– Он теперь меня боится, – поясняет Райт. – Косячит постоянно.

– Зачем же вы его держите?

– Капитан за него попросил, не смог отказать своей сестре. Эдди неплохой парень, просто выбрал неудачное время для стажировки, – пожимает плечами Райт. – Тебе с молоком?

– Нет, пью черный.

– Я тоже.

Райт постоянно избегает меня глазами, не смотрит, спрашивает в пространство. О да, определенно читал мое досье. Пока он насыпает зерна, решаю спросить:

– Читал мое дело?

Крис

– Читал мое дело?

Вздрагиваю и даже подвисаю. Так очевидно? Кофейные зерна немного рассыпались, но Джен продолжает стоять неподвижно. Всем телом чувствую, как глаза цвета хвои сканируют меня, отчего я себя начинаю чувствовать не совсем уверенно.

– И как? Не понравилось? – продолжает она. Я все еще стою спиной к ней, как придурок. – Дерьмо в жизни случается. У каждого свое. Просто со мной случилось это.

Такое не должно было случиться с этой женщиной. Да и ни с кем в принципе.

– Джен, я должен был знать наверняка, что твоя репутация чиста, чтобы попросить тебя работать со мной, – поворачиваюсь к ней. Абсолютно спокойное выражение на лице. Тотальное равнодушие. Руки скрещены на груди. Приподнятая бровь. Но глаза. Эти чертовы зеленые глаза, в которых бурлит гамма эмоций от ярости до обиды.

– А как насчет того, чтобы просто спросить. Эй, Джен, ты случайно не будешь трепаться на улицах о том, что я тебе тут расскажу?

Между нами нарастает напряжение, я начинаю закипать с одной стороны из-за самого расследования, что так давит на меня, с другой стороны из-за ситуации с Дженнифер. Она все не так поняла. Кто-то откашливается на входе в комнату, задавая вопрос, а не помешает ли нам тут. Помешает. Джен хлопает дверью перед носом офицера Тима Фолгера со второго этажа со словами “Занято” и направляется ко мне. Тычет своим пальчиком в меня.

– Я никому не позволю за своей спиной что-то вынюхивать. Есть вопросы – задавай. И это я тебе нужна, если уж на то пошло. Ты хочешь меня по какой-то причине привлечь в свое расследование. Если ты забыл, напомню – я сама пришла в твой гребаный участок, хотя не знаю ровным счетом ничего. Я обычный хирург. А ты почему-то решил сначала убедиться сможешь ли мне доверять. Но вот только я не знаю, можно ли тебе верить. Особенно после такого. Пока ты доказываешь обратное.

Стоит, злится. Имеет право. Я бы тоже был не в себе, если бы меня так проверяли в тихую. Интересно, когда она поняла? Сразу как я вошел или же здесь уже? Но спрашивать не решаюсь, потому что мне действительно не помешала бы ее помощь. Поэтому решаю немного сгладить углы.

– Ты – не обычный хирург, ты ведь знаешь это, и дело даже не в твоей службе, – Джен продолжает пристально смотреть на меня. – Давай начнем с кофе, а потом пройдем в мой кабинет?

Сузив глаза, Джен отступает и смотрит, как я включаю кофемашину. Понимаю все ее чувства, но при этом уже не ощущаю себя как-то неуютно. Она не сбежала, осталась. Шанс есть.

– Должен извиниться. Наверное, действительно стоило сначала спросить тебя. Но у нас появились стукачи в участке. Я не знаю, кому я могу доверять.

Мы садимся друг напротив друга за мой стол.

– Введешь в курс дела?

– Ты что-то слышала о мафии Уайатта у нас в городе? – Джен отрицательно качает головой. Я откидываюсь на спинку стула, начинаю рассказ.

– В этот участок и в команду Капитана Дрейка я перешел семь лет назад. Сначала все было стандартно: разбои с летальным исходом из-за алкоголя, супружеские пары, которые ссорились из-за измен, пока кто-то кого-то не убил, банковские грабежи с жертвами. Этого добра по городу достаточно, – Дженнифер понимающе кивает и делает глоток горячего кофе. Морщится так забавно, что я невольно улыбаюсь, пока она не замечает.

