Этого не может быть, мелькнула мысль. Но это было.

Она прижималась к нему грудью, но, когда он попытался расстегнуть ее платье, отодвинулась. Оба тяжело дышали.

— Я просто хотела узнать, каково целовать землянина.

Она протянула руку и провела по его волосам.

— И еще мне это было интересно. Они такие странные на ощупь. Но приятные.

— Может быть, это принесет тебе удачу. Когда-то давно люди чесали черную шерсть. На счастье.

— Это странно.

— Ну вот, ты поцеловала землянина. И каково это?

— Очень захватывает. Даже слишком. Но я никого, кроме своих родственников, не целовала уже два года. И стала очень страстной. Мне даже замечания делали, что я слишком смелая. Но это не потому, что я плохая. Я просто не могу с собой справиться.

— Я тоже раньше не целовал марсианку, — сказал он. И после недолгого молчания добавил: — Мы можем пойти в поле.

Она снова вспыхнула, но тут же улыбнулась.

— Если бы мы это сделали, нам бы пришлось пожениться.

— Я никому не скажу.

— Но я-то знала бы! И вообще, я в тебя не влюблена. Ты прости, я не должна была этого делать. Но я…

— Не извиняйся. Все было прекрасно. Только больше не дразни так мужчин. Тебя могут изнасиловать.

— Это может сделать лишь носитель зла. И его пошлют в Ше'ол.

— А это где? Ее передернуло.

— Не хочу об этом говорить. Пожалуйста, поедем дальше.

— Как прикажешь.

Минуту они ехали молча, потом Орм сказал:

— Здесь самое моральное общество во всей Солнечной системе — или самое жесткое. Однако человеческая натура в основе своей всюду одна. Многие из ваших невест приходят на церемонию бракосочетания беременными?

Она засмеялась:

— По официальным оценкам — около четверти. Но женщине это не в вину и не в стыд. И виновник никогда не откажется. Не посмеет.

— Это, я думаю, порождает много несчастных браков.

— Да нет, почему бы?

Орм посчитал, что на это отвечать не надо. Надо было больше узнать этих людей, чтобы спорить на такие темы. Земные условия не всегда, и даже не часто, бывали похожи на местные.

Она показала на солнце:

— Ему бы это не понравилось.

— Ах ему! Но как страх перед ним может сделать людей счастливыми?

— Мы любим его, — ответила она. — Мы бы его обожали, если бы он это дозволил. Но он все время нам напоминает, что не он — Единый Всеблагой.

Орм решил сменить тему. Весь этот разговор, пусть даже информативный, не имел отношения к его цели. Раз уж она так откровенна, почему бы ему не попробовать напрямую? Может быть, сработает фактор неожиданности.

— А кстати, где вход в туннели, ведущие к космическому кораблю?

— Вон там, — она показала мимо Орма на синюю стену пещеры.

Он посмотрел туда, но не увидел ничего примечательного.

— Если выехать на параллельную дорогу в пяти милях отсюда и взять направление прямо к стене, то выедешь на серпантин вдоль стены. Он выведет на скальный уступ, где стоит домик в синюю и красную полоску. Вход за ним.

Как просто все оказалось. Не слишком ли просто?

— Это охранный пост?

— Да нет, зачем там охрана?

Она его провоцирует? Или действительно думает, что землянин мечтает о побеге не больше, чем жирный вол на цветущем лугу? И власти так же думают?

— Если заблудишься, можно спросить дорогу в деревне Гамалиила. Вот здесь притормози, будь добр. Тут ферма Ванга бен-Хебхела. Я учу его сына и дочь.

Орм свернул на подковообразную цементную аллею и остановился перед домом. Как большинство жилых домов, он был построен из дерева в форме семиугольника — в этой культуре число «семь» было важным символом. Высотой дом был в полтора этажа, и дерево (крешийского происхождения), из которого он был построен, было очень легким и очень твердым. В вертикальных стенах повсюду были прорублены окна. Крыша в форме пагоды оказалась окрашена в красный цвет, и весь дом окружала светло-голубая веранда. У крыши были неестественно широкие карнизы — по иудейской традиции: если человек падал с крыши, кровь не должна была коснуться дома.

