Сердце вновь болеть начинает. Мысленно рвусь к шкафу искать самое классное платье. В реальности выливаю уже холодный чай в раковину.

– Нет, Максим. Плохо себя чувствую.

– Заболела? – обеспокоенно спрашивает.

Да. Причем давно. Болезнь незаразна, но она все тело изводит и мучит.

– Что-то вроде того.

Мы скомкано прощаемся. С ненавистью откидываю телефон и иду мыть чашку. Она не грязная, но хотя бы руки чем-то занять.

Может, стоит поехать? Показать, что пережила все? Что я не убиваюсь и не собираюсь?

Подлетаю к телефону и открываю соцсеть. Сразу же нахожу одну из девчонок в компании Тимура. В нашей компании. Теперь не уверена, что мне есть там место.

У Камиллы уже загружено пару сторис. Как всегда с фильтрами и яркие.

На одной она сняла бумеранг с бокалом чего-то бледно-розового, на другой – как она обнимается с Тимом и целуются с ним в щеку. Надпись – «Провожаем нашего чемпиона».

Вспышка раздражения затмевает мозг.

Я подскакиваю и уверенным шагом иду к шкафу. Достаю оттуда самые обычные джинсы и белую рубашку. Заправляю ее внутрь. Косметику игнорирую. Раньше Юлька помогала мне краситься. Ей это нравилось, она мечтала стать визажистом.

Вызываю такси и еду в клуб.

Я же могу пожелать гонщику удачи? В последний раз?

Такси останавливается у знакомого клуба. Сколько раз мы отмечали здесь приезд Тима? А его первую победу в Гран-при?

Помню все.

Один раз он крепко меня обнял, как раз когда взял кубок. У меня сердце вспыхнуло. Клянусь.

Дважды целовал в щеку на прощание. Я дико смутилась, покраснела. Потом он поцеловал всех подруг и, обворожительно улыбаясь, уехал на своем «Феррари» серебристого цвета. В Москве одна такая машина, если не на всем земном шаре.Сейчас меня никто не встречает. У входа дежурит охрана, но они свободно меня пропускают. Как-никак я знакомая этого гонщика. А еще дочь трехкратного чемпиона.

Нашу компанию за угловым столиком вижу сразу. Тимур сидит на диванчике, на самом клевом месте. Как обычно. Обнимает новую Юлю. Она, не отрываясь, смотрит на него.

Понимаю ее. Красивый брюнет со светло-зелеными глазами и очаровательной улыбкой. Ямочки на щеках действуют как капли алкоголя в крови: затмевают сознание на краткий миг.

– Привет, – Максим появляется из ниоткуда и трогает меня за плечо.

Мельтешу взглядом между компанией за столом и Максом. Разрывает.

– Все-таки решила прийти? – с нежностью спрашивает.

Максим вообще весь такой. Нежный. Симпатичный блондин с голубыми глазами. Мечта, а не парень. Влюбиться бы в такого!

– Хотела удачи пожелать… Тиму. – Стробоскоп в этот момент отсвечивает мне в глаза. Морщусь.

Как знак какой-то.

Поворачиваю голову, вижу, как Тимур наклоняется к девушке, шепчет что-то, и она смеется. Они все смеются.

Я бы тоже могла. Через силу, затаскивая чувства ревности поглубже, утрамбовывая между ребер.

– Какая преданность, – усмехается. Ему больно, ведь я ему нравлюсь. Сильно и, получается, безответно?

Макс понял, что мое недомогание – полная ложь. А еще парень знает о моей любви к Тиму. Они все там знают, и остается надеяться, что не шептались за спиной. Нового удара могу не вынести.

– Уверена, что ему нужно твое пожелание? – шепчет вязко.

Его дыхание касается ушной раковины и кажется раскаленным паром. Все внутри ошпаривает, но больше от его слов. В сердцевину боли попадают.

– Сафин сможет и без него. Он и так удачлив, – продолжает.

Парни и девчонки за столом поднимают бокалы, чокаются. Тимур ничего не пьет. Гонщик вообще не пьет и не курит. Настоящий спортсмен. Бабник, правда. И это его единственный недостаток. В остальном он идеальный.

А нет. Есть еще один. У него память какая-то короткая. Совсем забыл, что мы дружили.

