Боец Арнаутов

Дымилась роща под горою

И вместе с ней горел закат

Нас оставалось только трое

Из 18 ребят

Как много их, друзей хороших

Лежать осталось в темноте

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте

Светилась, падая, ракета

Как догоревшая звезда

Кто хоть однажды видел это

Не позабудет никогда

Он не забудет, не забудет

Атаки яростные те

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте

Пролог

Август 2020 года, Гамбург, Альтона.

Виктор Крамп в принципе был доволен своей жизнью, тем более, если она почти вся ещё впереди. Да и как ему быть недовольным, если он студент Гамбургского университета, двадцати лет отроду, физически сильный и могущий за себя постоять, всё же занятия с 8 лет боксом и рукопашным боем даром не проходят, разумеется, если ты на них не филонишь. Семейство Крампов, довольно многочисленное, приехало в Германию из Казахстана ещё вначале 90-х, когда разрешили выезд из страны. Крампы помнили язык предков, а потому, после переезда в Германию, у них не возникло проблем с общением, а кроме того, они все в короткие сроки смогли найти себе работу. Разумеется, что им вначале пришлось пройти курсы по повышению квалификации, а также подтвердить свои советские дипломы, но знание языка и своей профессии позволило им это легко сделать. Сам Виктор родился в 2000 году, в Гамбурге, и всю свою жизнь прожил в нём, но умные родители, заставляли его дома говорить исключительно на русском языке, немецкий он и так выучит сначала в садике, а потом и в школе, а знание лишних иностранных языков никогда не повредит. В результате, к своим 20 годам Виктор превосходно говорил на русском, немецком, английском и испанском языках. Он с лёгкостью сдал экзамены в университет и получал там стипендию, а в дополнение к ней, ещё и подрабатывал по вечерам, а потому ему не приходилось просить у родителей деньги на карманные расходы. Также он хорошо экономил на жилье, ему не надо было снимать комнату, так как он жил с родителями, правда он честно вносил свою долю за коммунальные услуги, а также за свои деньги регулярно покупал продукты. Всё изменилось одним августовским вечером, когда он уставший, но довольный шёл домой с работы. Виктор подрабатывал в одном небольшом ресторанчике, и сегодня у него была хорошая смена, он набрал почти 50 евро чаевых, что было очень неплохо. Он недалеко отошёл от ресторанчика, когда внезапно услышал сдавленный женский вскрик — Hilfe! Крампы не приняли новые Европейские ценности, для них все эти однополые браки и прочие извращения цивилизованных европейцев были неприемлемы. В таком свете они воспитали и Виктора, и хотя он родился и вырос в Германии, однако благодаря воспитанию родителей, да и других членов их достаточно большой семьи, по менталитету он был больше русским, чем немцем. Именно поэтому, услышав вскрик о помощи, он не раздумывая бросился на помощь неизвестной девушке. В тёмном уголке трое беженцев с очень ближнего Востока зажали молодую девчонку, в темноте было точно не разглядеть, сколько ей примерно лет, но это было и не важно. Всего несколькими ударами Виктор отправил на асфальт всю троицу, и уже шагнул к девушке, что бы успокоить её, когда четвёртый бармалей, до того тихо и незаметно стоявший в тени дома, сделал пару быстрых и бесшумных шагов, а затем резко ударил Виктора ножом в спину. Лезвие ножа достигло сердца, смерть была мгновенной, и Виктор безмолвно рухнул на асфальт. Беженцам было уже не до девушки, они сразу скрылись с места преступления, а перепуганная девушка выскочила на освещённый участок улицы, на которую как раз повернула полицейская машина. Выскочив на дорогу, она отчаянно замахала руками, машина остановилась и из неё вышли двое полицейских. Захлёбываясь слезами, девушка рассказала про нападение на неё и попытку незнакомого парня защитить её. На месте преступления полицейские увидели лишь мёртвое тело молодого парня.

