— Ах, как же смотрел на него в этот момент доктор Монардес! Он смотрел, немного наклонив голову, улыбаясь уголком рта. И вся его поза, выражение лица недвусмысленно говорили: «Ты абсолютный невежа! Не мешало бы немного поучиться!» Хорошо бы и мне усвоить это выражение, в будущем оно может понадобиться. Я решил начать уже сейчас — наклонил голову набок, слегка усмехнулся и продолжил записывать эти чудовищные глупости.
— Будучи слишком горячим, — продолжал развивать свою теорию Джошуа, — табачный дым слишком перегревает и высушивает печень, мешает переработке мяса в желудке, поэтому оно выходит оттуда непереработанным. Это случается, если начать курить раньше, чем мясо будет усвоено организмом. По схожим причинам люди иногда используют табак как отхаркивающее средство. Но это очень опасная и неоправданная практика, которая может вызвать сильную рвоту, затяжную болезнь и отупение. Мои опыты, джентльмены, доказывают, что одна-две капли чистого табачного сока, капнутые на язык кошки, вызывают у нее конвульсии и смерть всего лишь через минуту. Правда, тот же самый сок, если смочить им марлю и приложить к больным зубам, успокаивает боль. Однако его могут употреблять только курильщики, у других же он может вызвать тошноту, рвоту, припадки и тому подобное. Если накапать сок на корочку хлеба, которая попадет сразу в желудок человека, то последует быстрая и мучительная смерть — это показали мои опыты на бедняках Лондона.
— Организм у бедняков ослаблен, — послышался голос из зала. — Они страдают от недоедания, плохого пищеварения, упадка жизненных сил, а также от отупения. Так что это ничего не доказывает.
— Вы ошибаетесь, сэр, — возразил Джошуа. В зале засмеялись. — Я хочу сказать, — поправился он, — что да, они страдают всеми теми недугами, которые вы перечислили, но причиной их смерти был именно табак, а не что-либо иное. Если не верите, я бы рекомендовал вам самому подвергнуться эксперименту. — В зале установилась тишина. Нет, каков наглец! — Среди наших вульгарных любителей табака, — продолжил Джошуа, — существует и другая, крайне опасная практика, которая основывается на совсем уж ошибочном убеждении. Курильщики считают, что теплый дым табака предохраняет их от влажной и дождливой погоды, из-за чего, прежде чем выйти в такую погоду наружу, они курят табак. Это большая ошибка. Нельзя выходить наружу сразу после курения, следует подождать хотя бы полчаса, особенно в холодное и влажное время года, потому что в результате действия табака на организм поры тела, включая его внешнюю оболочку, полностью раскрываются и существует опасность внезапного проникновения холодного воздуха в человеческий организм.
Надо признать, что в этом он был прав. Если влажный, грязный и холодный воздух проникнет в тело, он может вызвать отек, может смешаться с основными телесными жидкостями и испортить их. Но ведь люди поэтому и носят одежду, а не ходят по улицам голыми, как Адам и Ева. Да, конечно, для Адама и Евы табак был бы вреден именно в силу упомянутых причин. Но не для современного человека. Это утверждение Джошуа было типичным примером спекуляции, к которым прибегают противники табака, чтобы опорочить его.
Джошуа произнес еще несколько слов в заключение и покинул трибуну. Король встал с места, видимо, чтобы дать слово еще кому-то, но в этот момент из публики поднялся высокий, представительный мужчина, который держал в руке трубку и делал это так, чтобы все могли ее видеть. Разумеется, трубка не была раскурена, в противном случае это восприняли бы как вызывающе дерзкое поведение, но даже этот многозначительный жест трактовался как смелый вызов противникам табака.
— Кто этот человек? — шепотом спросил я у Исаака Уэйка.
Однако он, в силу своей злопамятности, не ответил мне, а поднес палец к губам, призывая сохранять тишину.
— Это доктор Чейнелл, — неожиданно сказал замухрышка, сидевший по другую мою руку. — По своим знаниям и опыту он не уступает ни одному доктору в мире.
