Хотя мы и заметили, как усиление немецких колон, так и появление разведгрупп. Но подполковник Рудаков не думал прятаться. Под видом немцев, теперь он решил ударить по складам и железнодорожным мостам. Опять разбив уже бригаду, так как у него теперь было два полка, на отдельные роты, Рудаков приказал разбежаться на пару сотен километров от места расположения и ударить по складам и железнодорожным мостам, для чего выделил для каждого отряда минимум одного сапёра. Тут ни о каких одновременных сроках подрыва речь уже не шла, а на всё про всё отводилась неделя, после чего все должны были вернутся назад. Хотя сами Рудаков и Ильичёв этого разумеется не знали, но своими действиями они заставили немцев значительно снизить скорость своего наступления. Мало того, что люфтваффе лишилось большого количества самолётов, так ещё и уничтожение многих складов и железнодорожных мостов значительно замедлило снабжение немецкой армии припасами, что и вынудило её снизить темп своего наступления. Так что по крайней мере программу минимум они выполнили, а кроме того, они отвлекли на сои поиски значительные силы противника, что также сказалось на скорости его продвижения.

Глава 12

Хорошо, что перед тем, как Рудаков отправил бойцов веселиться на немецких коммуникациях, я узнал, что среди наших трофеев оказалось два десятка ящиков с бронебойно-зажигательными и трассирующими патронами для винтовок. Я как узнал про это, то меня сразу и торкнуло, просто вспомнил одну книгу, где наши бойцы оказавшись в окружении, с помощью таких патронов успешно жгли немецкую бронетехнику и машины. Сейчас практически вся немецкая техника ездит на бензине, а на бронетехнику немцы навешивают канистры с топливом, что бы увеличить радиус её действия. Это у нас на танки навешивали дополнительные съёмные топливные баки, которые обычно перед боем снимали, если конечно успевали, а вот у немцев такого не было, поэтому они и использовали канистры с топливом, которые просто вешали на борта бронетехники. Я когда про это вспомнил, сразу помчался к Ильичёву с Рудаковым и рассказал им. Начальство услышанному очень обрадовалось, так как теперь можно было жечь технику противника без использования артиллерии и с расстояния. Кроме того на каждую роту выделили по два 82 миллиметровых миномёта с солидным запасом мин. После того, как мы знатно порезвились на немецких аэродромах, готов дать голову на отсечение, что их охрана значительно усилена, в том числе и за счёт противотанковой артиллерии, хотя не удивлюсь, если они ещё для этого и танки привлекут. Наших исправных танков они тоже немало захватили, так что наверняка усилят ими оборону своих аэродромов, так что ни о каком прямом штурме речь больше идти не может. Да и ночью, думаю, у них вырезать охрану больше не получится, а вот с расстояния в несколько километров нанести по ним миномётный удар вполне реально, после чего сразу смазать пятки салом, пока разъярённые Гансы им на хвост не сели.

Батальонный миномёт калибра 82 миллиметра имел дальность стрельбы в 3 километра, так что вполне можно было с достаточно безопасного расстояния нанести миномётный удар по противнику и сразу уехать, разумеется, заранее разведав пути отступления и при необходимости заминировав дорогу.

Бойцам пришлось удалиться на достаточно большое расстояние от места временного лагеря бригады, тут и для обхвата большей территории и для того, что бы противнику было трудней вычислить место нашего временного базирования. Хорошо, что я постарался набрать как можно больше целой немецкой формы, так что теперь небольшие автоколонны из полутора десятков немецких грузовиков с водителями в немецкой форме не должны были вызывать у немцев подозрения. На всякий случай ещё в каждом грузовике, возле борта сидело по два бойца в немецкой форме, ну и среди них, разумеется, были люди знавшие немецкий язык. В тридцатые годы в СССР многие учили немецкий язык, а среди такого количества наших пленных, найти знающих немецкий язык не составило большого труда. Всё это давало нашим группам очень хороший шанс без проблем передвигаться по оккупированным территориям.