Расследование этого преступления зашло в тупик, в основном из-за того, что в нём были замешаны беженцы, чьи преступления полиция расследовала крайне неохотно. Поняв, что толку от полицейского расследования не будет, отец Виктора, Николай Крамп, провёл собственное расследование. С помощью своих друзей, которые очень хорошо разбирались в компьютерных технологиях, он смог вычислить убийц своего единственного сына. До этого у него родилось четыре дочки, а потому он был вне себя от радости, когда жена наконец родила ему сына и вот теперь он его потерял. По камерам слежения расположенным по близости, его друзья смогли вычислить 23 подходящих по приметам человек, из которых потерпевшая девушка опознала троих. После этого было гораздо легче, его друзья вычислили всех четверых, но идти с этими сведеньями в полицию Николай Крамп не стал, справедливо пологая, что полиция ни чего делать не станет, а потому он решил сам отомстить убийцам своего сына. Срочную Николай служил в ДШБ, причём полтора года провёл в Афганистане, как раз застав его, вот и теперь, главное, было выследить убийц сына. Он подловил их возле старого дома, предназначенного на снос. Вырубив всех четверых, он затащил их в подвал дома, который не имел окон, после чего привёл их в чувство. Просто убить вырубленных ублюдков он не хотел, ему было надо, что бы эти уроды знали, за что именно их сейчас будут убивать. Николай забил всех четверых насмерть, после чего ушёл, в другом конце Гамбурга он снял свою старую обувь, в которой пошел на месть, а также куртку и штаны и всё это выкинул в мусорный бак, после чего уехал домой. Тела беженцев нашли через полторы недели, но того, кто это сделал так и не нашли. Хотя сына ему это не вернуло, но по крайней мере он притушил свою месть и боль.

Глава 1

Май 1941 года, воинский эшелон, Саратовская область.

— Товарищ старшина, вроде очухался.

Именно это я услышал, когда пришёл в себя, у меня очень сильно болела голова, а кроме того почему то пахло углём, а пол подо мной мерно покачивался и был слышен перестук колес. С трудом разлепив глаза, я чуть было снова не потерял сознание и было от чего, вроде только что я был в Гамбурге, а тут лежу, судя по всему на нарах в теплушке, а вокруг меня люди в старой красноармейской форме, ещё с петлицами, а в приоткрытую дверь вагона видно проносящиеся мимо него деревья, вернее они то как раз стоят на месте, а проносится мимо них вагон.

— Ну что Виктор, очнулся? Ну ты нас и напугал.

— А что случилось?

Хоть и с трудом, но я смог это выдавить из себя.

— Упал ты крайне неудачно, эшелон тормузнул, ты не удержался на ногах и головой о край нар ударился.

— А я кто такой?

— В смысле кто такой?

— В прямом, кто я такой и где я?

— А ты что, не помнишь?

— Нет, ничего не помню, ни кто я, ни где я, ни какой сейчас год.

— Во дела… Это как же ты так своей головой стукнулся… Ладно, с этим пускай начальство разбирается, а ты Виктор Николаевич Арнаутов, 1920 года рождения, боец Красной Армии, сейчас, после призыва на действительную военную службу едешь в эшелоне к месту этой самой службы.

— И куда?

— В Ровно, в 19-й мотострелковый полк, 19-й танковой дивизии.

Вот тебе бабушка и Юрьев день, я честно говоря в последнее время подсел на книги про попаданцев, уж больно интересно в большинстве писали про них. Было правда там и супер пупер мега нагибательство, это когда герой получал особые способности и магическую силу, не скрою, читать конечно интересно, но уж больно это на читерство похоже. Гораздо интересней было, когда кроме послезнания, у героя ничего нет, как он выкручиваться будет, будучи совершено простым человеком. И вот чего я больше всего не мог ожидать, так это то, что вдруг сам окажусь на месте такого героя. Честно говоря, я даже не знаю, радоваться мне этому или печалится. С одной стороны вроде потерял привычный мне мир, со всеми прелестями жизни, плюс на носу самая страшная и кровавая война в истории человечества и ещё неизвестно, смогу я её пережить или нет. А с другой стороны чистый воздух, чистые, не испорченные химией и генными модификациями продукты, да и какое будущее у меня было в Германии, судя по политике правительства, это либо пациенты психушки дорвались до власти, либо вражеские диверсанты уничтожают чужую страну. Если мои родители уехали из Казахстана в Германию, то чувствую, лет через двадцать уже мне наверное пришлось бы снова уезжать из Германии, но уже в Россию. А что делать, если немцы обречены благодаря своему мудрому правительству, которое вовсю пропагандирует однополые браки и независимость от детей. Да и так, в среднем у немцев 1–2 ребёнка на семью, а у мусульман не меньше трёх, а то и больше. На фоне естественного прироста и убыли населения, мусульмане вполне могут достигнуть 50 процентов населения страны, а тогда образование немецкого халифата необратимо. Не удивлюсь, если после этого всех этих извращенцев начнут вырезать, ведь официально ислам не приветствует однополые отношения.