– Но зачем им я? Зачем им... он?

– Кто знает? Для силы или из страха – тебя будут пытаться настигнуть.

– Ларей хотел очистить мир от злобы.

– Откуда ты знаешь?

– Он сказал это мне, пока... ну, ты понял.

– Мало ли, что он говорил. Важно, что он делал.

– Но он говорил очень многое о тебе! Вы были знакомы?

– Нет. Но... хорошо. Ты уже почти взрослая. Я готов тебе рассказать о себе, – Мэри замерла в предвкушении, не поверив своим ушам, – Моё имя не Карл. По правде говоря, я не знаю своего настоящего имени. Моё осознанное существование началось с Первого Примума – пришествия Хонсу на Лиденасанс. Тогда эта планета называлась по-другому. Казалось, я проснулся прямо под этим божественным голубым шаром…

– Но... это же было очень-очень давно!

– Да. Это было две тысячи сто девять лет тому назад.

– Ты же... ты же очень старый! Нет. Ты должен быть мёртв!

– Должен быть. Но я жив. Сам не знаю, почему. В моей памяти не осталось ничего о моей прошлой жизни. Ни детства, ни родителей, ни обучения. Я пробудился под Хонсу уже опытным воином... с этим мечом, – Карл достал свою катану из ножен, – Эти руны написаны на несуществующем наречии – Ноуоге. Здесь написано: "Ламиносакс", что означает "Конец-света".

– Откуда ты это знаешь?

– В том-то и дело. Я понятия не имею.

– Похоже на гоуон чем-то.

– Потому что каирхатсу и списали свой гоуон с этого наречия. Их инспириты видели этот язык в своих видениях. Они трансформировали его под себя. Единственные, кто говорят на ноуоге – это даэмар. Демоны – предвестники конца времён. Ты столкнулась уже с двумя из них.

– С кем же? – Мэри задала вопрос, но сразу же поняла ответ, от чего ей стало не по себе.

– Да. Я же сталкивался с ними уже ранее. Но на Лиденасансе я этого всего ещё не знал. Там я бродил по миру, пытаясь найти своё предназначение. Мне было не нужно есть, не нужно пить. Даже дышать. Я могу от этого умереть. Но тело потом само восстанавливается, – у Мэри не было слов, – Ни одна рана ещё не стала в моей жизни шрамом. Хотя, я пережил столько войн. Я застал мир, где были сотни стран, языков, культур и религий. Застал появление новусов и мелианор, с которыми законы природы начали стремительно меняться. Я видел, как силебиды боялись и презирали нас. Как началась Война за Существование между нами и ими. А потом атом расколол привычный мир, обратив его в вечную зиму, где небо было застлано пеплом цивилизаций. И, когда он спустился наземь, из него восстали одержимые, что заставили новусов и силебид объединиться. Я бился с лидером одержимых – Сэнсо-Хэйвой. И победил. За что меня прозвали Святым Безымянным. Благо, хоть никто не знает, как я выгляжу, чтобы строить мне памятников. Но против одержимых у нас не было шансов. И мы сбежали на Локувит. Хонсу ушёл вместе с нами. И мы оказались у Хоуку. В недосягаемости от нашего древнего врага. Здесь я жил спокойно размеренно до появления Опустошителя. Первого daemar. Существа, что за миг сожрало весь Деменид, обратив его в пустоши, из которых торчали чёрные скалы с насаженными на них людьми. Когда я и ещё пять великих воинов бросили ему вызов и еле-еле одержали победу, я понял, что будут ещё. И что я должен буду их остановить. Это моё предназначение.

Мэри ещё долго не знала, что сказать, переваривая всю полученную информацию. У неё никак не получалось всё уложить в голове за раз. В особенности из-за того, что всё это вызывало у неё ещё больше вопросов, что наслаивались друг на друга и тут же забывались. Да и еле слышимый шёпот демона шёл фоном, мешая думать. Единственное, что она спросила по итогу, это:

– А зачем тебе шлем?

– Чтобы не знали, кто я. И чтобы скрыть своё сверхъестественное происхождение, – Карл задрал рукав и показал своё предплечье. Оно было трупно-серого цвета. И в нём были разрывы из голубой фибры. Мэри хотела прикоснуться к руке, но Карл не дал, расправив рукав обратно.