Человек никогда не знает, с какой стороны придет помощь, и вот вам — пожалуйста. Я кивнул замухрышке в знак благодарности и с помощью ручки и среднего пальца сделал недвусмысленный жест в сторону Исаака. Я уверен, что тот его заметил, хотя виду не подал.
— Джентльмены, — громко произнес доктор Чейнелл из зала. — Я собираюсь сказать несколько слов в защиту лечебных свойств табака, почтительно возразив, — при этом он поклонился, — нашему просвещенному королю, чей политический, а вовсе не медицинский долг — защищать наши тела не от болезней и всяческих зараз, а от внешних врагов, сражаться не с bacillaceae & bacteriae, а с вражескими армиями, осмелившимися поднять меч на нашу прекрасную нацию. С учетом исполнения этого долга наш король — самый лучший король в мире, он безупречен и дела его образцовы. Пусть Господь дарует ему здоровье и силы, чтобы он мог и в дальнейшем мудро управлять нашей гордой страной.
Доктор Чейнелл снова поклонился, а зрители вскочили на ноги и долго и бурно рукоплескали, выражая одобрение его словам. Доктор Монардес тоже аплодировал. Мы, писари, также поднялись с мест и принялись хлопать. Король встал и, приложив руку к сердцу, принялся раскланиваться в разные стороны. Когда все стихло, доктор Чейнелл продолжил:
— Я также хочу оспорить безответственные, а порой и откровенно глупые утверждения выступавшего здесь Джошуа, не помню его фамилию…
— Сильвестр, — подсказали из публики.
— Может быть, — согласился доктор Чейнелл, — чьи слова, я это ответственно заявляю, — полностью противоречат истине и научным медицинским фактам. Ошибкой является также порочная практика, когда священники обращаются к медицине и высказываются о лечебных свойствах той или иной субстанции. Ибо так же, как какой-либо медик, не знакомый со сложной материей теологии, при определенных обстоятельствах может навредить душе верующего и даже погубить ее, если легкомысленно решит исполнять функции священника, — так и служитель Господа, если решит врачевать, может нанести непоправимый вред телу верующего. Вот почему я хочу начать издалека, — продолжил ученый-медик. — Мне кажется, джентльмены, что мы отдаляемся от священного первоисточника истины подобно тому, как Адам и Ева отдалились от райских кущей. Еще при появлении табака в Европе его приверженец доктор Николас Монардес и другие высокоученые врачеватели считали табак лекарством, обладающим чуть ли не магической силой и неслучайно в своих трудах они называли его «herba panacea» и «herba santa». Это лекарство и вправду обладает, как считают некоторые, многими свойствами мифической панацеи. Именно поэтому один из наших соотечественников дал ему название «божественный табак», а другой — «наше священное растение никотин», в честь француза Нико, одного из его первооткрывателей. Но многие из вас, возможно, спросят, как проникло это волшебное растение, эта «herba panacea», в нашу старую добрую Англию? Насколько мне известно, это произошло благодаря трем гордым капитанам нашего славного флота, а именно: капитану Уильяму Миддлтону, капитану Прайсу и капитану Коэту. Именно они почти тридцать лет назад впервые публично выкурили в Лондоне трубки, при этом на маленькой площади в Чипсайде, где они вели разговор, стали собираться люди со всего города. Разумеется, мы можем только гадать, о чем они тогда беседовали. Возможно, каждый рассказывал о своих морских подвигах. Или они вспоминали экзотические страны, которые успели повидать… А может, обсуждали качества табака, который курили в тот момент? Об этом, джентльмены, мы никогда не узнаем, и об этом, как мне кажется, можно лишь сожалеть.
— Сэр, они говорили о ценах на яйца — я был тогда на площади, — выкрикнул из зала худой мужчина с седой головой.
Впрочем, доктор Чейнелл не обратил на его слова никакого внимания.
— Мне жаль, что я не смог тогда присоединиться к любопытным гражданам, ученые джентльмены, потому как находился здесь, в Оксфорде и, будучи совсем юным, усердно изучал медицинскую науку.
Эти его слова зал встретил аплодисментами. Выждав, пока аплодисменты стихнут, доктор продолжил:
