То было как раз время, когда Ош холода и льда был на высоте. А Ош воды давался тяжело даже самым обученным новусам. Ведь примерно тогда Сабуи Дай-Хан заточил Джупиза в ледяные оковы, обратив его силу в пользу Айра – сенсума холода. Так что Ош холода был идеальным выбором.

Спустя год такой суровой жизни Мэри начинала ломаться. Суровые тренировки, от которых было куча синяков, порезов и растяжений мышц, а также постоянное подавление эмоций приводило к всплескам: Мэри то впадала в бешенство, то в плач, то в угарных смех – всё это играло на руку демону. Однажды на охоте она со злости разорвала барана жёлтой молнией. Карлу пришлось научить девушку впадать в обморок в такие моменты. Вернее, он запрограммировал её мозг на это через Ир'ину. На самом деле, в такие моменты она проваливалась в свой собственный тестуануром, чтобы "заделать дыры барьера" в своём сознании. Это был уголок спокойствия для девушки даже в самые сложные моменты. Но даже так у Мэри появлялись сомнения и вопросы. Ей казалось, что так жить неправильно. Она это чувствовала. И Карл понимал, что она права. Но выбора не было.

Как сейчас Мэри помнила тот вечер, когда они сидели на крыльце и наблюдали за Хонсу. И за деревушкой Тартар, названной в честь гор, в которых они жили. Мэри тогда исполнилось одиннадцать и с особой тоской она спросила:

– Как я оказалась у тебя? Или это такая же тайна, как и то, что у тебя под маской?

– Я же говорил, что я просто не хочу видеть свое лицо.

– Я-то хочу!

– Мало ли, чего ты хочешь. Вот сколько я живу, никогда ничего не было, как мне бы хотелось.

– Да я даже не знаю, сколько ты живёшь! Вообще ничего о тебе не знаю! Может, Карл даже не твоё настоящее имя! – Карл ничего не ответил на это.

– Как ты появилась у меня – не секрет. Однажды, девочка в бреду и...

– И...?

– И в крови начала пугать жителей Тартара своим видом и мрачными словами. Один из них позвал на помощь меня. Я тебя вырубил. Принёс домой. Вот и всё. Я и сам не знаю, как тебя занесло сюда. Особенно из Северных Врат.

– Ты врёшь!

– Спроси у жителей.

– Ты знаешь, что я не могу. Они меня сторонятся...

– Ну тот же мальчишка всё ещё ошивается вокруг тебя.

– Он хочет просто к тебе в ученики, потому что увидел, как я ледяной цветочек делала.

– Тем не менее, вы общайтесь. Вопреки моему запрету.

– Ты... не злишься?

– Я буду злиться, если он пострадает от твоих рук. Будь осторожна.

– Я всегда осторожна.

– Это самообман. Цветочек, кстати, получился?

– Нет. Одни уродливые шипы, да наросты. Я даже представить не могу, как ты делаешь этого ледяного дракона.

– Да-а-а, я помню, какая несуразица тогда у тебя вышла. Ха-ха-ха. Извини.

– Извиняю, – пробурчала Мэри, – Может, это всё из-за него?

– Может.

– Тогда у меня ничего не получится! Не уж то ты не можешь от него избавиться?

– Могу. Но тогда ты умрёшь. Вырезать его из твоего семаднуфа равносильно убийству. Только ты можешь от него избавиться.

– Но как?!

– Я не знаю.

– Тогда... может я вообще не могу! Откуда тебе знать?

– Неоткуда. Я перепробовал всё. Даже создание твоего собственного тестуанурома стало лишь дополнительным барьером. Я просто верю, что ты найдёшь способ, – Карл потрепал девочку за волосы.

– Я не верю, – Мэри убрала его руку, встала и ушла в дом, – Я спать.

Ранним утром Карл любил уходить на охоту. Он не брал с собой Мэри, потому что обычно она плохо спит из-за кошмаров. Образы смерти, разрушения, апокалипсиса. Девочка в какой-то момент уже перестала реагировать на них, смотря как очередной фильм. Ведь вживую у неё не было возможности их смотреть.

