Такое же впечатление производили и три его взрослых сына: все как один красавцы, но их светло-голубые, ледяные глаза, доставшиеся по наследству от отца, напоминали глаза мертвецов. Они казались пустыми и взирали на мир бесчувственным взглядом.

Лерои словно плыли по фойе, разделяя надвое пространство. Движения лорда и его сыновей завораживали, но выражение их лиц оставалось каменным. Казалось, что Большой театр, гордость столицы, для этой семьи был все же недостаточно роскошным. Их не восхищала ни ажурная лестница, устланная бордовой ковровой дорожкой, ни изящные мраморные скульптуры, ни золоченые канделябры с высокими горящими свечами, ни искусно выполненные именитыми мастерами фрески, ни подлинные картины великих художников.

Их не трогало ничего.

– О-о-о, а вот и влиятельный господин собственной персоной, – проговорила Матильда, отодвинув плотную бархатную занавесь и выглядывая в зрительный зал. – Надо же, столько у него сыновей. И все как один красавцы!

Матильда растянула губы в мечтательной улыбке. Она была настоящей охотницей, но никак не могла дождаться знакомства с молодым, непременно состоятельным женихом, поскольку все состоятельные господа обычно уже пребывали в почтенном возрасте.

– Интересно, у него есть жена? – спросила Стелла, протискиваясь между занавесью и Матильдой. Поймав на себе удивленные взгляды коллег, она поспешила оправдаться: – А что? Лорд весьма красив и совсем не стар! Поглядите-ка сами!

– Нет уж, благодарю! – Кристина засмеялась, надевая поверх корсета легчайшую накидку с золотыми блестками.

– Полно тебе быть такой гордой, соловушка ты наша! – Стелла подошла к подруге и сама невольно залюбовалась ее красотой. – Когда же мы увидим твоего избранника?

– Как только он поселится в моем сердце! – Кристина подмигнула Стелле.

– А как же Петер? Он ведь так красиво ухаживает за тобой, – протянула Стелла. – И такой хорошенький!

Кристина только пожала плечами, укладывая свои локоны.

– Между прочим, имя Петер означает «твердый, как камень», – вмешалась одна из актрис, и девушки тихо засмеялись. – В плане надежности, а не в том смысле, в котором вы все подумали! – поспешила добавить она.

Как только часы пробили шесть вечера, мистер Раэль вышел на сцену, произнес вступительное слово и пожелал публике приятного просмотра. Свет в зале погас. Заиграла торжественная музыка. Сразу после этого артисты в сверкающих костюмах высыпали на сцену, закружившись в хороводе.

Чувствовалось, что спектакль они отыгрывают на пределе возможностей. Танцоры выполняли па еще более изящно и точно, чем обычно. Певцы исполняли арии с такой страстью, что зрителей бросало в жар. Когда же настало время для вокальной партии знаменитой жемчужины театра – Кристины, воцарилась абсолютная тишина.

Выйдя на сцену, Кристина грациозно раскинула руки и запела таким невероятным, чарующим голосом, что каждый присутствующий ощутил нечто особенное. Ее чистейший нежный голос возносил зрителей на небеса. Он был столь прекрасен и неповторим, что слушать его хотелось весь остаток жизни, до последнего вздоха.

Даже остальные певцы и актеры слушали, затаив дыхание и завороженно глядя на эту хрупкую девушку. Они осознавали, что во многом обязаны ей таким оглушительным успехом всех постановок последних лет.

Вокальная партия была сложной. Она требовала выдающегося мастерства и искусного владения голосом. Казалось, Кристине исполнение дается легко: она светилась и наслаждалась каждым прожитым на сцене мгновением. Девушка выглядела счастливой, а ее глаза лучились. Эту партию никто не сумел бы исполнить лучше. Лучше просто невозможно.

Как только ария подошла к концу, зал разразился аплодисментами. Зрители повскакивали со своих мест, оглушая друг друга овациями. Казалось, хлопают все до единого – и джентльмены, и их дамы в пышных дорогих платьях.

– Браво! – скандировала публика. – Потрясающе! Великолепно!

Довольная выступлением, Кристина низко поклонилась. А когда выпрямилась, то заметила, что мужчины в первом ряду, облаченные в черную одежду, не хлопают вместе со всеми. Они просто пристально смотрят на нее безо всяких эмоций. Будто она пустое место.

