Мия опаздывает. Пробки. Слежу за маячком машины, которая везёт ее.

И вроде бы мы куда-то сдвинулись, но куда не ясно. Мы вместе, потому что я заставил ее практически силой согласиться с этим. Но она "не со мной".

Сказала, что плохо себя чувствует и пару дней хочет отлежаться, побыть одна.

И я разрываюсь между той идеей, что женщину нельзя оставлять наедине с собой, когда ей плохо и другой идеей - что нельзя оставлять женщину без личного пространства, когда она озвучивает такую потребность.

Не дохуя ли новых идей в моей реальности? Женщина - это пиздец как сложно, если она тебе важна.

В зал заходит Назар.

- Хан, через десять минут наши гости подъедут.

- Где мой переводчик?

- Едет. Пробка. Десять баллов. Не успеет.

- А где Костя?

- Он на сделке с Даровичем.

- У нас что нет никого англоговорящего? Пол Москвы англоговорящие! Будешь сам переводить.

- Да ты что, Хан? Мой английский - это американский на туристическом уровне. А это британцы. И бизнес.

- Найди мне кого-нибудь срочно. Спроси персонал - кто владеет.

- Я переведу...

Разворачиваюсь. Мия...

Бросаю взгляд на экран телефона. Она в двух километрах.

- У людей есть ноги, Хан.

- Ах, да. Назар. Пусть переводчик тоже идёт ногами. Хотя... Ты хорошо владеешь английским?

- Нормально.

- Синхронный перевод?

- Нет.

- Да и черт с ними, обойдёмся без синхронного. Пойдем... - протягиваю ей руку.

Я помню как она была расстроена, что я не сделал этого в больнице.

Хотя зачем ей моя рука, если она не на каблуках. Вот зачем мне ее рука в моей, я начал понимать... Потому что это даёт болеутоляющее моему мотору.

- Ты чувствуешь себя плохо?

- М?

- Ты была в женской больнице.

- Да, была... - теребит медальон на груди.

- Зачем?

- Подобрать противозачаточные...

- М.

Вожу большим пальцем по ее ладони.

- А как ты себя чувствуешь?

- Я чувствую себя разбитой.

- Объясни почему.

- Мое сердце и разум не договорились. Сердце победило. Но разум знает, что это закончится плохо. Мне грустно. И страшно.

- Тогда, я тоже чувствую себя разбитым. Я точно в такой же ситуации.

Разворачиваю ее к себе.

- Ты меня не поцеловала.

Прикладывает ладонь к моей щеке, гладит пальцем скулу.

- Это совсем не обязательно, Хан.

- Раньше тебя это расстраивало.

- Больше нет.

- Почему?

- Потому что я теперь знаю настоящего Хана. У меня нет иллюзий.

- Он стоит того, чтобы его любить?

- Конечно... - едва касаясь проходится подушечками пальцев по моему виску. - Я буду его любить.

Зависаю в этих гипнотизирующих ощущениях.

Мне хочется впитать каждое прикосновение, слово, жест... Я голодаю. Мне всего очень мало!

Уходит вперёд к столу, отпуская мою руку.

Значит, больше не расстраивает?

- Теперь это расстраивает меня...

Я блять хочу этот поцелуй при встрече. Без него она словно не состоялась полностью.

И я стою, глядя на неё со стороны. И почему-то вспоминаю Лилию. И нет, не в сравнении с Мией. А в сравнении с собой. Сколько ее истерик на эту тему я проигнорировал - не счесть. Эти "за руку", "поцелуи при встрече и прощании", её желание спать вместе, постоянные попытки контроля - где я, с кем я. Она кричала, шантажировала, угрожала, рыдала, требуя это. И бесконечное - "я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю..."

Я теперь на её месте. Мне что делать?

Конструкции в моей голове рушатся как мост над рекою. И с плеском всё!..

И да, "я люблю тебя" - это, оказывается, тоже способ выпрашивать взаимность. Но я не буду... Это не мой путь.

Достаю из кармана белую королеву. Я всё сделал ещё лучше, чем было.

- Мия...

Протягиваю ей.

Смотрит на мою ладонь. Оттаивает немного, обводит пальчиками корону. Улыбка трогает её губы.

