Разумный человек, а в уме начальника тайной канцелярии я тоже не сомневался, никогда не станет давить или шантажировать возможного союзника.

Пока же я угощал теневика кофе со сладостями и наблюдал. Перспективный парень. Я понимал, что Баталов его прочит на свое место. Когда-нибудь, ещё нескоро, но Михаил взвалит на свои плечи эту ответственность.

До тех пор у него есть время наслаждаться такими вечерами и простыми удовольствиями.

Ужин перешел в традиционное чаепитие. Прохор едва вынес к столу огромный торт. Невозможно кремовый и усыпанный разноцветными цукатами.

Только княжна слегка возмущенно фыркнула, зато все мальчишки, от Гордея до Луки Ивановича, накинулись на угощение с горящими глазами. Один маленький кусочек можно. Ну ладно, может не один и не маленький…

Завтра нас ждало прибытие гостей, поэтому сегодня отважные воины имели право подкрепиться.

К прибытию родни я едва не опоздал.

Увлекся беседой с адмиралом на маяке и потерял счет времени. Всё же отставник прожил такую богатую на впечатления жизнь, что слушать его можно было бесконечно. Да и что-то было такое в этом месте, похожем на край земли. Вроде присел выпить чашечку кофе, а целый час прошел за приятным разговором, да и просто любованием искристым заливом.

Но я хотя бы предусмотрительно взял с собой подобающую одежду. Соответствующий случаю костюм и выглаженная рубашка находились в чехле в автомобиле.

Мой настрой был самый благоприятный. Пожалуй, даже чересчур.

На маяке я отлично спал, да и завтраки граф Волков готовил пусть и простые, но отменные. К тому же свежий воздух и возможность неторопливо потренироваться с водной стихией совершенно расслабляли. Не работа, а чистый отдых.

Встречали гостей мы с дедом и Прохором у распахнутых ворот, предварительно расчистив место для их автомобилей. Свой «Лесснер» я пока припарковал на соседней улочке.

Кортеж оглушительно просигналил ещё в начале улицы, вероятно перепугав всех соседей. Родня добиралась из Новгородской губернии на своем транспорте. Вполне возможно, что в целях экономии.

Людей, как и багажа, было немало.

Впереди ехал приземистый внедорожник, видно что отполированный, но уже замызганный дорожной грязью. За ним автомобиль попроще, а замыкающим дребезжал фургончик, явно предназначенный для слуг.

Машины остановились и из-за руля выскочил водитель, быстро кивнул нам в знак приветствия и рванул к задней двери, распахивая её.

Оттуда появилась отнюдь неизящная женская ножка в атласной зеленой туфле. Она задергалась и следом разнесся капризный высокий голос:

— Виталик, ну помогите же маме!

Хлопнула другая дверь и выскочил наследник. Виталик обладал комплекцией никак не подходящей этому имени. Здоровенный, в основном благодаря отличному и явно бесконтрольному питанию, парень неловко попытался вытащить свою родительницу на свет, но ему пришлось прибегнуть к помощи водителя.

Мы безмолвно наблюдали.

Когда Авдотью Павловну извлекли, то патриарх тихонько крякнул, а я чуть не присвистнул. Объемы тетки стали ещё больше, чем я помнил.

Её наряд лишь усугублял картину. Весь в складках, рюшах и подобных элементах, придающих дополнительную полноту. Платье напоминало абажур, натянутый не по размеру. К тому же всё это неустанно колыхалось, словно огромное желе.

Я слегка опешил от вида этого колосса.

Лука Иванович натянуто улыбнулся и выдавил:

— Добро пожаловать в особняк Вознесенских.

Графиня, прежде чем ответить, оценивающе взглянула на дом и окружающий его сад. Разочарованно поджала губы, но тут же опомнилась и расплылась в змеиной улыбке:

— Дядюшка, как же я рада вас видеть! А это кто у нас тут? — она перевела на меня взгляд и сделала вид, что пытается вспомнить: — Неужели? Александр, душенька!

Я сразу же понял, что мы не подружимся.