Я могу сейчас узнать у Макса про ту девушку, которая сейчас касается волнистой пряди Тимура, поправляет ее и закусывает губу соблазнительно. Могу сделать себе еще больнее.

– Давай выйдем? – предлагает Максим.

Музыка кажется тише, в ушах шум. Как морской прибой.

Монетку, что ль, подкинуть? Сердце рвется подойти к столику, увидеть Тимура в последний раз. Именно за этим шла. Сказать «удачи» и уйти.

Но в голове играет последняя фраза Сафина: «Ты мне никак не интересна».

– Там дождь собирается, – жму плечами. Все еще думаю. Почему первая любовь такая дурная?

– А у меня зонт с собой, – широкая улыбка Макса действует… Успокаивающе. Как стаканчик мороженого после пролитых слез.

– Ладно.

Макс Николенко первый раз уводит меня из шумного клуба, взяв за руку. Разум подсказывает вырвать ладонь. Но сердце так колотится в груди, я могу только об этих ударах и думать.

Он не чужой мне человек, от него приятно пахнет. И рука у него теплая, сухая.

Мы останавливаемся на углу здания. С этого места отлично виден выход, и я постоянно скашиваю туда свой взгляд.

Мурашки покрывают плечи. Только вот на улице достаточно тепло, даже душно.

Вообще, вечер довольно романтичный.

– Варь, я хотел…

Николенко издает короткий, чуть нервный смешок. Я замечаю, что он волнуется. Его чувства так же витают на поверхности, как и мои.

Пугаюсь от громкого возгласа, исходящего из открытой двери клуба. Целая толпа вываливается наружу. В центре, кто бы мог подумать, Тимур Сафин. Он идет за руку с той девушкой, с которой шептался за столом.

– Уезжает уже, – с радостью в голосе комментирует.

Вот он, шанс: подбежать и попрощаться. Ноги забетонированы намертво.

Наблюдаю, как с ним все здороваются или прощаются, не суть, пожимают руки. Дважды он дает автограф, столько же фотографируется. Слышу пожелания удачи и победы.

Когда наши взгляды встречаются, вижу, как темнеют его глаза, скулы становятся острыми, сильная шея напрягается, и можно очертить каждую натянутую жилку.

Сегодня он разбил сердце одной девчонке, которую знал всю жизнь.

Мы вместе отмечали Новый год, дарили дурацкие подарки на дни рождения, сбегали от родителей. У нас даже мечты были общие.

А потом Тимур Маратович Сафин стал пилотом «Формулы»… Слава захватила в свою турбину.

Выдавливаю из себя улыбку, когда в горле собирается ком. Я правда буду скучать.

Тим коротко кивает, давая понять, что понял.

А потом садится в машину с новой Юлей и уезжает.

Это была наша последняя встреча.

Не знаю, пройдут ли чувства и смогу ли забыть свою первую любовь. Она же всегда с нами. Сколько бы ни было лет, как бы давно мы ее ни встретили. Счастливая или нет – неважно. Первая любовь – самая сильная. Крючками вонзается в сердце, врастает и остается там навечно.

– Я провожу тебя? – Макс обнимает взглядом. Искренне. – Можно?

Поджимаю губы. Все-таки скромно улыбаюсь.

– Можно.

Полтора года спустя. Февраль.

1-ый этап.

Гран-при Бахрейна. Гонка.

Стартую с места. Я третий. Разгон моего болида до сотни километров в час за две секунды.

Это самый напряженный, важный и эффектный момент гонки.

Адреналиновый прилив кипятит кровь. Она такой же температуры, как газ внутри раскаленной установки за моей спиной. Все внутри моего болида горит. И мой зад в том числе.

Температура покрытия гоночной трассы здесь под пятьдесят градусов. Адское пекло, настоящее жерло. Именно здесь часто происходит преждевременный износ резины из-за перегрева. И хуже всего – потерять сцепление. Жуткая история…

На первом повороте обгоняю Фишера, стараюсь оторваться и не дать ему вернуть позицию.

Первый круг, второй, десятый. Картинки по бокам от меня сливаются в одинаковые цветные линии. Концентрация высшей степени.

Двадцатый, двадцать пятый, сороковой, пятидесятый, пятьдесят шестой…

Фишер дышит в спину, видит возможность для атаки. Делаю так, чтобы он подумал, что смещаюсь влево, после чего смещаюсь вправо.