- Я никогда так не научусь.

- Научишься. Научу...

Официанты отодвигают нам кресла.

На встрече Мия не ест. Только переводит. Держится спокойно и естественно. Много улыбается.

Она словно ручей между трёх скал. Я слушаю ее беглую речь. И мне даже начинает нравиться как звучит английский.

Переводит она не всё...

- Ты не всё переводишь.

- Они делают комплименты моей работе. Я... благодарю. Рассказываю о том, как появилась идея этой коллекции. Символику.

- А мне?

- Боюсь, это будет нарушением этикета. Если мы будем долго между собой говорить на русском в присутствии тех, кто не понимает. Sorry... - улыбается нашим визави.

А мне?..

- Ладно.

- ...It's not for translation, Mia... Let's keep it between us... Mr. Khan does not speak English... - улавливаю отдельные фразы.

- Окей, - нервно кивает она.

И "Mr. Khan" конечно, не говорит по-английски. Но что такое "not for translation" я отлично понимаю. Что именно Мия не должна переводить?

Но спокойно делаю глоток вина.

Они обмениваются несколькими фразами. Мне кажется, Мию словно сбили с ног. Она даже вдыхает как-то...

Словно со всего размаха упала на спину. Хотя она все также улыбается. Но больше не глазами, только губы.

Что-то невнятное отвечает им.

И внезапно мы переходим на обсуждение документов.

Мне протягивают переводы и оригиналы.

Запинаясь и путаясь, Мия переводит мне детали.

- Что случилось? - негромко спрашиваю я, не меняя интонаций.

- Ничего. Все нормально.

- Переведи, что мои юристы это изучат подробнее. А здесь, - отдаю документы, - цена вопроса и наши требования.

Мы вежливо прощаемся, пожимая друг другу руки. Один из британцев, что-то явно личное говорит Мие, поймав ее руку в рукопожатии. А потом выразительно целует пальцы.

Но она успевает как-то выкрутиться до того, как я выдам реакцию.

- Что это было? - смотрю им вслед. - Он перешёл на личное?

- Мм... Все было в рамках приличий.

- А почему ты так нервничаешь?

- Тебе показалось.

- Мм.

Отворачиваясь, затягиваюсь сигаретой.

Почему у меня ощущение предательства?..

- Черт... - вздыхает она за спиной с досадой. - Хан, не работай с ними.

- Почему?

Задерживаю дым в лёгких.

- Они сделали мне предложение поверх твоей головы. И пообещали юридически защитить на своей территории, признав наш договор недействительным. Предложили работать с ними напрямую. Контракт, оклад, должность при галерее дворца и ... переезд.

- Соблазнительно, да?.. - ухмыляюсь разъяренно.

- Да! - зло шипит она.

- Но ты не сделала так... потому что?..

- Потому что я так не умею поступать с людьми, - грустно и тихо.

- Неправильный ответ! - разворачиваюсь я, взрываясь.

Дёргаю жилет, пытаясь вдохнуть глубже.

Пуговицы летят...

- Потому что ты любишь меня, Мия! Вот - правильный!

- Всё! - хмуро ловит мою руку с бокалом, вытаскивая из пальцев. - Всё...

Стягивает узел галстука. Прижимается щекой к моему плечу, пальцы едва ощутимо скользят по моей спине под пиджаком.

- Всё... Не надо.

Го-во-ри, Мия!!

- Я люблю тебя...

Меня отпускает мгновенно.

Поднимаю за подбородок ее лицо. Заглядываю в глаза.

Целую в верхнюю губу, веду носом по щеке, вдыхая запах ее кожи.

- Могу я запросить информацию из больницы, где ты была для нашего семейного врача?

- Нет.

- Ладно. Я не стану этого делать. Вот видишь, Мия, я учусь соблюдать твои границы. Не разъеби мои, пожалуйста...

Хан сегодня работает. Как простой ювелир, в своем цехе, на месте того самого ювелира.

А я делаю очередную корону для Владимира Ивановича. Последнюю.

Загибаю последнюю лапу, обнимающую бриллиант. Всё.

Красиво.

Но и близко не так красиво, как у Хана.