Единственный приемлемый вариант — это выкупить рабов и их освободить, но толку? Они не успеют и пары кварталов пройти, как тут же вернутся на рынок. Нет. Эту систему нужно ломать не снизу, а сверху.

— Можно я у тебя кое что спрошу? — робко проговорила Зара, если поспевая за моим темпом. — Ты так разозлился, я что-то сказала не так? Что случилось?

Я резко остановился и порывисто обнял свою подругу, словно защищая её от всего мира. Несколько человек, проходящих мимо, возмущённо заворчали, что постыдно на улице обнимать раба, но мне было плевать на их мнение и тем более слова. Кто они, что я должен ограничивать себя в чем-то? Придурки.

Я заглянул в большие, испуганные глаза Зары, и не отводя своего взгляда проговорил:

— Нет. Просто я ненавижу рабство, как и страдания разумных, и постараюсь сделать всё возможное, чтобы это прекратить. Что бы и человек, и гоблин, и кунид были свободны и не боялись попасть на невольничий рынок, как какая-то вещь. Да, это будет сложно, возможно мне потребуются десятки лет, чтобы достичь этой цели, но я сделаю всё, что только смогу. Эти разумные, что сидят за решетками, должны быть свободны и иметь возможность стремиться к своей мечте.

Зара взглянула на меня грустными глазами. Но вместо привычного непонимания, которое появлялось, когда я высказывал ей новые и сумасшедшие идеи, в её взгляде читалась печаль:

— Это был бы прекрасный мир, — прошептала она и уткнулась носом в мою жилетку. — Но это невозможно. Рабство есть везде, и этого не изменить. Это же один из законов……..

Я опять не услышал истинное название Системы этого мира, но, если честно мне было плевать.

— Знаешь Зара, как нужно слона есть? — спросил я у подруги. вновь увидев её недоумённый взгляд. — Слона нужно есть, маленькими ложками. Медленно, вдумчиво, но каким бы большим не был слон, рано или поздно он закончится. Так и с рабством. Я понимаю, что победить его не получится не за день, не за два, пусть на это у меня уйдут годы или десятилетия. Но чем эта цель хуже других?

Мы прошли несколько кварталов, удаляясь от рынка рабов. Я хмурился, вспоминая об увиденном, а Зара словно набиралась храбрости для начала сложного разговора. Я видел, как она колеблется, и не стал давить, давая возможность самой решиться на разговор. Мы добрались до небольшой аллеи и расположились на небольшой лавочке.

Свежий воздух, легкий ветерок и аромат живых растений медленно приводили меня в чувство. Зара все же решилась на явно непростой для неё разговор. Её голос был настолько тихим, что я сначала даже не понял, что она говорит:

— Артём, я раньше была не целителем, а рабыней для удовольствий.

Я нежно обнял подругу и прижал к себе, заключая в крепких, надёжных объятиях. Мы уже не первую неделю общаемся при помощи камня-переводчика, но я никогда не лез в её прошлое. И вот, после сегодняшнего посещения рынка, Зара решилась на этот разговор. Сказать что я не ожил, чего-то подобного? Ждал, конечно, но её признание всё равно стало для меня полной неожиданностью.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти, спасибо что сказала об этом и не волнуйся, моё отношение к тебе не изменится.

— Спасибо, — Сказала Зара, отстранившись из моих объятий и заглянула в глаза. — Можно сказать, что мне повезло, — она пожала плечами. — Эта участь куда лучше племенного загона, борделя и тем более арены. Да и жизнь в диких землях ненамного слаще и безопасней. Мне повезло, у меня был хороший хозяин, который заботился обо мне, практически не бил и даже кормил…

На этих словах у меня непроизвольно сжались кулаки. Сука, повезло, не бил и даже кормил! Хотя вспоминая, в каких условиях содержались рабы на рыночной площади, неудивительно, почему хозяин, что кормит своё имущество, считается хорошим. Проклятье, всё равно для меня это остаётся за рамками нормальности. Да что говорить, у нас за кошками и собаками куда больше ухода и внимания, чем здесь за рабами, а ведь они, в отличие от зверушек, разумные существа. И ведь там не только гоблины и кролики, но и люди.

