В гору, тем более по темноте, лезть не хотелось, так что я решил прогуляться вдоль берега. Стоило пройти несколько шагов, как песок под ногами зашевелился, заворочался, и сам по себе начал формировать стены, высотой примерно мне по пояс. Я остановился, наблюдая за происходящим. Массы песка переползали, росли, выравнивались — так, словно надо всем этим трудилась бригада невидимых строителей. Минут через пять все успокоилось, и я смог разглядеть результат: пляж превратился в тот самый, обещанный Уйхом лабиринт, который растянулся от воды до нависающих над пляжем скал.

Что ж, значит, придется прогуляться. Я вынул из ножен Гелистворт, проговорил формулу направления… С кончика меча соскочила яркая искра и зависла перед глазами. Странно, раньше это работало иначе. Искра мигнула и поплыла вперед, я поспешил следом.

Лабиринт петлял, делал неожиданные повороты, но неумолимо приближал меня к скале. Почему нельзя было вести по прямой, раз уж все равно все самое интересное ждет меня там? Ну, разве что целью сего действа было вымотать меня посильнее. Это они просчитались, для бешеной собаки семь верст — не крюк. Логично было бы ожидать, что лабиринт будет полон опасностей, но — нет. Даже не интересно.

Я шел, поглядывал на луну, которая, как бы ни петлял лабиринт, неизменно оказывалась в поле моего зрения, и почему-то мысленно возвращался к другой луне, другому испытанию, другому миру…

«Разрушитель, сын Безликого… сын Безликого… сын Безликого…», «предназначение…», «Моргана не разрушит Паутину…»

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, сжал рукоять Гелисворта так, что сапфиры впились в ладонь, ускорил шаг. Откуда-то раздался то ли смех, то ли плач, над головой захлопали крылья — я отмахнулся мечом, хоть и сам не понял от чего.

Снова крылья невидимых птиц, порыв ветра рвет волосы… Искра погасла, а я со всех ног рванул вперед, совершенно не задумываясь о направлении. Что там пели менестрели об Арчи Бесстрашном? Ну-ну. Я бежал, петлял как заяц, напрочь игнорируя раздававшиеся в голове крики дяди. Бежал, пока прямо посреди лабиринта не выросла чья-то фигура.

Человек выбросил вперед руку и властно скомандовал:

— Стой!

Не знаю почему, но я подчинился, затормозив в полуметре от него. Сердце колотилось, грозясь выпрыгнуть из груди, и я никак не мог понять, что же меня так сильно напугало. Крылья, кстати, больше не хлопали, да и ветер стих.

— Наведенным страхам противиться гораздо сложнее, чем своим собственным, — сказал Пожиратель Снов: похожий на меня как брат близнец, все в тех же ослепительно-белых одеждах.

Я лишь кивнул, пытаясь выровнять дыхание.

— Это твоих рук дело? — спросил наконец.

Он рассмеялся.

— Скорее, твоих. Я давно мертв, забыл?

— Я уже ни в чем не уверен.

— Меня зовут Гарри, — представился он. — Я — брат Юрхека.

— Что, еще один? — не удержался я, вспомнив Мерлина.

Пожиратель криво усмехнулся.

— Папаша шерстил все, что шевелится, так что это даже удивительно, что я — его единственный бастард. Но ты ведь здесь не затем, чтоб слушать, как тяжело жилось полудемону с кровью Мастера.

— Похоже, ты лучше меня знаешь, зачем я здесь.

Он снова усмехнулся — нехорошо так усмехнулся — и подбросил на ладони шарик, размером с мячик для пинг-понга, переливающийся оттенками синего.

— Это — твои сны, Арчи. Здесь, с этой стороны реальности, я не имею прошлой силы, поэтому не мог лишить тебя всех сновидений. Впрочем, я не планировал сводить тебя с ума, всего-лишь избавить от навязчивых кошмаров. Но сейчас… — он выдержал паузу, — прости.

— За что? — не понял я, но меч на всякий случай выставил перед собой.

— Лабиринт говорит, ты должен пройти через это, — сказал он и бросил в меня шарик. Уклониться я не успел: снаряд впечатался мне в лоб, свет померк.