Большой зверь, похожий на черного волка, но чьи предки явно были с крешийскими корнями, поднялся с пола веранды и громко защебетал. Тут же выбежали двое подростков, десяти и тринадцати лет. Через несколько секунд показалась изящная темноволосая женщина — красавица.

При виде Орма все трое удивились. Когда Гультхило его представила — будто они не знали, кто он такой — они широко заулыбались, и было видно, что по-настоящему рады. Гультхило поблагодарила его, что подвез, в то же самое время послав ему загадочный взгляд. Ему, очевидно, дали понять, что он может считать себя свободным. Но он не успел еще повернуться к автомобилю, как она сказала: «Подожди-ка минутку», — и затараторила по-крешийски с вышедшей женщиной, Эсфирью.

Потом снова повернулась к нему:

— Ты голоден?

— Я пропустил ленч, но…

— Тебя приглашают поесть с нами. Согласись.

— С вами?

— Да. Эсфирь говорит, что по телевизору передавали: Совет решил, что земляне могут есть за нашим столом. Ваша провизия кончилась, и нечистой еды вы есть теперь не будете, потому спокойно можно сажать вас с нами за стол. Это, правда, относится к обычной еде. Праздничные и священные трапезы исключаются. И вы должны соблюдать правила.

— Что ж, приятно не быть парией, — ответил Орм.

Сказав «спасибо», он последовал за ней в широкую дверь, по обеим сторонам которой висели мезузы — маленькие коробочки со священными письменами. Единственным жилым помещением без мезуз на Марсе было то, где жили люди с Земли.

Первая комната была высокой и просторной. Стенные панели были окрашены в чередующиеся белые и бледно-голубые полосы. Обоев не было. С потолка высотой в полтора этажа свисали три больших люстры из резного кварца, и в каждой было шесть больших электрических ламп. Единственными настенными украшениями были два больших плоских телеэкрана и гигантское копье, закрепленное скобами. Хотя бы одно такое оружие было в каждом доме. По древнему крешийскому обычаю отец вручал сыну такое копье в день его свадьбы. Люди переняли этот обычай во времена, когда строили только шестую пещеру.

На полу из полированного черного дерева там и сям лежали яркие узорчатые половики. Мебель состояла из очень большого стола в середине комнаты, пяти диванов, нескольких небольших столиков, конторки и большого письменного стола. У него на каждом углу высилась круглая башенка с резными шестиконечными звездами.

Из комнаты открывался выход прямо в квадратный центральный двор. В этот двор выходила каждая комната, и там было необыкновенно уютно: пол выложен из блоков полированного гранита, в центре — большой семигранный бассейн, и посередине его фонтан высотой в двенадцать футов. В полу были сделаны выемки, и в них росли двадцатифутовой высоты деревья с раскидистыми ветвями. Похожие на канареек золотистые и алые птицы пели и щебетали в ветвях или клевали пурпурные плоды грушевидной формы размером с яблоко.

В углу кошка львиной расцветки, размером с земную кошку, смотрела, как играют трое ее котят. Большими зелеными глазами, огромными ушами и расцветкой морды она напоминала рысь.

Эсфирь провела их по краю двора к противоположному его концу. Там они вошли в коридор, и Орму показали большую туалетную комнату. Закрыв дверь, он облегчился и сполоснул лицо и руки. Сама ванна могла с удобством вместить троих и была вырезана из цельного куска блестящего черного базальта.

Орм присоединился к остальным, которые тоже успели умыться, и его провели в огромную кухню с таким очагом, что на нем можно было бы зажарить теленка. Однако у очага был не такой вид, будто им часто пользуются. Вдоль одной стены шли полки с ножами, пилами, тесаками и столовой утварью, на другой висели блюда, кастрюли и котлы. Около раковины стояла большая разделочная колода. В другом углу была длинная электрическая плита, а над ней висела микроволновая печь. Была еще и посудомойка, два огромных холодильника, а в середине помещения — стол, за которым могло поместиться человек двадцать. Но сейчас он был накрыт на шестерых.