Изо дня в день дальность моего прямого взгляда не превышала сотни метров. Лес – это не степь, в лесу за деревьями перспективы не видно. А в горах куда ни глянь, везде одна сплошная перспектива, причём весьма неприятная, связанная с возможностью падения с высоты. Из-за такой перспективы у меня появился отвратительный холодок «под ложечкой», возникло кружение головы и желание повалиться в обморок. В силу этих причин я цеплялся за скалы грязными, скрюченными пальцами, как в последний раз. От напряжения и жары я должен был вспотеть, но воды в организме для пота не было. Поэтому я перегрелся, находился в состоянии, близком к тепловому удару. В таких условиях каждая миллисекунда казалась мне пыткой и вечностью, счёт времени я потерял, лез по раскаленным отвесным скалам и думал, что альпинисты – это святые люди. И ещё больные на всю голову. Надо быть ненормальным человеком, чтобы по своей доброй воле влопаться в такое жуткое самоистязание. Лично меня никто не спрашивал, банально призвали в армию и отправили на войну. Мне садомазахизм в скалах пришлось переживать для того, чтобы пережить. А остальным-то чего неймётся, за каким лешим их несёт в горы? Сидели бы дома, не ходили бы вообще никуда, пили бы лимонад или морковный сок, как рекламировал Зайчик в мультфильме «Ну, погоди!». Хотя… баловство всё это. Лучше простой, чистой воды не существует в мире напитка. В раскалённых скалах, болтаясь над пропастью в полуживом состоянии, я осознал эту мысль до глубины души. Все, кто этого ещё не понял, они – дилетанты и пижоны.

В какой-то момент бесконечной пытки горами мы с Серёгой приняли решение возвращаться на пост. Каким образом мы отмерили время, по каким приборам его определили, сказать затрудняюсь. Но мы как-то дружно решили, что скоро проснётся Прапорщик, а значит надо вернуться до того, как он это сделает. Мы повернули обратно.

Воды не нашли, это было чудовищное разочарование. Нам было хреново, когда мы вышли в эту «экспедицию», а теперь стало ещё хреновее. Несколько часов мы лазили по раскалённым скалам, напрягались, тратили последнюю влагу. А теперь надо было лезть наверх, на подъём, не попивши! Это было ужасно.

На пост мы вылезли совершенно вымотанные и убитые. Тем не менее, правильно сделали, что осмотрели склон под своими позициями. В ходе разведки местности мы обнаружили множество всяких естественных укрытий, в которых мог сосредоточиться и укрыться противник, то есть душманы. Например, мы нашли грот под камнями. Да такой большой, что в него можно разместить целый взвод бойцов.

Под таким толстым слоем горной породы в этом гроте не достанет ни артиллерия, ни авиация. Значит следовало поставить себе в планы прийти сюда ещё раз и основательно всё заминировать.

Кроме этого грота мы нашли убежище, явно оборудованное человеческими руками. Об этом недвусмысленно свидетельствовала каменная кладка.

В общем, мы с Серёгой нашли много интересного, но не воды.

После того, как мы вымотанные, грязные и измученные ввалились в траншею Олега, выяснилось, что самого Олега ещё «не вернулось». Вот тут до нас дошло, что не надо было отправлять на разведку Олега одного. Это был безрассудный поступок. Мало ли, что склон обращен к полку. Он хоть к Москве может быть обращен, но Олег пошел в зону, которая с поста не просматривалась и из полка тоже. Мало ли что там могло случиться! А у Олега не было ни связи, ни прикрытия, ни заранее оговоренных сигналов. Он просто пошел себе и пошел. Так никогда не надо делать на войне.

