Как оказалось, она после нашего с ней разговора не мудрствуя лукаво позвонила Фонвизиной. И та все выложила ей о моих планах на субботу. Каюсь, сам виноват, забыл предупредить народ, чтобы не распространялись насчет предстоящей дуэли. Великая княжна в разговоре меня, признаюсь, удивила. Конечно, мягко упрекнула, что сразу не рассказал ей о том, что случилось, а затем проявила осмотрительность. Нет, конечно, сразу же поддержала нашу идею бросить вызов Демидову, но вот по поводу личного участия…

— Эх, — в ее голосе звучало нескрываемое разочарование, — не смогу я с вами, как бы мне ни хотелось. Отец точно этого не поймет. Ему хватает выходок Сергея. Но вы там надерите этому мерзавцу задницу!

Кхм… в устах великой княжны эти слова звучали как-то резко… Но я заверил, что несомненно надерем. Выслушав настоятельную просьбу держать ее в курсе и, если что пойдет не так, сразу звонить, закончил разговор.

На стоянке собрались вся наша компания плюс Оболенский и Палесская. Насчет последней меня тоже не предупреждали, но, в принципе, я не возражал. Как говорится, чем больше свидетелей, тем лучше. Инесса присутствовала, но на этот раз было видно, что она недовольна… и это мягко сказано. Раздражение пробивалось через привычную маску безразличия на ее лице. Она сразу отправилась в кабину пилота. Да ну и хрен с ней. Больше всего меня занимал вопрос, как отреагировал Демидов на звонок моих секундантов.

— Благодарю, Павел, что оказал мне честь стать твоим секундантом! — сразу заявил Оболенский, когда мы загрузились в летт и тот, поднявшись в воздух, отправился в имение Демидовых.

— Да не за что, — хмыкнул я, — давайте уже рассказывайте, как отреагировал князь.

— А как ему реагировать еще? — рассмеялся довольный Игорь, настроение которого, как я вижу, изменилось. — Когда услышал, что дуэль за свободу моей сестры, сначала удивился, потом принял условия. Трехминутная задержка… — Он вдруг как-то испуганно посмотрел на меня. — правильно же?

— Правильно, — кивнул я, — надо его проучить. Только еще меня волнует вопрос, что вообще этот Демидов как боец представляет собой.

Посмотрел я, понятное дело, на Фонвизину и не ошибся. Та умудрилась уже нарыть информацию о моем будущем сопернике. Когда только успела… Правда, этой самой информации оказались совсем крохи.

— Да, загадочный какой-то этот Демидов. Ненормальный он, — заявила она, — я паре подруг позвонила… но, увы, на приемах его увидеть можно редко. В дуэлях он практически не участвует. Точнее, участвует, учитывая сто двадцать пятое место в рейтинге. Но вот проводит их, судя по всему, скрытно, без всякой огласки. И просто так на такое место не поднимаются. Думаю, колода у него должна быть сильной! С другой стороны, ты вон Меньшикова победил! Но ты же справишься, Паша? — вопросительно взглянула она на меня.

— Справлюсь, — заверил ее, — не сомневайся.

— И его аккаунт в «Друзьях» пуст! — хмыкнула она, сразу успокоившись. Блин, как в меня верят-то. Приятно, черт возьми. — Первый раз такое вижу. Ни друзей, ни подписчиков, ни фото… зачем вообще создавать аккаунт, чтобы тот был призраком?

— Есть такие, — вдруг вмешалась в разговор Настя, — у каждого уважающего себя аристократа, если он, конечно, не старик, должен был аккаунт в «Друзьях». Но далеко не все занимаются им. Создали и забыли!

— Слышал я о нем кое-что, — заметил молчавший до этого и внимательно слушавший наш разговор Оболенский, — сволочь он изрядная. Отец за ужином рассказывал, как демидовцы прииски у Селиверстовых отжали в Каменке, за Уралом. Просто по беспределу. И главное, что жалоба просто пропала в Имперской канцелярии. А приехавшего в Москву князя Селиверстова деликатно предупредили, мол, нечего совать нос в эти дела. Говорят, они с орками якшаются. По-моему, с родом Дернийских

— Вот оно как… — протянул я, сразу поймав многозначительный взгляд Марии.

— В общем, мутные они, — продолжил тем временем Николай, — не любят их в высшем свете. Поэтому и не зовут на приемы и балы. Но, видимо, Акинфию это особо не нужно. Но что интересно… делом Селиверстовых как раз занимался именно он. Так что и в дуэли можно ждать какую-то подлость.

