Коробка с вещами все еще стояла на кровати, и я сказала себе, что хоть что-то полезное сегодня сделаю. Например, протестирую новую Каталинину маску для лица. Освежить кожу мне сейчас определенно не помешает.

Я достала маску и, сняв очки, аккуратно ее наложила. Что там Каталина говорила о натуральных ингредиентах? Черника, кажется? Запаха никакого не чувствую.

Тут у меня заурчало в животе. Странное чувство: одновременно тошнит и хочется что-нибудь съесть. Я открыла шкаф и потянулась к верхней полке, где лежала заначка. Если бы о ней узнала бабуля, непременно прочла бы мне нотацию о нездоровой пище; если бы узнал дедуля – начал бы таскать у меня чипсы. Но они пребывали в неведении; так что я достала пакетик «Сан Чипс», расположилась на кровати и спокойно за него принялась.

Птицы внизу что-то раскричались; послышался успокаивающий голос дедули. Значит, он дома? Обычно я в это время на работе, так что плохо представляю, чем занимаются бабушка и дедушка в течение дня. Должно быть, дедуля зашел перекусить и, может быть, выпить свои таблетки. Станет ли он подниматься наверх? Я подождала минуту или две, но никто не поднимался.

Я нашла в сумке мобильник и поставила его заряжаться. На экране мигала пара сообщений от Каталины: спрашивала, как прошел вечер. Надо бы ей позвонить.

Она ответила сразу:

– Ты сейчас не с Крейгом?

– Что? Нет. Ем чипсы и тестирую твою маску для лица. Кстати, не поняла, где там черника. Не пахнет и вообще не чувствуется.

– О, спасибо, что сказала, – откликнулась Каталина. – Я этим займусь. Так что же прошлый вечер?..

Не было смысла ходить вокруг да около: такие новости лучше выкладывать сразу и прямым текстом.

– У Крейга есть невеста.

При этой мысли меня снова пронзила боль, острая, словно от вырванного зуба. Болит лунка, ноет челюсть, а ты все трогаешь языком пустое место, точно надеешься, что зуб каким-то чудом вырастет заново. Опасаясь зациклиться на своем горе, я попыталась сменить тему:

– Я сбежала в туалет, чтобы пореветь, и там познакомилась с Лох-Несским Принцем.

– Да ну-у? – ахнула Каталина. Известие о помолвке Крейга комментировать не стала – и слава богу, я определенно не готова была обсуждать эту тему. – И какой он, наш загадочный ящер?

– Его зовут Марко, и он… – Какое слово ему подойдет? Добрый? Веселый? Великодушный? – Милый. Дал мне выговориться и выслушал. Да, и знаешь, что еще? Оказывается, он брат Крейга!

– Что?! – взвизгнула она так громко, что, кажется, даже птицы внизу встрепенулись. – Они родственники? Не может быть! Наш директор свое дело знает!

Я закатила глаза.

– Крейг тоже знает свое дело. Он компетентный руководитель, иначе не занимал бы высокую должность.

– Есть такая штука – кумовство, – сообщила Каталина. – Посмотри в словаре.

На что она намекает? Хочет сказать, это Марко устроил Крейга на работу в «Минкс Косметикс»?

– Поверить не могу, что они братья! – продолжала она. – Явно кого-то из них подменили в роддоме!

– Папа у них один, а мамы разные.

В тот же момент кто-то постучал в дверь.

– Что еще? – рявкнула я с дивана. Вставать мне не хотелось.

Дверь отворилась, и в проеме обрисовалась расплывчатая человеческая фигура. Кто это, я без очков не видела.

Но определенно не дедушка.

В ужасе я рванулась к тумбочке, начала шарить в поисках очков.

– Что случилось? – донесся из трубки голос Каталины.

Наконец я нащупала очки, водрузила на нос – и обнаружила перед собой Марко Кимболла.

До чего же он высокий! Как видно, протрезвев, я успела забыть о его росте. Хотя обычно такое не забываю: сама я сильно выше среднего, поэтому обращаю внимание на рост других людей. Но он и правда настоящий великан: огромный, широкоплечий, кажется, занимает собой всю комнату.

Не сразу я поняла, что происходит. Мой измученный мозг не желал осмыслять такое неожиданное явление.

– Ч-что вы здесь делаете? – поинтересовалась я наконец.