Пока мы ждали Олега, мы страху натерпелись – мама не горюй! Каждый из нас думал, что лучше уж сам пошел бы в эту гадскую сторону. Но, потом Олег всё же пришёл. Живой и почти здоровый. Слово «почти» я сказал потому что сначала у нас возникло сомнение насчёт его душевного состояния. Потому что он тащил на своём горбу скрученный в рулон полосатый матрас, обтянутый солдатским ремнём с бляхой. А под мышкой у Олега была его гимнастёрка, обмотанная вокруг каких-то предметов. Более дурацкой картины возвращения героя из разведки представить себе было невозможно. Какой матрас? С чего вдруг в горах матрас? Может у Олега с головой что-то не так?

После первого приступа изумления мы дружно принялись мечтать, что в гимнастёрку завёрнуты фляги с водой. И тогда хрен бы на него, на тот странный матрас. Главное, чтобы была вода. От нетерпения мы принялись ждать Олега пуще прежнего.

Через несколько минут Олег поднялся на пост, скинул с плеча в пыль полосатый матрас и выдохнул сквозь натужное дыхание:

– Во, держите бакшиш!

Рядом с матрасом в пыль между камнями грохнулась гимнастёрка. У меня возникло подозрение, что в неё завернуто несколько кирпичей.

– Где ты пропадал? Мы думали, что тебя уже в армию забрали. – Серёга улыбнулся потрескавшимися от обезвоживания губами. В трещинках показалась кровь. Показалась, но не потекла.

– Воду нашёл?

– Вот, что нашёл. – Бендер нагнулся, взял за шкирку гимнастёрку и вытряхнул из неё содержимое.

В пыль, рядом с матрасом с глухим звоном вывалились зелёные ребристые ПОМЗы, обмотанные проволочными растяжками.

Это было чудовищно! В гимнастёрке у Олега оказались не фляги. Там оказались мины. Более жёсткого разочарования я не испытывал за всю свою раздолбайскую жизнь. Пить нам было нечего и завтра будет то же самое.

Мы стояли вокруг этого нелепого барахла, уныло рассматривали.

– А мины-то нахрена сюда притащил? Своих что ли недостаточно? – Угрюмо прервал нависшую тишину Серёга.

– А вы бы хрен мне поверили. Ты первый сказал бы, что Хитрожопый Бендер сосцал, посидел за скалой, покурил, а теперь пришел сочинять всякие небылицы.

Оказалось, Олег нашёл духовский наблюдательный пункт. Видимо с него душманы вели наблюдение за полком. Может быть, корректировали миномётный огонь. Чтобы наблюдателю было удобней, ему постелили матрас. А чтобы было безопасней, всё вокруг затянули растяжками. Там их было наставлено столько, что по словам Олега туда не следовало соваться.

Чтобы напакостить душманам Олег снял пять мин, сделал проход к матрасу и упёр его у духов. А мины закрутил в гимнастёрку и тоже захватил с собой.

Герасимович Олег Павлович в/ч 86997 Руха, Панджшер.

В общем, всё было очень печально. Результаты разведки были впечатляющими и очень положительными для нас, но пить нам было нечего.

В один из ярких солнечных Панджшерских дней на Зуб Дракона прибыло пополнение. Точно помню, что день был яркий и солнечный, потому что они все там были яркие и солнечные. Один раз за всё лето пришли облака, но и те проплыли ниже нас.

В общем, день, по любому, был яркий и солнечный, навигация была отличная, к нам прилетел вертолёт и изверг на взлётку из своего дюралевого чрева разведчиков-корректировщиков батареи «Град». Главным этой группы был старший лейтенант Ефремов, с ним два сержанта, ефрейтор, «стопятая» радиостанция и куча оборудования (дальномер, буссоль и ещё какие-то штуковины).

Старший лейтенант Ефремов приказал Хайретдинову организовать построение гарнизона поста, чтобы провести официальное знакомство. Хайретдинов покривился от того, что тут Афганистан, противник может пострелять в строй, но старлей оказался старше по званию, а Хайретдинов Устав чтил. Он застроил личный состав поста возле блиндажа. Старлей поставил своих разведчиков напротив нашего строя. Представился сам и представил своих спутников: