Принцессе нравилась эта история. Для неё она была основой убеждений: бессмысленная война разгорелась до таких масштабов, что люди воплотили свои гнев и страдания в реальное обличие и потеряли целую планету. И ей было жалко, что она почти не видела представления, так как была совсем позади толпы, из-за которой не было ничего видно.

Вдруг Элис почувствовала нечто знакомое. До сей поры она не чувствовала даироканом ничего, кроме своих сторожей и брата. Но эта фибра не была частью её обыденности. "Может, кто-то важных гостей?" – подумала она. Но точно нет. Все «гости» и «важные лица», которые приходили к Анриху были слабыми и ничтожными духом. Элис запомнила только подграфа (слово «барон» – было исключено из официального лексикона из-за ассоциации с каирхатсу) Даемона, но это точно была не его энергия. Ей хотелось узнать, кто это или что это. Поэтому она попыталась проследовать за ним. Но даже даирокан эспера был не в состоянии правильно указать источник возмущения, когда вокруг было столько народу.

По своей сути даирокан для обычных новусов был шестым вспомогательным чувством. Весьма неразвитым и слабым. Нужны долгие и упорные тренировки, чтобы связь с фиброй стала сильнее. И только так новус мог начать пользоваться даироканом в полную меру. Но для эсперов это был сущий пустяк. Их даирокан развит с рождения и превосходит обычный во много раз. Если даирокан обычных новусов можно сравнить с нюхом или слухом, то эспер словно видит фибру. Из-за чего он способен сразу перейти на инсайд, манипулируя нитями бога напрямую и не используя Ош'ей.

И только благодаря своей особенности Элис вообще могла отслеживать знакомую и таинственную фибру. Ей было очевидно, что она совсем отличалась от других, но словно подавлялась, чтобы не выделяться из толпы, дабы колебосенсоры не заподозрили неладное. Но Элис не было дела. Даже если это одержимый, она обязана была найти его и сообщить стражникам. «А может… Дай-Хан?», – подумала Элис. Спустя несколько улиц шум и гам толпы остался несколько позади. Элис было обидно, потому что где-то там звучали фейерверки и голопроекции на всё небо. Но ей казалось, это её долг – найти источник возмущения.

Пройдя ещё улочку, она зашла в закрытый уголок. Здесь была каменная брусчатка, а свес крыш нескольких домов создавал ощущение потолка. Тут был алтарь Хапина[СП1] и Садо – сенсумов радости и горести. Они всегда были вдвоём и изображались в виде противоположных гримас. Одна радовалась, другая грустила. Но обе были связаны воедино. Однако люди, стоявшие здесь, в основном были печальные. Они поочередно подходили, зажигали бенгальские свечи, которые горели ярко-ярко, но потом мрачно затухали и тлели.

Лишь один человек здесь был не грустный, а, скорее, недовольный. Мужчина с приторно зелёным коротким ирокезом и округлыми чертами лица стоял в расстегнутой мантии, из-под которой был виден его голый торс. Он был рядом с симпатичной и маленькой девушкой, у которой были розовые косички, хотя её корни были чёрными. Она была одета в юбку и чёрно-белую кофту в полоску. А ещё у неё был большой рюкзак с чем-то большим и тяжёлым. Её макияж был слишком мрачный, будто она гот. У обоих были неестественно тёмные глаза.

– Вот на кой бнень ты постоянно бабой наряжаешься, а? – Элис приметила у мужчины татуировку пустых часов на левой щеке.

– Нам нежелательно привлекать внимание! – шёпотом пыталась угомонить его девушка. У неё же на правой щеке была клякса.

– Да мы только этим и занимаемся. Вот, уже привлекли! Видишь, девчонка на нас зырит? – мужчина вальяжным тоном указал на Элис, от чего та начала нервничать.

– Не надо ещё больше привлекать, значит!

– Да какая разница? Давай вот спросим у девчонки, чё она о нас кумекает.

– Джинитай! Блин!

– Эй, девочка! – Элис хотела убежать, когда шатающейся походкой к ней начал подходить Джинитай, – Постой-постой! Куда ты? К маме и папе что ли? – Джинитай резко схватил Элис за руку. Та не знала, что делать, надеясь на помощь остальных. Но никто словно специально не поворачивался, не обращал внимания, – Вот ты что обо мне думаешь, а? Вот кто я, по-твоему? Ты говори честно! Не стесняйся! Я не обижусь! Я кремень! Я мужик!