Подобная фамильярность, конечно, была допустима. В редких случаях, с позволения и только среди очень близких людей. Но всё равно, называть «душенькой» взрослого мужчину…

Виталик за этим наблюдал с таким флегматичном видом, что стало ясно — такое обращение для него было привычным.

— Доброго вам утра, тетушка, — я взял себя в руки и подобающе поклонился.

Авдотью Павловну слегка перекосило и она прищурилась, отыскивая насмешку в моем тоне.

Из второй машины выскочили дети. Двое мальчишек-погодок лет пяти, столь похожие, что я сначала подумал про близнецов. Но они просто были одинаковы подстрижены и одеты.

За ними вышла их мать. Молодая и симпатичная женщина, но с таким уставшим лицом, словно они добирались с Камчатки, а не из соседней губернии. Бледность и стройность её походила на ту, которой добивались все придворные аристократки. Но тут было видно — не от хорошей жизни.

— Елена! — строго окликнула её графиня и резким кивком указала на детей, которые уже принялись носиться вокруг машины.

Женщина ловко перехватила сыновей и нежно взяла за руки, подводя к нам. Взгляд её, обращенный к детям, сразу потеплел. Несмотря на то, что её наряд был гораздо скромнее, выглядела она в нём на порядок благороднее своей свекрови.

В фургоне были двое хмурых слуг слегка бандитского вида и румяная пышная горничная, которая с простодушным восторгом оглядывалась вокруг. Судя по всему, такой большой город она видела впервые.

— Рот закрой, Дашка, ворона залетит, — буркнула графиня, достала откуда-то из складок веер и стала яростно им обмахиваться.

— Да, ваше сиятельство, — девушка совсем не обиделась, исполнила неуклюжий реверанс и продолжила поглядывать по сторонам, но уже исподлобья.

Все были в сборе и мы представились. Точнее этим занялась Авдотья Павловна, совершенно проигнорировав правила этикета.

Я же вспоминал всё рассказанное дедом об этом семействе.

Виталий Сергеевич, наследник и единственный сын почившего графа Сергея Ефимовича Вознесенского. К военной службе его не привлекали по причине слабого здоровья. Глядя на него, я невольно задался резонным вопросом, чем же он настолько болен. Имел страсть к лошадям, по причине чего в имении была большая конюшня. Такое увлечение стоило дорого.

Елена Васильевна, в девичестве Рыжова, была выдана замуж по давней договоренности родителей. Рыжовы были губернскими промышленниками и имели баронский титул. За дочь они дали весьма большое приданое, чтобы та имела возможность стать графиней, когда Виталий возглавит род. Её мнение при этом не особо учитывалось. Да и насколько я знал, отдали её совсем юной девицей, едва стала совершеннолетней.

Внуки графини, Ник и Мик, то есть Николай и Михаил, воспитывались на дому. Тетка категорически не хотела отдавать их в гимназию, считая что там только испортят прирожденных дворян. С виду мальчишки были обычными, с любопытством всё осматривали и искренне улыбались мне и деду.

Слуги Игнатий и Панкратий, словно их по именам подбирали, как я понял выполняли множество разнообразных задач. Водителя звали Тарас и, судя по всему, он занимался лишь этой работой. Ну а Дарья была личной горничной графини, которая мельком объяснила, что девушку та великодушно облагодетельствовала, забрав из деревни.

Семейство проследовало в дом, слуги начали таскать тяжеленные сумки и сундуки. Порыв Прохора им помочь я остановил, помотав головой. Здоровые мужики сами справятся, нечего старику надрывать спину.

Это не укрылось от бдительного взора тетушки. И она снова на меня прищурилась. Но благо промолчала.

Я отдал распоряжения куда поставить автомобили, закрыл ворота и тоже пошел в особняк.

Там уже стоял шум и сверху доносились грозные крики графини.

— Витюша, не трогай, тяжелое!

— Остолопы, осторожнее с вещами! Хоть одна царапина и велю вас выпороть, так и знайте!

— Ник, не надо кушать это…

— Елена, займись своими детьми!

Причем паузы она почти не делала, выдавая всё единым потоком. Я остановился в холле и задрал голову, глядя на верх лестницы. Ко мне тихонько подошел Лука Иванович.