Давление прорыва усиливалось, я прекрасно чувствовал, как это место, пусть и обжигаясь, продолжает жадно вытягивать из меня магию. Как и говорил Араслан, в этом прорыве фон был гораздо сильнее. Он, как ненасытный комар, присосался к моим каналам.

— Тяжело, — не выдержал Павел, слегка поведя плечами. Он держался прямо и уверенно двигался рядом со мной. По его внешнему виду практически не было заметно, что Богданов испытывает неудобства. Лишь излишне прямая осанка и закаменевшее лицо выдавали, что каждый шаг Павлу даётся не так-то просто.

Араслан промолчал — он весь отдался борьбе с прорывом. Зубы стиснуты, на лбу выступили бисеринки пота.

— Немного осталось, — сказал я, дойдя до развалившегося каменного забора, — можете вернуться.

— Нет, — сквозь зубы простонал Араслан и первым перевалился через камни.

Магический фон здесь был слишком тяжёлым, он как будто с силой давил на плечи, пригибая к земле. В таком фоне не могли обитать даже местные изменённые звери. Из информации, которую я почерпнул от Никанора и Араслана, это означает, что и разумных тут нет. Они-то как раз умеют местную магию преобразовывать, ослабляя тем самым нагрузку.

Я поставил себе цель — дойти до центральной точки прорыва и попробовать что-нибудь с ним сделать. Включил на мгновение кольцо истинного света, но на этот раз купол захватил слишком маленькую область и оказался очень тусклым. Кольцо начало со страшной силой пожирать мою энергию. Практически сразу погасил его, но даже это мне дало небольшую передышку, и я сделал следующий шаг. За ним ещё один. Двигаться вперёд, отключив сознание и стиснув зубы, я умел.

Шаг за шагом я приближался к центру небольшой площади перед одноэтажным каменным зданием, поросшим мхом. Под моими ногами хрустел снег. Ветер усилился — здесь ему не мешали ни деревья, ни строения.

На площади моё внимание привлекла крупная воронка, висевшая в воздухе. Она была заметна только магическим зрением. Я видел, как в неё тянутся нити энергии от каждого из нас. Остановившись метрах в пяти, я услышал за спиной сдавленное ругательство:

— Твою мать! — успел выругаться Араслан и рухнул на снег без сознания.

Рядом со мной с перекошенным покрасневшим лицом остановился Павел Богданов.

— Дошли? — хрипло произнёс он, крутя головой. Богданов не имел магического зрения, хотя и был «мастером». Точнее, мог его применить если бы очень постарался, но тратить сейчас магию было глупо.

— Да. Стой тут. Что ты чувствуешь? — поинтересовался я, разглядывая воронку. Она была тёмно-серого, какого-то грязного цвета.

— Не знаю, — Павел попытался пожать плечами, но бросил эту затею, — от области перед тобой исходит страх. Что-то потустороннее. Как в мистических триллерах. Не могу объяснить, но всей кожей ощущаю, что, если сделаю ещё пару шагов вперёд, — умру.

— Там воронка. Если использовать общепринятую терминологию — точка прорыва.

Я обошёл её по кругу. Затем, решившись, сделал пару шагов и стоял теперь на расстоянии примерно метра. Надо что-то делать. Первым делом попробовал пропустить свою магию через кольцо истинного света и направить эту энергию в прорыв. Не сработало. Мне не удалось заставить кольцо даже светиться. Что же, есть другой способ. Я — паладин Аннулета, значит, надо пользоваться дарованной мне энергией. Потянувшись к браслету рода, я направил его энергию к прорыву. Воронка дёрнулась.

— Что, не понравилось? — усмехнулся я. — А если так? — Я вынул свою саблю и влил в неё энергию Аннулета. Оружие в моих руках засветилось, переливаясь всеми цветами радуги. И почему я раньше так не делал! Резко шагнув вперёд, я с размаху ударил по воронке, разрубив её на две части. Затем ещё раз, и ещё. После первого удара прорыв уменьшился. После второго и третьего скукожился до размера теннисного мячика, а потом с оглушающим хлопком исчез.

На меня сразу накатило непередаваемое облегчение. Магия начала возвращаться. Голова прояснилась, плечи распрямились, а по лицу расплылась улыбка. Я смог, я сделал это!