***

Легкий прохладный ветерок пробежался по моему лицу, прогоняя сон. Открыв глаза, я увидел прямо над собой низко свисавшие ветви деревьев, украшенный кружевом молодой листвы. Сквозь них просвечивалось ослепительно синее небо с легкими облачками, розовыми в лучах рассветного солнца.

Я сел, стянув с себя Вуаль Ветра, машинально сунул ее в карман. На небольшом ровном пятачке, расположившемся между парой камней и отвесной скалой, горел костер, над ним булькал котелок с каким-то варевом, распространяя вокруг аппетитные ароматы. Моей спутницы, которая, по идее, и занималась приготовлением еды, нигде не наблюдалось.

— Джемма! — позвал я. — Джемма?

— Не шуми, — отозвалась она откуда-то справа, а в следующий момент я увидел ее, выходящей из-за уступа скалы. — Просто разведка местности. Куда я уйду, когда каша варится?

Ее волосы в свете восходящего солнца казались живым пламенем, глаза сияли изумрудами, губы растянулись в очаровательнейшей из улыбок. Как всегда восхитительна — её не портили ни мешковатый свитер, ни растрепанная прическа, ни размазанная по щеке сажа.

Я поднялся с места, сделал шаг навстречу. Горло перехватило, и шутка, которую я собирался отпустить по поводу этой самой сажи, так и осталась невысказанной. Я просто смотрел, как Джемма подходит все ближе, и никак не мог отделаться от чувства, что не видел ее триста лет, а не со вчерашнего вечера — не считая того, что спали мы под одной Вуалью Ветра на двоих.

— Джемма мне нравится гораздо больше, чем Виктория, — сообщила она, остановившись в опасной близости, а потом вдруг потянулась, обхватила мою шею руками, поцеловала…

И снова странное ощущение неправильности происходящего, но поди тут обдумай ситуацию, когда мозги просто не соображают. Поцелуй закончился гораздо быстрее, чем мне бы того хотелось — как раз в тот момент, когда я уже было собрался перейти к более активным действиям.

— Каша пригорит, — сообщила Джемма, разорвав объятия, и направилась к костру.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить первые пять страниц устава Координационной Службы, и только после этого я смог окончательно вернуться к реальности.

Вот что это было, а?

Тем временем Джемма успела снять пробу с варева, признала его вполне съедобным, насыпала в миску и передала мне.

— Позже, — сказала она, положив свои ладони поверх моих, — когда разберемся с драконом, нужно будет отпраздновать это где-то… например, в Теразене.

Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений в том, что она имела в виду.

— А как же Алекс? — тупо спросил я.

Она зашипела, как рассерженная кошка, резко отвернулась:

— Прошлой ночью тебя это не останавливало!

Я промолчал и сел на ближайший камень. Прошлой ночью? Разве прошлой ночью что-то было?

Впрочем, память тут же услужливо подсунула нужные воспоминания: было! Еще как было… Только по моим ощущениям, всё происходило в каком-то помещении, на кровати, а не здесь. Только нет здесь никакого охотничьего домика. Почему охотничьего?

Так было или нет? Какое-то раздвоение личности…

— Скажи еще, что сожалеешь, и все произошедшее было ошибкой, — произнесла Джемма с обидой в голосе.

— Никогда! — поспешил заверить я и, для пущей убедительности, добавил, — И хрен с ним, с Алексом!

Дальше последовали поцелуи, ее слезы, мои клятвы — все совершенно искренне, если бы не это противное дежа вю, от которого никак не удавалось избавиться.

— Дракон, — напомнила она через какое-то время, — нам нужно проверить его пещеру.

— Не надо, — возразил я. — В прошлый раз мы там ничего не нашли.

— В прошлый? — переспросила она удивленно.

— Да… — я сжал руками виски, пытаясь привести в порядок мысли. — Я… ничего не понимаю. Я как будто видел все это во сне… Как будто проживаю все по второму кругу, только сейчас все по-другому.

— Ты еще не выбрался из петли времени, может, дело в этом? — предположила она.

Я покачал головой.

— Понимаешь, — начал я объяснять, помогая себе жестикуляцией, — я помню то, что еще не произошло, как вот… — я замолчал, ошарашено уставившись на свою левую ладонь, которую пересекал длинный, давно заживший шрам. Шрам, оставшийся после Великого Полнолуния, после того, как… — Я — разрушитель! — выкрикнул я, вскочив на ноги. — Я — разрушитель!