Рота старшего лейтенанта Рябова без проблем отъехав примерно на сотню километров от лагеря, нашла удобный участок для засады. Десяток лучших стрелков, с трассирующими патронами, засели на участке леса длинной метров в двести, рядом с дорогой. Сама рота расположилась примерно в километре от места засады, но не просто так, а также организовав засаду на небольшой полянке, это если разозлённые немцы бросятся в погоню за стрелками. Дождавшись появления колонны противника двигавшейся в сторону фронта, бойцы открыли огонь по бензобакам грузовиков. Один за другим грузовики стали загораться, а из их кузовов посыпались немецкие солдаты. Немцы сразу стали открывать ответный огонь на подавление, но десятка три грузовиков уже во всю пылали, а пара десятков немцев получила ожоги. Поскольку задачи стоять насмерть у бойцов не было, то они прекратив стрельбу, отползли немного назад и затем побежали к своей роте. Обозлённые нападением гитлеровцы организовали преследование, пара взводов немцев бросилась в погоню, благо, что им, хоть и плохо, но удавалось увидеть убегавших бойцов, так что они не прекращали погони. Бойцы едва успели перебежать поляну и скрыться в лесу, как на неё выскочили немцы. Подпустив их метров на 50, старший лейтенант Рябов приказал открыть огонь. Почти два десятка ручных и станковых пулемётов, бивших в упор, в течение считанных секунд положили всех преследовавших его бойцов немцев. Километр не такое большое расстояние, даже в лесу, так что немцы на дороге отчётливо услышали звуки боя, после чего командир немецкого батальона, который и двигался на этих машинах к фронту, приказал уже всему своему батальону выдвинуться на звук боя. Когда он достиг небольшой лесной поляны, то увидел только трупы своих солдат, а когда их стали хоронить, то при попытке забрать одно из тел, прогремел мощный взрыв, убивший и ранивший ещё с полтора десятков его солдат. Ругаясь, как пьяный боцман, и проклиная коварство русских, командир немецкого батальона приказал все оставшиеся тела сначала оттаскивать с помощью верёвки, что значительно увеличило время погребения его погибших солдат. В результате сроки переброски его батальона были полностью сорваны, а он сам понёс значительные потери.

Аналогичным образом действовали и другие роты, так что буквально за несколько дней почти всё снабжение на достаточно большом участке фронта оказалось почти полностью парализовано, а ведь кроме этого были подорваны ещё шесть железнодорожных мостов, и уничтожен десяток различных складов. Всё это заставило немецкое командование ещё больше увеличить силы, посланные на обнаружение и уничтожение русских, орудовавших в их тылах. Свою роль сыграли и миномёты, с их помощью были уничтожены ещё шесть десятков немецких самолётов на двух аэродромах. Хотя лётчики и обслуживающий персонал понесли не очень большие потери от этих обстрелов, но вот самолётам и другой технике хорошо досталось, а кроме того на этих аэродромах были уничтожены запасы бомб и топлива, что ещё больше, хоть и на время, снизило немецкую активность в воздухе. А в общем результате немецкое командование было вынуждено остановить на этом участке фронта своё наступление. Взбешённый до крайности такими известиями командующий группой армий «Юг», генерал-полковник фон Рундштедт, приказал даже снять часть войск с передовой, так как наступление всё равно пришлось прекратить из-за остановки подвоза к передовым частям топлива и боеприпасов. Приказ был однозначен, пройтись частым гребнем, но найти и уничтожить наглых русских, что стали разбойничать в немецком тылу, почти полностью нарушив всю логистику. Правда тут была одна проблема, леса, их было много, а многие были ещё и достаточно большими, и мало того, что там можно было укрыть целую армию, так ещё они сильно ограничивали возможность применения техники. Да и авиация тут могла помочь мало, так как лётчикам было мало что видно из-за деревьев.