– Меня впустил ваш дедушка, – скромно опустив глаза, ответил он. – Сказал, что я могу подняться к вам.

Молодец дедуля: отправил ко мне в спальню незнакомца! Да еще и дождался, пока я буду в пижаме, с маской на лице и вся в крошках от чипсов.

– Анна, – послышался голос Каталины, – ты меня пугаешь. Что у тебя там происходит? Донни Дак опять нажрался дождевых червей?

– Марко пришел, – пробормотала я слабым голосом. – Извини.

Из трубки донесся сдавленный визг.

– Попугай меня заклюй! Как только сможешь, сразу перезвони, слышишь? Мне нужны все подробности! Хочу знать, как директор «Минкс Косметикс» оказался у тебя в спальне! Анна, ты меня слышишь? Я серьезно! Или просто включи громкую связь, чтобы я сама все услышала! Только не отключайся! Просто отложи телефон и…

– Ладно, пока, – бросила я и, не слушая дальше, нажала «отбой» и сунула мобильник в карман.

Марко все мялся в дверях с таким видом, словно готов броситься наутек.

По совести говоря, трудно было его винить. Вид у моей спальни и вправду ужасающий. Обычно я не приглашаю сюда посторонних, так что о том, как это зрелище может подействовать на свежего человека, мне думать не приходится. Сама-то я привыкла и к бардаку, и к запаху, и к тому, какое здесь все дряхлое. Появление богатого и раздражающе красивого чужака заставило остро ощутить, что сама я совсем не из богачей, да еще и не умею поддерживать порядок. Мне было неловко; но – странное дело – я совсем не ощущала, что Марко меня осуждает. Кажется, он оглядывался вокруг… с интересом?

Впрочем, я осуждала себя за нас обоих.

«А что бы сказал о твоей комнате Крейг?» – тихонько поинтересовался внутренний голос, и от этой мысли мне стало в тысячу раз хуже.

Чтобы отвлечься от неловкости, я принялась разглядывать человека напротив. До сих пор мне казалось, что воспоминания о его сногсшибательной красоте порождены тусклым освещением и алкогольным туманом – но нет, при ярком свете дня он оказался еще красивее!

Не знаю, отчего у меня вдруг так забилось сердце. И что-то затрепетало внутри, когда он мне улыбнулся.

Нет, это ерунда какая-то! Я же люблю Крейга!

Пока я пыталась разобраться в своих странных реакциях, он заговорил:

– Пижама? В середине дня?

Эта шутка (или, быть может, оскорбление?) задела мои без того взбудораженные нервы и заставила взвиться:

– Я знаю, сколько сейчас времени, и обойдусь без ваших оценок! Сегодня у меня день заслуженного отдыха, и я одета так, как мне удобно.

– Прошу прощения, – отозвался он с виноватой улыбкой, сделавшей его просто очаровательным. – Зря я это сказал. Просто немного нервничаю.

Марко нервничает? Боже правый, что такое стряслось? Что могло заставить занервничать Марко Кимболла, директора «Минкс Косметикс»?

Одного этого было достаточно, чтобы встревожиться. Происходит что-то серьезное – пусть я пока и не понимаю что.

И, что бы это ни было, добром оно не кончится.

Сейчас скажет, что Крейг сбежал из-под венца. Или еще что-нибудь такое. Явился в мою разгромленную спальню, чтобы окончательно разгромить мою жизнь.

– Вы… приехали сказать, что Крейг женат? – еле слышно спросила я.

Марко слегка нахмурился.

– Нет. Он только вчера вечером объявил о помолвке. Когда бы он успел жениться?

Я испустила вздох облегчения. Марко тем временем оглядывался вокруг, словно мысленно составлял опись вещей; даже захотелось спросить, что он ищет, и помочь найти.

Но прежде чем я успела заговорить, он кашлянул и задал следующий очевидный вопрос:

– Значит, это ваша комната?

«Трудно поверить, но место, где я сплю и где повсюду валяются мои вещи – это моя комната!» Однако эту саркастическую реплику я оставила при себе, а вслух ответила:

– Да, «здесь рождается гадость…» – Тут мы оба уставились друг на друга, и в следующий миг я поняла, что оговорилась. – То есть радость! «Здесь рождается радость…» Хотя, знаете, нет. Все правильно. Вы видите меня в естественной среде обитания. Живу с бабушкой, дедушкой и дедушкиными птицами. «Гадость» вполне подходит.