«Должно быть, это и есть Лерои». Испытав неприятное чувство, словно что-то кольнуло в груди, Кристина прошлась взглядом по их застывшим лицам, больше похожим на восковые маски. «Неужели им не понравилось?» – в ужасе подумала она и тут же отвела взгляд, чтобы не выдать свои мысли.

Овации тем временем никак не стихали. Зал гудел. Кристина еще раз поклонилась, послала воздушный поцелуй зрителям и поспешно скрылась за кулисами.

– Воды, – попросила она, хватаясь за грудь и глотая ртом воздух. – Срочно воды!

Стелла взяла с ближайшего столика графин и плеснула воду в бокал.

– Вот, держи.

Кристина мгновенно осушила бокал.

– Что случилось?

– Перенервничала. – Кристина потерла кончиками пальцев лоб, пытаясь прийти в себя. – Лорд Крейган Лерой… Он… – Она подняла на подругу встревоженный взгляд. – Он выглядел безразличным или, может быть, даже… разочарованным.

– Ох, тоже заметила? – Стелла покачала головой и опустилась на розовый пуф. – Думала, что хоть тебя он и его сынки оценят! Что ж, видимо, нет.

В этот момент в гримерку ворвалась дюжина танцоров, загалдев наперебой:

– Что не так с этими Лероями?

– Их хоть что-то способно впечатлить?

– Ох, надеюсь, нам не влетит от мистера Раэля, мы ведь сделали все, что от нас зависело, и даже больше!

– Да, это уж точно… – протянула Матильда, снимая с шеи тяжелое колье и небрежно бросая его в шкатулку. – Вероятно, месье Лерой по ошибке к нам заскочил вместо какого-нибудь кабаре! – Равнодушие со стороны лорда ее явно задело. – Ну ничего, отыграемся!

Артисты дружно закивали, ведь впереди, сразу после антракта, зрителей ждала заключительная и самая зрелищная часть представления. Самые яркие номера, впечатляющие декорации и новаторские световые и дымовые эффекты.

Они уже успели сменить костюмы, когда в гримерку влетел встревоженный директор театра, бледный как полотно.

– Дамы и господа! Попрошу без паники! – начал он, разведя руками. – На сегодня мы закончили!

– Что? Почему? Мы сделали что-то не так?

– Нет-нет, не в этом дело! – Мистер Раэль вспотел. Ему явно было душно во фраке, и он сделал над собою усилие, чтобы продолжить: – Вашей вины здесь нет. Вы, как и всегда, выступали великолепно! Однако… Как бы это сказать… Только что прямо в фойе на господина Лероя совершили покушение.

Все громко ахнули, а затем на мистера Раэля со всех сторон посыпались вопросы.

– Послушайте, я и сам мало что знаю. – Мистер Раэль достал из кармана платок и вытер пот со лба. – Знаю только, что была стрельба и не обошлось без жертв, к сожалению. Злоумышленники сбежали. Вам всем, – он обвел присутствующих скорбным взглядом, – лучше пойти домой.

– Но мы…

– Идите! Я разберусь и без вас! Не заставляйте меня повторять дважды. Находиться здесь сейчас не имеет никакого смысла, и боюсь, что это небезопасно.

Он ушел, оставив присутствующих в полнейшем замешательстве.

– Что ж, я ухожу! – заявила Матильда, расстегивая корсет и безо всякого стыда демонстрируя пышные груди. – И вам советую. Деньги я люблю, но жизнь дороже.

– Я с тобой! – сказала Стелла. – Кристина, ты с нами?

– Д-да. Конечно.

Она отошла от стены и принялась срывать с себя украшения. Ей было страшно. Она никак не могла перестать беспокоиться о тех, кому не посчастливилось оказаться сегодня в театре и пострадать. Оставалось только надеяться, что жертв немного.

Вшестером молодые актрисы высыпали через служебный ход на темную улицу, где тускло светил один-единственный фонарь. Вскоре девушки убедились в том, что все центральные дороги перекрыты, а значит поездка в дилижансе отменяется, придется добираться пешком.

– Какой-то безумный день, ей-богу. – Матильда укуталась в накидку с бисерным воротником.

Приближалась зима, с каждым днем становилось все холоднее. Девушки принялись делиться переживаниями и домыслами относительно того, кому и зачем понадобилось нападать на лорда Громового Утеса.