Меч висел за спиной на перевязи. Таскать его в руке можно было по парадным приёмам, улицам Гаотая или дорожкам родной школы. А здесь в любой момент могли понадобиться обе руки. На скорость выхватывания это никак не влияло, да и тварь, на которую он охотился, сразу не нападает.

— А правда, что лютые мертвецы всегда мужчины, а призраки чаще женщины? — спросил сегодня за завтраком Гусунь. Чжаньцюн покачал головой:

— Да нет, ваше высочество, призраками становятся оба пола с одинаковой частотой. Во всяком случае, я никогда не замечал перевеса в одну сторону. А вот лютые мертвецы действительно чаще всего, если не всегда, мужчины. Я, во всяком случае, ещё не встречал ни одной лютой женщины. А ты, шиди?

— Я тоже, — кивнул Линьсюань. — Возможно, потому что, если даже женщина умирает в ярости, желая наказать обидчиков, она реже испытывает такое желание порвать их именно руками. Женщины используют другие методы.

— А говорите, что между мужчинами и женщинами разницы нет, — усмехнулся Гусунь.

— Я такого никогда не говорил, ваше высочество. Я лишь не считаю, что ум женщины в чём-то ограниченней мужского. Да, мы можем думать по-разному и нас могут интересовать разные вещи, но женщины, если получают такую возможность, могут отлично справиться и с учёбой, и с политикой, и с торговлей.

— Спасибо, что хоть вождение войсками им не приписываете, — его высочество откусил от румяной булочки.

Линьсюань промолчал, решив больше не ввязываться в дебаты. Всё равно весь мир не переубедишь. Что уж от здешних требовать, если в его собственном мире победившей эмансипации всё равно в количестве находились индивиды, почитавшие, что женщинам не хватит ума влезть в мужскую епархию!

Сам Линьсюань-Андрей некогда получил неплохую прививку от высокомерия. Послушав однажды, как Санька жалуется на мужской шовинизм, Андрей резко посоветовал ей не передёргивать. Дескать, у женщин и так полное равноправие, никто их не принижает, чай, не Средние века, чего ещё надо? В ответ сестра предложила провести эксперимент: зарегистрироваться на каком-нибудь преимущественно мужском ресурсе под женским ником. Да хоть на форуме той игры-стрелялки, в которую Андрей тогда увлечённо резался. И посмотреть, что будет.

Андрей последовал совету… и сразу же почувствовал разницу. Под мужским именем он мог спокойно обсудить перипетии игрового сюжета, бои и технические характеристики оружия, блеснуть эрудицией, срезать кого-нибудь слишком нахального или чересчур много о себе понимающего, вставить свои пять копеек в холивар — и другие мужчины встречали его посты с уважением и пониманием. Попытка же вмешаться в мужскую тусовку от женского лица встретила целый спектр эмоций, но, увы, все одной направленности: от вежливого недоумения до агрессивного неприятия. В лучшем случае ему снисходительно объясняли, что не стоит со свиным рылом лезть в калашный ряд, а с женским мнением — в сугубо мужскую тему. Посиди в сторонке, девочка, а мы тебе трофейчик принесём. Хотя и под мужским, и под женским ником Андрей писал совершенно одно и то же! А попытка возмутиться такой несправедливостью мгновенно принесла ему звание истерички.

В общем, долго Андрей тогда не выдержал — сбежал с форума, да и к игре заметно охладел. Невелика радость, когда вершиной признания становится тыкание твоими постами в нос оппоненту: вот, дескать, смотри, даже баба разбирается в вопросе лучше, чем ты! Конечно, ничто не мешало ему продолжать общаться с мужского ника, но оставшийся осадочек отравил всё удовольствие.

Туман между тем становился гуще, идти он по-прежнему не мешал, но, казалось, отрезал от остального мира непроницаемой белёсой стеной. Звуки стали глуше, даже слой листвы под ногами больше не шелестел, словно Линьсюань ступал по толстому ковру. Казалось странным, что не так уж далеко отсюда сейчас, должно быть, уже сцепились две армии, сражаясь не на жизнь, а на смерть. А где-то ещё идёт обычная жизнь, люди занимаются своими делами, торгуют, беседуют, пьют…

Линьсюань моргнул. Лес перестал быть немым, но когда именно родился этот звук, заклинатель не мог бы сказать. Просто понял, что слышит его уже некоторое время, но до сознания он дошёл только сейчас. Там, куда указывал стрелка, раздавался детский плач.