– Так вот, года четыре назад начались внезапные смерти по всему Нью Йорку. Наш отдел убийств, разумеется, заинтересовался. Очень долго не могли найти даже ниточку. А если кого-то и ловили на местах преступлений, то все было тщетно. Иногда находили, правда, в карманах убитых фишки с рисунками тузов, но жертвы никогда не бывали в Атлантик Сити или в Лас Вегасе. И в целом такие фишки не принадлежат ни одному законному игорному дому. Мы следили за выходами предполагаемых подпольных казино, пытались найти приглашения на закрытые вечеринки. Даже были подставные девушки, которые крутились в барах и клубах, приглядывая за потенциальными мужчинами, которым кто-то мог предложить незаконно сделать ставки. Но все было бестолку. А жертвы только увеличивались.

Пока однажды один бармен не назвал имя – Харрис Уайатт. Что это он заведует всем, и только с его согласия можно получить адрес и специальную ключ-карту для входа. Стоит ли говорить, что допрашивающие его полицейские отпустили этого пацана на улицы обратно в обмен на имя без какой-либо защиты. А утром мы с Сойером уже были на месте преступления, от парнишки живого места не осталось. Его опознали только по стоматологической карте, хотя зубы были наполовину выбиты. Можешь представить, насколько было изуродовано его лицо. А пальцы отрублены, чтобы мы не смогли опознать его по отпечаткам. Такое вот послание передали.

– Ужас, сколько ему было? – Джен выглядит шокированной. Я в тот день еще долго в себя приходил от увиденного.

– Двадцать, подрабатывал вечерами после колледжа, играл в футбол, вся жизнь была впереди, – качаю головой, но продолжаю. – Короче, мы с детективами объединились, заинтересовалось Агентство по борьбе с финансовыми преступлениями, мы начали совместное расследование. На какое-то время смерти прекратились, даже говорили на улицах, что больше никаких подпольных игр не проводилось. А через полгода все закрутилось по новой. Только в тройном объеме. Дошло до распространений этих ключ-карт, визиток с адресом и фишек с депозитом в колледжах, клубах и на вечеринках. Каждая фишка была равна двумстам долларам. Сумма не очень большая, согласен, но студентов очень привлекал факт, что им будто давали денег, не требуя взамен. Только вот могли обналичить они все после одной игры. Они, естественно, шли за легким выигрышем, но просаживали там всю стипендию и оставались еще должны. А должны были слишком много денег. Те, кто просто баловался, оставались в живых. Кто не вылезал из-за стола и срывался в финансовую пропасть, а потом пытался выйти сухим из воды, в конечном счете появился у меня на столе в папке с документами. Дела копились, мы их объединяли в одну серию, но доказать ничего не могли.

– Так, а от меня что требуется?

– К этому мы еще придем. Потом два года назад мы внедрили Лоусона, нашего агента под прикрытием. Это он передал записку с данными Каре, – на ее имени мой голос ломается, мне все еще тошно из-за произошедшего.

Джен наклоняется к столу.

– Ты можешь винить себя сколько угодно, но Кару это не вернет. И в конце концов не ты вложил нож в руку убийцы, и не ты нанес ей три ножевых. Лучше сосредоточиться на поимке ответственных за это.

Киваю головой в знак согласия. Головой понимаю, что она права, но легче пока мне становится.

– У нас есть несколько дел, в которых мы уверены, что за всеми трупами стоит Уайатт. Но не хватает будто главных доказательств, на что мы могли бы опереться в суде, – передаю Джен толстую папку с документами.

Дженнифер внимательно изучает бумаги, перелистывая их одну за другой. Выглядит озабоченной. Ее лицо выражает напряжение, брови сведены. Когда я собирал все файлы воедино, чувствовал, что в этом деле скрыто что-то гораздо большее, чем кажется на первый взгляд.

– В общем, – продолжаю, – мне показалось, что свежий взгляд и твой опыт в службе может мне помочь увидеть то, что я упускаю, – Джен поднимает на меня глаза, поджав губы.

– У тебя здесь что, с детективами туго?

– Кто-то слил, что будет штурм их логова. Кто-то, кто работает здесь. Кто-то, кто был вовлечен в нашу операцию с самого начала, понимаешь? Не представляю, сколько еще было утечек. Не знаю, что известно Уайатту и его подручным. Я не знаю, кому верить. Сейчас над этим делом работают Сойер, Брайан, Эдди и я. Капитан еще в курсе и глава Агентства, но они пока отдали дело нам. И будешь еще ты, если согласишься.