Зара смотрела за моей реакцией, и,увидев в моих глазах отголоски глубинной злости, неправильно поняла реакцию:

— Артём, не смотри на меня с жалостью, — сказала подруга. — Большую часть своей жизни я была свободной, и лишь несколько лет провела в рабстве. Да и жизнь у хозяина была не так уж и плоха. А благодаря тебе я снова свободна как птица! — Она вскинула руки в стороны и подскочила с лавочки, изображая парящую в воздухе птичку. Гоблинша размахивала руками и продолжала говорить:

— Я стараюсь забыть этот отрезок жизни. Это теперь всё в прошлом, и я не хочу, чтобы это мешало моему будущему. Хочу жить дальше, поднимать уровни и не вспоминать о годах рабства.

Чёрт побери! Это было достойно восхищения. Я подскочил, подхватил её на руки и закружил!

— Да, Зара, Свобода!!!

Когда голова слегка закружилась, я аккуратно опустил подругу на лавочку, а сам, обняв её за талию, притянул к себе поближе. Хорошо, что в это время в парке людей немного, так что осуждающих взглядов нам практически не досталось, и можно было продолжить сложный разговор. Я сделал небольшую паузу и осторожно сказал.

— И всё же, если хочешь и можешь, расскажи мне о своём прошлом, что бы я узнал чуть больше о твоей жизни до нашей встречи.

Зара заколебалась. Она откинулась на мою грудь, опустила плечи, печально вздохнула, сжала полные губы в тонкую линию и наконец решилась на откровенный разговор:

— Жена моего предыдущего хозяина была бесплодна, а они очень хотели ребёнка, поэтому купили меня. Хозяин очень хотел получить от меня наследника, человеческое дитя. Зачать его от раба гоблина — простой, дешёвый, хотя и не одобряемый обществом способ. Родившись, ребёнок будет полноценным человеком во всех отношениях и при любых проверках. Но если правда всплывёт на свет и кто-то узнает, что его мать гоблин, беды не избежать. Ты же видишь, как люди относятся к другим расам. Притесняют, угнетают и не считают равными себе. И для ребёнка «полукровки» это не сулит ничего хорошего.

— Вот дерьмо, Зара, это ужасно! — прошептал я, инстинктивно прижимая к себе подругу. Она снова пожала плечами, словно давно смирилась с жестокостью этого мира.

— Как бы то ни было, моему хозяину повезло с первой попытки, и я родила ему человеческого сына, наследника. Он всем рассказывал, что ребёнка родила его любимая жена. Пока я вынашивала и кормила малыша грудью, у меня была не такая уж плохая жизнь. Меня хорошо кормили, чтобы я и будущий малыш были здоровы. Но как только мальчик подрос, хозяин посадил меня в закрытую карету, увёз на окраину королевства, в дикие земли, и выбросил как сломанную ненужную вещь. У него не поднялась рука прикончить меня на месте. Я бродила по диким землям несколько недель, боролась за жизнь, выживала как могла, пока не попалась в лапы той страшной пантере, что чуть меня не убила, — покачав головой, Зара подняла на меня глаза и нежно улыбнулась. — Ты спас меня от смерти. Вытащил из лап зверя идал шанс на новую жизнь. Даже больше. Открыл новый мир прокачки, развития, ощущений, да что говорить — в постели ты просто бог. Тот господин, что выгнал меня на смерть — ничтожен по сравнению с тобой. Я никогда и ни с кем не испытывала такого удовольствия и даже не думала, что такое бывает.

Я выдавил из себя улыбку и снова крепко обнял подругую.

— Ужасно, что у тебя забрали ребёнка. Если мы прокачаем уровни, станем ещё сильнее, ты бы хотела забрать его у хозяина? Вернуть?

— Каждый раз, когда я начинаю забывать, насколько по-другому ты мыслишь, ты говоришь что-то настолько странное… — сказала Зара. — Вернуть его? Зачем? Артём, этот мальчик никогда не был моим. Он принадлежит моему хозяину, он его наследник. Человеческий малыш, воспитанный людьми, — она с горечью покачала головой. — Ты действительно думаешь, что ему было бы лучше, если бы его воспитывала мать-гоблинша? Люди скорее всего поймали бы нас и отправили сына в рабство как смеска и дитя рабыни. Я не хочу ему такой жизни. Ему лучше с ними. Он спокойно живёт в настоящей обеспеченной семье в хорошем доме. — Увидев удивление на моё лице, Зара немного успокоилась и вздохнула. — К тому же, я не испытываю к нему настоящей привязанности. Мне разрешалось лишь кормить его грудью и присматривать за ним по ночам, чтобы хозяева могли спокойно спать. И я знала, что скоро у меня его заберут. Я рада и надеюсь, что у него жизнь сложится намного лучше.