Я быстро выучил тэин слог и переводил лекции на родной для Одувана язык. И его оценки вскоре превзошли лучших студентов.

За два года мы выросли от необученных магов до специалистов и не собирались замедляться.

«Вы должны учиться вместе со всеми», – требовали наши учителя.

А мы ничего не понимали в лекториях, зато потом, разбираясь сами, постигали всё. Мы начали понимать, что магия тонких энергий – величайшая по могуществу. И это нас опьянило.

Мы хотели узнать пределы своих возможностей. И мы вознамерились доказать, что материнский потом энергии существует и выходит в сущий мир через глубинные заклинания.

– О нет! – маркиз не выдержал и перебил Мастера, спохватился и зажал рот ладонью.

– Все верно.

– Нельзя касаться материнского потока энергии! Это погубит мир!

– Но мир по-прежнему жив, – заметил Мастер.

– Нет, вы?..

– Да. Мы вдвоем, в стенах Академии, ночью… Мы долго спорили и обсуждали последствия. Но в конце концов сумасшедший азарт ученого… И мы объединили наши силы и проникли в глубины глубин.

– О, нет… – бессильно повторил маркиз, и маг ответил грустной усмешкой мертвеца.

– Увы.

Наш эксперимент вызвал сильное землятресение. Оно привело к извержению трех вулканов на нашей стороне океана и мощному цунами на противоположной стороне. Посреди лета наступила зима и длилась полгода.

Мир устоял. Но последствия были ужасны. Полгода сильнейшие маги очищали воздух и воду, спасали и лечили животных, растения и людей. Им пришлось выйти за пределы своих возможностей. Таковы были последствия. По вине двух зазнавшихся студентов.

– И вас не исключили??

– Нет.

– И не запретили колдовать!

– Нет.

– Почему?!

Мастер долго молчал, прежде чем ответить.

– Тогда еще не умели рассеивать магию. И в принципе это считалось… преступлением против Природы.

После этих событий судьба наша сложилась так.

Мы оба очнулись на больничной койке, чудом выжившие, ненавидимые и порицаемые всем магическим миром.

Я был напуган всем, что произошло по нашей вине. Когда потребовали, я встал на колени в присутствии всех студентов и коллоквиума магической академии. Я произнес покаяние и клятву никогда впредь не подвергать опасности мир.

– А юноша?..

– Одуван не раскаялся. Он не встал на колени. Произнес слова клятвы, но не был искренен. Через десятьлет он окончил Академию, а на вручении бросил диплом на пол:

«Ваши знания – жалки. Истину не узнать из книг!»

Он скрылся в дебрях Таицы и продолжилисследовать мир по-своему. Я работал с ним, но меня пугало, как глубоко он заходит. Пытался спорить, уговаривать, убеждать, но не был услышан. В конце концов я стал комиссаром магической безопасности.

С 1625 по 1637 год мыраз за разом останавливалиэксперименты Одувана. Тогда у нас не было ниплащей для телепортации, ниглобуса, на котором видны сильные вспышки магии. Двадцать четыре часа в сутки над картой держали кристалл, настроенный на Одувана, посменно. И едва кристалл начинал светиться, боевая группа отправлялась в путь на гигантских орлах. А остальные срывали покрывало с Зеркала истины, и вопрос всегда был один: «Покажи того, кто колдует прямо сейчас и чья магия опасна для мира». Ни разу зеркало не показало кого-нибудь другого. Всегда в дурацком овале был мой друг. Мой единственный близкий друг.

– Он?..

– Да. Но всё по порядку.

Мы прерывали его эксперименты. Нас было от трех до десяти магов каждый раз. Но он видел только меня. Мы прерывали, он злился, мы уходили и затем вновь возвращались.

8 мая 1637 года он проклял меня. Но его сердце было уже настолько озлобленно, что проклятие легло на него самого.

С тех пор мы еще не раз были около его башни, ударяли магией, устраивали шум и трясли башню,чтобы отвлечь мага и остановить его эксперимент. Скаждым разом башня становилась всё более черной. Черной стали одежда, ногти, губы и волосы мага… Тело его скрючилось, а лицо покрылось коростами.