Найти его источник труда не составило. В ямке между разлапистых корней дерева сидела девочка лет шести-семи на вид. Два аккуратных детских пучка на голове были перевязаны красными ленточками, из-под отделанного мехом кафтанчика выглядывал подол розового платьица. Девочка сидела, обхватив колени руками и самозабвенно рыдала, время от времени размазывая кулачком слёзы по пухлым щёчкам. Когда Линьсюань обогнул дерево, она вскинула голову, и личико с носиком-кнопкой озарилось неподдельной радостью:

— Дяденька, вы заклинатель?

— Угу, — кивнул Линьсюань, разглядывая её.

— Я заблудилась, — всхлипнула девочка и потёрла кулачком носик. — Дяденька, а вы не злой?

Линьсюань покачал головой. Чжаньцюн был прав — трудно просто взять и рубануть мечом ребёнка. Даже если ты совершенно уверен, что детская мордашка — это маска, под которой прячется людоед.

— Мой папа болеет, — маленькая тварь снова вытерла носик. — Я хотела для него травок набрать… Он, наверное, беспокоиться, что меня долго нету…

Она сделал паузу и потеребила подол платьица.

— Я ножку подвернула, — со вздохом призналась девочка. — Дяденька заклинатель, ты не мог бы отнести меня домой?

Линьсюань тоже вздохнул и посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Нет, рядом не было никого и ничего, способного решить эту проблему за него. Нужно как-то выкручиваться самому.

— Дяденька, ты точно не злой? — осторожно спросила девочка. — Папа рассказывал, что злые духи могут притворяться заклинателями, чтобы обманывать маленьких детей!

— Уж кто бы говорил про обман, — буркнул Линьсюань. Для очистки совести полез в цянькунь, вытащил один из припасённых талисманов — точно, красные знаки, написанные киноварью, почернели. А потом и сама бумага, оказавшись на воздухе, зашипела и начала съёживаться, словно сгорая в невидимом огне. Такая концентрация инь и для заклинателя опасна, а уж ребёнок давно потерял бы сознание. Линьсюань поднял глаза и увидел напротив пустующую ямку. «Девочка» исчезла.

Заклинатель ругнулся, чувствуя смесь досады и облегчения. Призрака придётся искать заново, но есть надежда, что в следующей раз он появится в каком-нибудь другом облике. Талисманы под одеждой и вышивка на одежде пока надёжно защищали Линьсюаня от тёмного излучения. А что касается иных методов воздействия…

Еле слышный шорох коснулся слуха, шевельнулись листья на земле — казалось, что к Линьсюаню с разных сторон стремительно заскользил добрый десяток змей. Но это были не змеи, как разглядел Линьсюань, выхватывая меч — корни. Гибкие длинные корни, вылезшие из земли и стремительно атаковавшие с намерением не то проткнуть, не то спеленать. По лезвию меча заструилась ци, и первый же корень распался от удара надвое, как гнилая верёвка. Заклинатель завертелся на месте, отражая атаку. Один из корней всё же изловчился и обвил его лодыжку, Линьсюань рубанул вниз, и тут же вверх, подпрыгнул, пропуская древесную плеть под собой, мягко приземлился, нанёс ещё несколько стремительных ударов — и остановился. Больше рубить было некого. Линьсюань ещё какое-то время напряжённо прислушивался, не торопясь прятать меч, но всё было тихо.

Светящаяся слабым золотистым светом стрелка всё так же висела в воздухе, медленно вращаясь. Похоже, никак не могла определиться, указать ли ей на то место, где только что сидела «девочка», и где ещё явно оставалось скопление тёмной энергии, или вглубь леса. Но когда заклинатель отошёл на пару десятков шагов, отлетевшая за ним стрелка перестала вращаться и уверенно указала в лес.

Что ж, вперёд на подвиги.

Лес выглядел бесконечным, тучи стали ещё ниже, угрожая близким дождём, и настроение заклинателя устремилось к нулю. Споткнувшись о коварно вылезший из земли, но, к счастью, неподвижный корень, Линьсюань выругался вторично. Вот так и будешь тут бродить до морковкина заговенья. Соревноваться с духом, чьи нервы окажутся крепче. Должно быть, после смерти мышление бывших человеков и впрямь меняется, потому что сам бы он на месте злого духа при виде заклинателя просто не стал бы показываться. И никто б не смог ему ничего сделать — кроме разве что парочки-троечки самых могущественных из заклинательской братии, способных вытаскивать нечисть на свет против её воли.