– Ты её пугаешь, придурыш! Перестань!

– А ты откуда знаешь, Катаха? На ней маска! Вдруг она вообще счастлива меня видеть! – Элис заметила на его груди вытатуированный череп, и вставленный в него крест. А на руках его были изображены терновые венки, – Ну так что думаешь, девочка? Хто я, по-твоему?

– Я... я... я думаю, вы преступники...

– О-у, блин. Ты прав, Катаха. Чёрт! Она нас раскрыла! Прости, маленькая девочка! Теперь я должен тебя убить! – драматично воскликнул Джинитай, подняв голову к верху, а после посмотрел на неё с безумной улыбкой, собираясь достать что-то из-под плаща. У Элис волосы стали дыбом. Она была готова закричать.

– Чё вы тут забыли? Отпусти девочку – пришёл на хохот человек, завёрнутый в чёрное, – на лице у него была балаклава, закрывавшая один глаз. Это был он. Элис почувствовала это. Джинитай мгновенно отпустил девочку и начал кривляться:

– Ш-у-утка! Смешно? Мне смешно! Ха-ха-ха!

– Займитесь вдвоём делом, а не пугайте детей на улице. А не то... – сурово пригрозил мужчина в чёрном.

– Не то что? А? Ну вот что? Прикончишь меня? А? Давай, бня!

– Придурыш, хватит! Пошли уже! – девушка оттащила придурковатого за собой прочь без особых усилий, хотя тот сопротивлялся, изображая гримасы мужчине в чёрном.

– А ты, – мужчина обернулся к Элис, – Пойдёшь со мной.

– Это почему ещё?

– Потому что..., – наклонившись, он прошептал, – ...негоже принцессе гулять одной по ночам, – Элис знатно ошалела, но послушалась и последовала за мужчиной.

В одном из тихих и пустых переулков мужчина остановился, снял маску с принцессы и присел на корточки перед ней.

– Ну, рассказывай, – его тон был так вальяжен, что Элис было непривычно.

– Что рассказывать?

– Что ты здесь забыла?

– Я... я хотела посмотреть на фестиваль. И сбежала из дома.

– Сбежала? Из Высокого Дворца? Слушай, даже обычному ребёнку такое делать не стоит. Но Её высочеству уж тем более. Тебе надо возвращаться.

– Да... но... я не уверена, где я.

– Тогда я сообщу страже, чтобы они тебя отвели.

– Нет-нет-нет! Прошу, не делайте этого!

– Я обязан. Твоя безопасность под угрозой.

– Тогда... тогда я приказываю этого не делать! – тон принцессы резко сменился на повелительный, – И вообще, почему вы ко мне на ты?

– Потому что мне нет дела, что ты принцесса. Я вообще не гражданин СВ.

– Ага, значит, клановец! И что? Ты сейчас находишься на территории Северных Врат. Ты обязан подчиняться!

– О-хо-хо, ну как скажете, Ваше высочество. Может, какой-нибудь ещё приказ отдадите?

– Да. Купи конфет.

– Конфет?

– Да... это будет твой штраф за... за фамильярность. И неуважение к королевской крови. Вот!

– В Высоком Дворце конфет нет?

– Таких нет. И вообще, мне не дают есть, что мне угодно. Я должна соблюдать "королевскую диету", чтобы оставаться красивой и стройной вплоть до смерти. Как куколка.

– Ладно. Я тебе помогу в твоём ночном развлечении. Надеюсь, меня за это не казнят. Надень обратно маску. Будем с тобой ходить, как все эти фрики.

– Эй, я мне нравятся, как ходят эти «фрики»! Я бы тоже так ходила!

– Вот и походишь.

Купив конфет, замотанный в чёрное мужчина дивился с того, как принцесса совала желейные сладости себе под маску. Глаза передавали всю палитру эмоций: сомнение, оценивание, осознание и восторг. Ему было от этого смешно. Потом она уплетала одну за другой, как изглодавшая. Съев всё за несколько минут, принцесса встала и внимательно посмотрела на так ей знакомого по фибре мужчину.