Но если она высыпалась, то она любила убегать в деревню. В самой деревне она надолго не задерживалась. Её прогоняли одними только взглядами: всё ещё свеж был испуг от «одержимой девчонки». Мэри не было обидно, ведь она сама себя презирала. Поэтому она уходила к ручейку, что стекал с самых гор, и упражнялась "лепить" из льда. Карл не любил, когда Мэри этим занимается, потому что: "Искусство требует эмоций. Тебе не дана такая роскошь". Мэри не слушала и всё равно пыталась что-то сделать этакое. Но ничего не выходило. Формы были резкие, рваные и неразборчивые. Ей и в мыслях было тяжело представить, как мастера-силебид могли вытачивать что-то из камня с помощью инструментов. Это её раздражало.

– Привет, Мэри! – как всегда подбежал мальчишка. Он был на пару лет младше. У него была зеленоватая кожа и красные, как у одержимых, глаза. Будучи сиротой, он тоже приобрёл репутацию изгоя в этих местах, – Всё творишь?

– Угу...Привет, Кимео. Как жизнь?

– Отлично! Спёр яблоки крутецкие! Будешь?

– Нет, спасибо.

– Ну как хочешь, мне больше достанется. Твой "учитель" всё ещё запрещает мне с тобой общаться?

– Да.

– А ты общаешься. И приходишь на это место, чтобы я точно тебя нашёл! Кажется, ты влюбилась в меня! Но прости, я не могу ответить тебе взаимностью, – Кимео поправил свою короткую стрижку худощавой ручкой.

– Да? И почему же? – усмехнулась едва Мэри.

– Ты слишком холодна. Но не бойся, я подожду, когда твоё сердце растопится!

– Скорее уж, сердце моего учителя растопится.

– Да? А что? Он говорил обо мне? Он возьмёт меня в обучение?

– Нет.

– Да бл-и-и-ин! Я так устал жить в сарае с овцами! Может, хотя бы местом ночлега поменяемся?

– Я тоже сплю на соломе.

– Но не с овцами!

– Но одна. У тебя хоть кампания есть.

– Да иди ты! Бяка! На тебе лягушку за шиворот, – мальчик оттянул шиворот рубашки девочки и кинул туда мёртвую рептилию. Мэри испугалась и от омерзения готова была порвать пацана, но глубоко вдохнула.

– Не делай так больше...

– Да ладно! Я уже видел, как у тебя глаза желтеют. У меня красные, у тебя жёлтые. Оба "проводники" сенсумов прям. Ха-ха-ха! – Мэри всегда удивлялась, как пацан умудрялся столько запоминать путём подслушивания уроков Карла.

– Откуда у тебя вообще мёртвая лягушка?

– Поймал. Хотел себе питомца. Спрятал под подушку, чтобы деды не заметили. Она... заснула навеки.

– У тебя подушка есть? Какой везучий!

– Иди ты!.. Кстати, в нашу "Тартарию" прибыл новый крутой дядя. Может, у него я стану даже сильнее, чем ты!

– Да? И что за дядя?

– Кличет себя Лареем. Без клана. Подозрительный чел. Молодой. С золотыми глазами, как у мудаков Супримов. Но такие фокусы показывает, ошалеть можно! Хочешь посмотреть?

– Не знаю, смогу ли. Учителю меня не отпускает.

– Да пошли к нему прямо щас!

На крыльце гостевого дома, возле которого и ночевал Кимео, и сидел этот Ларей. Изысканной красоты мужчина, одетый в кимоно и синие штаны с красным поясом. Длинные чуть седоватые волосы были собраны в конский хвост, однако, чёлка всё ещё скрывала золотистые глаза. И красную повязку на лбу. Он кушал яблоко и в момент приметил парочку чудаковатых ребятишек. Старый и толстый хозяин дома прямо при детях начал ворчать, из-за чего они остановились:

– А это двое местных уродов. Один толи на одержимого похож, толи на гоблина, но, на самом деле, просто дурачок из Натамы, – Кимео еле сдерживал злость, – А вторая... жуткая тварь. Из-за неё у нас фибра загрязнённая! – Мэри же просто опустила грустно опустила глаза.

– Да? Как по мне, абсолютно нормальные дети! – у Ларея был нежнейший певчий тон, ласкающих слух.

– Это вы просто не видели, как эта бесноватая у нас появилась! Вся в крови и в бреду...