Наверное такой подход сработает с полуслепой пенсионеркой, которая не увидела знак 40 и теперь двигается со скоростью 61 километр в час. Все дело в том, что все эти скрытые патрули – почему-то всегда серебристые «Тойота Краун». А патрульные еще и обязаны носить шлемы, даже находясь внутри автомобиля. Сложно не заметить двух космонавтов в салоне автомобиля, когда стекла не тонированные. Я же шлем не любил, еще и потому что при возвращении на службу я не стал подстригать волосы, которые выросли у меня ниже лопаток за время лечения, и на смене сворачивал их в узел, который давил на голову под шлемом.

Вообще, серебристая «Тойота» для различных криминальных личностей в Японии, как серебристая «Приора» на Родине. Любой закладчик знает, если видишь серебристую «Приору» – там дядя Степа Наркоконтролев и ты возможной сейчас присядешь на бутылку от трех до семи. Почему не разбавить автопарк другими марками и иных цветов – мне совершенно непонятно. Этак критика справедлива как для России, так и для Японии.

На мой доклад рация прохрипела голосом дежурного:

- Начинайте преследование!

- Принял, - спокойно ответил я, после чего повернулся к Ито, - Ито-сан, вы слышали. Надо бы ускориться.

- Как я тебе догоню мотоцикл? – возмутился Ито.

- Смотрите какой поток, да и он от нас далеко не уезжает, хочет поиздеваться, - задумчиво сказал я, наблюдая за действиями мотоциклиста, которые то позволял его догнать, то снова отрывался, - Рано или поздно он ошибется и упадет. Тогда его примем.

Ито посмотрел на меня дикими глазами. Для японца было немыслимо, чтобы полиция кому-либо могла причинить вред. Все должностные инструкции твердили, что даже самого агрессивного дебошира следует усмирить максимально гуманным способом. Я такой подход не понимал, наверное, в силу другого менталитета. Кроме того, особым человеколюбием я тоже не страдал

Полицейским, кроме спецназа, даже не выдавали на дежурство огнестрельное оружие – только телескопические дубинки, которые можно было использовать только в крайнем случае. Учитывая такой расклад, задержать мотоциклиста у нашего патруля не получится в силу отсутствия у нас как легальных, так и технических возможностей. Остается только поймать его на ошибке. И я знаю, как это сделать. Правда Ито опять будет гундеть и, возможно, заработает очередное взыскание. Но, боже, как же тут скучно!

Пока мы осуществляли преследование, я по рации вызвал подкрепление, передав наши координаты. Думаю, дорожный хулиган этого и хотел. Ведет себе небось какую-нибудь онлайн трансляцию. Иных причин такого поведения я не видел.

Мы преследовали, а мотоциклист продолжал над нами издеваться, то замедляясь, то ускоряясь, иногда двигался вровень с патрульным автомобилем.

- Снижай скорость до сорока, - приказал я Ито, от напряжения даже не заботясь о вежливости.

- Он же уйдет! – не согласился Ито.

- Не уйдет, видите Ито-сан, он пытается нас дразнить, - указал я Ито на поведение мотоциклиста, который продолжал то приближаться, то удаляться, показывая в нашу сторону неприличные жесты.

Ито внял моим доводам, стал постепенно снижать скорость. Мотоциклист увидел наш маневр и посчитал, что мы сдались, поэтому стал ехать вровень с нашим автомобилем, поравнявшись со мной. Повернувшись ко мне, мотоциклист приподнял забрало и подмигнул мне. В забрале я увидел глаза, подведенные тушью. Девчонка! Только тут я заметил плавные изгибы фигуры мотоциклиста, на которые раньше просто не обратил внимания.

Я подмигнул ей, после чего схватился за руль правой рукой и резко дернул его влево. Ито, не ожидавший такого маневра, не успел среагировать. Автомобиль резко повело влево, прямо на гонщицу, которая тоже не ожидала такого поворота событий.

Девчонка на мотоцикле в отчаянной попытке уйти от столкновения резко направила мотоцикл влево, стараясь уйти в отворот на эстакаде, но из-за скорости у нее получилось войти в поворот, и она влетела в желтую бочку с водой, устанавливаемую на трассах для смягчения последствий столкновения. На что и был мой расчет.

Ито резко нажал по тормозам. Мы выбежали из машины и побежали к девчонке, которая лежала поломанной куклой среди обломков желтого пластика и растекающейся лужи воды содержимого резервуара.

Боже, неужели я убил человека?

Я проснулся сам, без будильника, чего со мной давненько не бывало. Сегодня моя привычная жизнь должна была закончиться. Не то чтобы я буду по ней скучать, но все же эта мысль немного меня будоражила.