– А Ларей... раз он daemar, то, получается, он такой же, как я?

– Да.

– Но он не выглядел... сломленным. Ему ничего не мешало.

– Либо он победил своего даэмар. Либо они преследуют одну и ту же цель. Исходя из его намерений, я ставлю на второй вариант.

– Почему же мой даэмар был с ним не согласен?

– Если бы я мог заглянуть ему в голову…

– В НАШУ ГОЛОВУ ОН МОЖЕТ ЗАГЛЯНУТЬ, – раздался вопль в сознании, от чего Мэри на секунду стало плохо. Карл это заметил, но дал девочке самой успокоить внутреннего демона.

– А где все эти воины, что сражались с Опустошителем, теперь? – продолжила она.

– Трое погибли в схватке. Я никогда не забуду их: всезнающий Обират, здоровяк Дигнитас, одержимая королева Бели-Але. Да, даже одержимые нам тогда помогали. После победы от ран в мучениях скончался Святой Лаурелий, покровитель инквизиторов. Ещё один до сих пор жив, но с тех пор он сильно изменился.

– Кто он?

– Утсукуши Урагиримоно. У него свой клан теперь есть. Ревелатио. Он настоящий мастер фибры. Но мы не ладим. Ему нравятся даэмар. Он подходит к ним, как учёный. Я считаю, что их нужно просто всех изничтожить.

– А какого это было – столкнуться с этим демоном Опустошителем? Что ты чувствовал? – Карл долго не мог ответить. Его руки начало трясти, от чего он сам удивился. Мэри, как никто другой знающая эти переживания, хотела его успокоить, но старый воин жестом отказался. Собравшись, он ответил:

– Страх...– всё, что смог выдать из себя воин. Мэри от такого ответа самой стала страшно, от чего её глаза сверкнули желтизной, – Теперь ты понимаешь, почему так важно, чтобы ты обрела контроль над собой и над своим демоном? Однажды, я буду вынужден покинуть тебя, чтобы бороться со злом, – Мэри как током ударили эти слова, – И ты должна будешь справляться с ним сама.

– Нет! А если я выйду из себя! Или...

– Чувства..., – перебил Карл, – ...всегда должны быть под контролем. Пока ты не придумаешь, как от него тебе избавиться, это будет твоим проклятием. Но пусть твоя жизнь, может быть, и будет серой, это лучше, чем отдать своё тело монстру, что жаждет апокалипсис.

– А если... если я справлюсь?

– Тогда я буду должен тебя убить

Эти слова осели в памяти Мэри крепко терзали чуть не так же, как и демонический шёпот.

Спустя пять лет девочка стала девушкой. Долгие и упорные тренировки, охота, изучение фибры и стремление к нирване через медитацию – вот как прожила всё это время Мэри. Хотя, иногда она всё ещё пыталась делать цветы на воде, воспоминания о Ларее убивали всё желание продолжать упорствовать. Слишком были сильны ассоциации. Теперь Мэри пыталась сделать ледяного дракона. Но что одно, что другое плохо сочеталось с её стремлением к безэмоциональности. В деревне отношение к ней ничуть не изменилось за это время – наоборот, мельком увидев способности девчонки, все сторонились её за несколько вёрст, подмечая её "пустое лицо". Кроме всё того же Кимео, который единственный разбавлял одиночество и аскетизм в её жизни.

Как и в это утро. Мэри на своих плечах тащила горного козла, что добыла на охоте. Она проходила мимо Тартарии вдоль всё того же злополучного ручейка. Здесь её и перехватил зеленоватый паренёк. В свои шестнадцать он был уже выше Мэри на голову, но оставался тоненьким. Он всегда поправлял свою короткую причёску перед встречей с ней. И если это замечала Мэри, то делал вид, что у него просто чешется голова.

– Привет, Мэри! – вышел Кимео с тарелкой, на котором был торт со свечкой. Он был одет в синюю толстовку, у которой были закатаны рукава, – Это... это тебе!

– Привет... А это что?

– Дура, это торт! Не видела что ли никогда? – его неловкая улыбка переменилась в момент на раздражение.