— Я опять свалился? — раздался позади голос, полный разочарования. Обернувшись, я увидел Араслана, сидящего на снегу и с недоумением поглядывающего на меня, — ничего не помню. Шёл, казалось, нормально держусь, а потом — раз, сижу на снегу, а ты рядом стоишь с саблей, — он потряс головой, — что я пропустил?

— Свалился, — подтвердил Павел, протягивая ему руку и помогая подняться на ноги, — было очень тяжело, но наш глава справился. Порубил в мелкие клочки этот клятый прорыв.

— Ты его видел? — удивился я.

— После первого твоего удара воронка стала видимой. Хотя у меня уже всё плыло перед глазами, — признался он, — жуткое зрелище.

— Ну, отлично, — отряхиваясь от налипшего снега, проворчал Араслан, — опять я всё пропустил.

Сделав пару шагов, я прошёл там, где располагалась воронка.

— Ничего не чувствую. Если не знать, что здесь был прорыв, даже не догадаешься. Никаких следов, — разочарованно произнёс я. Честно признаться, надеялся, что получу какую-нибудь энергию, но нет, было совершенно пусто.

— В каком-то из этих домов был алтарь, — напомнил мне Араслан. Он достаточно быстро оправился.

Пока мы стояли и разговаривали, до нас добрались Самохин с двумя «мастерами».

— Справился, — констатировал он, остановившись рядом со мной.

— Угу.

— Ищем алтарь? — напомнил о себе Павел.

— Давайте!

Мы разбрелись по площади, заглядывая в дома. Их тут было примерно десять. Все очень старые, одноэтажные, но при этом достаточно хорошо сохранившиеся. Окна были целы, как и двери. Скорее всего, люди покидали это место хоть и в спешка, но достаточно организованно, и успели забрать большую часть своих вещей.

Араслан спокойно ломал замки на рамах, которые уже порядком рассохлись, поэтому хватало пары ударов, чтобы их открыть.

— Здесь! — услышал я крик Павла. Он стоял у ничем не примечательного здания, расположенного практически на краю обрыва. Подойдя к нему, я обнаружил, что у этого дома даже нет двери.

Зайдя в единственную комнату, я увидел на постаменте алтарь — почерневший и сильно растрескавшийся камень. Точнее, груду мелких камней, которая до сих пор каким-то образом сохраняла былую форму. Ткнул пальцем — и они рассыпались. Здесь не было ни капли энергии.

— Вот и весь алтарь, — с грустью произнёс я, глядя на обломки, лежащие под моими ногами.

— Он не выдержал энергии прорыва. Жалко, — Самохин покачал головой, — что будем теперь делать?

— В плане? — Я вышел из дома и остановился, любуясь открывшимся мне видом. Передо мной лежали горы, покрытые снегом. Солнце поднялось уже достаточно высоко и освещало ярким светом долину, отражаясь от заснеженных склонов. Снега пока было не очень много, и то тут, то там выглядывали чёрные камни, облепившие склон, как мелкие букашки.

— Ты закрыл прорыв. Можешь подать заявку на родовые земли, — пояснил он.

— Имеет смысл?

— Нет. Придётся платить налоги, да ещё и обустраивать. Ты же теперь князь. Не положено держать свои земли в запустении.

— Вот и ответ. Закрыл и закрыл. Потренировался. Сделал доброе и полезное для Империи дело.

— Да уж… — протянул задумчиво Самохин, — молодец. Но, с другой стороны, есть жирный минус. Где ты теперь будешь тренироваться? Это был самый близкий к дому прорыв. К тому же, небольшого размера. Достаточно безопасное место.

— Не стоило спешить, — поддержал его Араслан, — я, конечно, найду другой и договорюсь. Но на следующем, боюсь, от тебя уже будут ждать, что ты его тоже закроешь.

— Ладно, поехали домой. Что-нибудь придумаем!

У небольшой сторожки со шлагбаумом, преграждающим вход в прорыв, за столом, расположенным под навесом, собрался десяток солдат. Было время обеда, и они наворачивали суп из тарелок, поглядывая на нашу группу. Мы приблизились, и старший по званию лениво поднялся из-за стола нам навстречу.

— Все живы? — Он оглядел нас, обратив внимание на бинты, которые были на каждом из нашей группы. — С крысами познакомились, — немного снисходительно ухмыльнулся старший.