Спустившись с кровати, я босиком по паркету прошел в ванную, где принял душ, после чего на кухне сварил себе кофе, пожарил яичницу с беконом. Покончив с завтраком, я вышел на балкон, где закурил, наслаждаясь солнечным осенним утром, видом на просыпающуюся Москву.

Закончив с утренними процедурами, я пошел собираться на свой последний рабочий день. Зайдя в гардеробную, я взял повседневный комплект формы, на который приладил погоны. Генеральские. Я вообще редко носил форму, но конкретно сегодня она мне пригодится.

Одевшись, посмотрел напоследок в зеркало. На меня смотрел мужчина, на вид лет сорока, худощавый, с уставшим лицом и какими-то потухшими глазами серого цвета. Черты лица самые обычные. Я бы не назвал себя красавчиком, но и на горбуна из «Нотр-Дам де Пари» тоже не тянул, абсолютно среднестатистическое лицо. Выйдя из квартиры, я по лестнице спустился с восьмого этажа дома № 9 по улице Тверской. На парковке я направился к своей «Панамере», которая при моем приближении приветливо мигнула ходовыми огнями.

Рыкнув мотором, автомобиль вклинился в поток и понес меня в сторону Лефортово, на Технический переулок, дом два.

Если вы и не знаете, что здесь находится, то интересующийся криминальными новостями человек просветил бы вас, что в данном здании находится Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации. Именно здесь я и работал. Нет я не был каким-то великим начальником, не возглавлял какой-то отдел по расследованию особо важных дел. Моя должность звучала как следователь при Председателе Следственного комитета Российской Федерации. Наверное, название должности звучит скромно, но полномочия мои были самыми широкими. Таких как я было еще 8 человек, мы занимались либо самыми сложными делами, либо самыми громкими. В рамках расследования у следователей при председателе были самые широкие полномочия. Проще говоря, нам были должны все, а мы должны были закончить уголовное дело.

Пока я ехал в сторону Технического, прокручивал в голове воспоминания, как я оказался здесь и сейчас.

Своих родителей я никогда не знал, потому что вырос и воспитывался в детском доме. Попал туда, когда мне не было и 3 лет. Меня просто оставили под дверью. Я знал, что меня зовут Слава, мою маму Наташа, а папа ушел за хлебом и не вернулся.

Это я и говорил дядям и тетям, которые спрашивали меня о том, кто я и как тут оказался. Опять же, не знаю, правда это или нет, потому что слышал историю своего происхождения со слов воспитателей детского дома.

В тот года, когда я оказался в приюте, развалился и СССР. Думаю, что тогда началось в стране говорить никому не нужно.

Бывшие партийные работники пересели с черных Волг на черные «мерины», началась приватизация, и вообще эпоха свободного рынка и стадия первоначального накопления капитала. В общем, тащилось все, что плохо лежит или не приколочено. Страна рвалась на части и на такие мелочи как детские дома денег в бюджетах уже не оставалось. Все воспитанники таких учреждений были предоставлены сами себе и сами должны были заботиться о том, что есть и во что одеваться. Короче, мы выживали как могли – сколачивали банды, воровали, дрались, делали закладки. Кто-то попадался, кто-то, кто поумнее и поосторожнее, например, как я, нет.

Чем я становился старше, тем сильнее задумывался о том, на что мне жить, потому что перед моими глазами были примеры того, как парни из детского дома, которые двигались по «воровской линии», заканчивали самым плачевным образом. Как говорил один киноперсонаж, люди в мире разделяются на две категории - одни сидят на трубах, а другим нужны деньги. Если перевести на старославянский, то получается у одних есть ресурсы, а другие «крышуют» людей, у которых есть ресурсы. В 90-ые «крышевали» все и всех. У тебя есть ларек с чебуреками – плати, чтобы мы его не сожгли и другие, чтобы его не сожгли. Если условный ларек «крышевала» местная шпана от другой шпаны, то, например, ферму по разведению сырья для чебуреков доили совсем другие люди. И так в любой сфере – от торговли цветами до добычи драгоценных камней и полезных ископаемых. Стабильный бизнес, приносящий доход, неважно законный он или это торговля детьми, приманивал других заинтересованных инвесторов, как свет в открытом окне приманивает мотыльков в жаркую июльскую ночь. После того, как приходили новые инвесторы, они устраивали агрессивные деловые переговоры с держателями активов, после которых местный морг пополнялся новыми постояльцами, а тепличники отличным сырьем для роста овощей. Так и происходили бандитские войны, переделы территорий.