен, пока я здесь, я бы хотел закончить один эксперимент.