— На то есть секунданты, — возразил Игорь, — будем смотреть в оба!

— Сын, ты уверен? — Демидов-старший внимательно посмотрел на Акинфия.

Честно говоря, Никите Демидову очень не нравилась вся эта ситуация, начиная с похищения девушки. Учитывая то, что сначала его наследник вроде сказал, что девушка сама не против, но тут же оказалось, что на самом деле это не так. Варвара устроила настоящий скандал! Если бы не вмешательство ее отца, то вообще непонятно было бы, что с ней делать! Он прекрасно видел, что девушка упертая. Да, семья перспективная, и он сам подал идею о женитьбе, но сейчас об этом уже жалел. Но сын не хотел его слушать, а брать свои слова назад Никита Демидов не привык.

Менталиста, конечно, по просьбе сына Никита привез, но опять же, тот же Волконский-старший об этом не знал. И разрешения пока на вмешательства в разум девушки, которую заперли в одной из комнат, он не давал. Все же, как ни крути, а дело подсудное. И, как выясняется, правильно, что не давал.

Принесла нелегкая этого Черногряжского. Дуэль эта «за свободу», будь она неладна. Чертовы обычаи. Откуда этот князек этот древний обычай вообще выкопал? И ведь не отвертишься. Так бы глава рода Демидовых не стал переживать на этот счет и что-то придумал бы, если бы не знал, что этот бывший изгой умудрился подлезть к императорской семье. И даже подружился с великой княжной. Здесь надо действовать осторожно.

К тому же Волконский-старший вдруг уперся рогом и заявил, что все это правильно и Акинфий должен победить и в честной борьбе завоевать девушку. Баран недальновидный. Все они в этом Владимире бараны.

Короче, куда ни кинь — всюду клин.

— Отец, не переживай, — вот Акинфий был абсолютно спокоен, — сделаю я его. Ну кто он? Выскочка!

— Нельзя недооценивать врага, сын, — нахмурился он.

— Об недооценке речь не идет, — хмыкнул наследник.

— Ладно, — выдохнул Никита, — я что-нибудь придумаю!

Мы приземлились на вместительной стоянке, встретил нас глава здешней службы безопасности по фамилии Смирнов с двумя своими подчиненными. Алекс Смирнов. Именно так он и представился. Представительный мужчина с манерами аристократа. Правда, мне показалось, что он слегка удивился такой большой компании, сопровождавшей меня. Но ничего высказывать не стал.

Мы отправились на место предстоящей дуэли. Наш путь лежал через парк, раскинувшийся перед самим поместьем. Ну что можно сказать. Поместье Оболенского выглядело по сравнению с ним весьма скромно. Сразу было видно, что денег у здешних хозяев много… вдоль вымощенных разноцветной плиткой дорожек стояли мраморные статуи, изображавшие каких-то мужиков в стиле древнегреческих богов.

— Это видные представители рода Демидовых, — сообщил мне Смирнов, видимо, заметивший мой интерес к скульптурам. — Они оказались достойны быть увековечены в мраморе.

Я еле удержался от смешка, уж больно пафосно говорил наш сопровождающий. Но, похоже, это рассмешило одного меня. Мои спутники все как один понимающе кивали.

Само поместье — трехэтажный дворец, больше подходящий для императорского рода, чем для какого-то там Демидова, который, скорее, был богатым нуворишем, чем каким-то очень знатным аристократом. Но и в Рочестене, как и везде, деньги могут все. Ну почти.

Пройдя парк, мы оказались на просторном поле, по периметру которого росли туи и ели, создавая высокий живой забор. На самом поле короткостриженый, слегка вытоптанный зеленый газон. В четырех углах я увидел столбы с камнями-артефактами, видимо, создающими защитный купол.

Но вот появился Демидов в компании тех самых двоих джигитов, с которыми был в парке при нашей первой встрече.

После короткого официального разговора мы разошлись по своим местам. Я вызвал звезду, как и мой противник, и нас накрыл защитный купол. Краем глаза я заметил появившегося рядом с моей группой поддержки сурового мужчину лет пятидесяти, в котором были заметны черты Демидова-младшего. Рядом с ним Варвара. Девушка выглядела хмурой, но, увидев меня и дружно замахавшую ей группу поддержки, сразу расцвела. Ну что ж, теперь главное — победить этого загадочного Демидова. Выглядел мой соперник весьма уверенным. И смотрел на меня с долей этакого снисходительного презрения.