И все же он прожил до 70 лет. Конец.

– Конец?! Как он умер?

– Это неизвестно. Я нашел его уже мертвым. В потолке была дыра. Маг был несколько месяцев как мертв. Я очистил башню от порчи. Забрал все его записи и передал в Магическую академию.

В тот день, когда я сообщил о смерти Одувана, его имя вычеркнули из всех магических летописей, из записей о выпускниках Академии, отовсюду.

Отныне он известен только как Проклятый маг или Черный маг. Несколько лет назад мне удалось добиться только того, чтобы его посмертно признали магистром.

– Но зачем?!

– Я и не жду от вас понимания, – горько улыбнулся Мастер. – Во-первых, он был и остается моим единственным близким другом. Во-вторых, уровень его могущества был именно уровнем магистра. Если же признать его опыт опытом специалиста… Тогда я не мастер, а всего лишь необученный маг. И тогда любое преступление, захоти я его совершить, я могу списать на то, что плохо понимаю свои способности и не вполне управляю своей магией. Вот и все, меня не за что наказывать.

– О!..

– Запишите его историю. И запишите еще. Он не хотел уничтожить мир. Сначала он хотел только понять его устройство, а потом захотел уравнять мирян и магов. Сделать так, чтобы магия подчинялась мирянам.

Ныне телепорты и дирижаблидоступны всем желающим. Миряне могут летать и телепортироваться, просто купив билет. Разве не удивительно?

Маркиз долго молчал, обдумывая все услышанное. Проклятый маг считался абсолютным злом, им пугали детей. И вот теперь всё вставало с ног на голову и разваливалось на куски.

– Значит, черной магии не существует?

– Магия всего лишь инструмент. Черная мана – это порча. А она рождается из страха, отчаяния, злости, тех эмоций, которые в обществе принято считать негативными.

– Она заразна?

– Да, как и любые эмоции.

– Но вы не заразились, когда очищали башню?

– Заразился. Но я знаю, как снимать порчу. Нужно собрать самые светлые чувства и позволить им быть сильнее, чем страх или обида. Вы примерно так же боретесь с дурными мыслями, правда?

– Да, но…

– Это всё слишком неожиданно, я понимаю. Если вы не решитесь записать эту правду, я не буду осуждать вас. Сам я до сих пор не решился.

– Я запишу ее.

– Правда?

– Да. Мы обязаны знать свою историю, она суть уроки прошлого.

– Только мы ученики нерадивые…

Оставшись один в своих покоях, в просторной ночной рубашке, Мастерзабрался под пуховое одеяло и блаженно расслабился. Но сон не приходил: перегруженный мозг то вновь уплывал в далекое прошлое, то вдруг начинал скакать по недавним впечатлениям. Ни бараны, скачущие через карниз окна, ни гимнастика босиком не помогли. Тогда Мастер прибег к самому надежному способу:дошел до гардеробной и вернулся в комнату с книгой кармайских стихов. Маг поленился идти в холодный кабинет и устроился в спальне, в кресле, прикрыв колени пледом и примостив книгу наподлокотник. Мастер пролистнулстраницы и открыл на развороте, где был вложен последний незаконченный перевод:

Сокрыта тучей от меня…Вечерней бездной надо мною Разверзлось небо декабря, Звезда, что ты касаешься рукою,

Почесав нос карандашом, маг начертил длинную линию накидалпояснение: «В культуре Карма дома ориентировали по звездам. Стоя у окна или на балконе, девушки могли протянуть руку и точно указать на звезду, в честь которой назван их род. Таким образом, касаться звезды рукою – указывать на родовую звезду или называть свое родовое имя». Пояснение заняло весь листок для перевода, и пришлось доставать второй. Тут выяснилось, что Мастерне помнит ритм и мелодику стиха-оригинала – нужно было перечитать вслух. Примерно на четвертой строфе раздался стук в дверь. Мастерудивленно и с облегчением отложил книгу, влез в халат, закрыл шею ночным платком и пригласил посетителя войти. Он думал, что камердинеру понадобилось что-то уточнить по облачению.