Я сказал:

– Молчанием я пытаюсь передать весь драматизм ситуации.

– Вы его передали, – ответил эльф.

– Забудьте, – сказал я. – Это невозможно.

– Вы не ответили. Так за сколько управились бы вы?

И вот тут я честно задумался над его вопросом и понял, что такого вопроса не задавал еще никто никогда. Никто в самом деле нигде не проводил соревнований на подобную тему. И на вопрос, какое минимальное время перецепки на гоночной трассе для многотонных дальнобойных грузовиков, ни в одном из известных мне миров никто не мог дать даже примерной цифры.

– Час, – сказал я. – Говорю с запасом. Это если не повезет. Что скорее всего. Дело в том, что там масса деталей, упустив которые прицеп никуда не уедет. Поэтому всё делают не спеша, тщательно всё обдумав, проверив и потом перепроверив еще раз. И только потом, если все сложится удачно, садятся отдыхать. Отдых здесь крайне желателен. Теоретически, есть еще возможность ехать по месту назначения без контрольной проверки сцепления прицепа с вездеходом. На нее тоже нужно время. А так может хватить пяти – семи минут. Но это если уж совсем повезет и только со знакомым прицепом, на котором много раз менял взорвавшиеся колеса. Можно запросто потерять прицеп на трассе и остаться без задней части вездехода.

– У нас столько времени нет, – ответил Эльф.

– Забудьте, – повторил я. – Я не пытаюсь набить проблеме больший вес, чем есть. Неизвестно, насколько исправны «подушки», подвижны элементы замка, сам замок, «седло», подвесная система перецепки и так далее.

По глазам Эльфа я видел, что он был последний, кто видел себя в мечтах экспедитором.

– «Подушки» – это такая пневматическая система, которая меняет уровень ведущей оси на вездеходе и на прицепе. Как раз она дает извлечь «седло» вездехода из-под полуприцепа.

– Да мне плевать, – отозвался Эльф. – Я просто пытаюсь понять, что делать.

Я ответил:

– То, о чем вы спрашиваете, зависит от множества вещей. Брать идеальный вариант мы не будет. Возьмем наиболее реальный. Пружины и замки седла вездехода забиты «асфальтом», спекшейся смесью старой смазки, земли и пыли. Они не ходят. Чтобы их сдвинуть с места, нужна масса усилий, точный глаз и благословение богов. То же с «лапами», теми штуками, на которых многотонная конструкция прицепа стоит, когда под ним нет вездехода. Если драматизм ситуации я все еще не сумел передать, боюсь, модуль полетит, и помешать этому никто не сможет.

– А если взять идеальный вариант?

Эльф то ли не умел сдаваться, то ли знал чего-то, чего не знал я.

– То есть, будь у вас все необходимые ресурсы и приспособления, что бы вам было нужно, чтобы грубую реальность возможно ближе притянуть к ее идеальному состоянию?

– Гоночный трек, – сразу сказал я. Я представил, как бы он смотрелся на фоне Мордора. – Чтобы притянуть грубую реальность к ее идеальному состоянию, вам понадобится грубая сила. Группа профессионалов, много горючего, детальные снимки или эскизы модели «седла», которым оснащен конкретно этот гусеничный тягач, причем именно эскизы художника, а не технические – в них я понимаю столько же, сколько вы. Это не считая детальных снимков или эскизов каждого поворота всей трассы вплоть до пункта назначения, включая общий вид сверху. Несколько месяцев в запасе и пара единиц автоматического оружия с глушителем. Это, конечно, если бы я в этом самоубийстве участвовал. Надеюсь, вы понимаете, что любое появление кого-то из вас на трассе будущей дислокации модуля не останется незамеченным.

– Это вряд ли, – отозвался Эльф. – Мы там не задержимся. Но сами вы помочь не возьметесь?

– Нет.

Тренажерный зал выглядел, как сюжет для фильма ужасов. Огромные, не имевшие охвата резные колонны угрюмо поднимались из темноты и в темноте исчезали. Трудно было даже примерно сказать о размерах подземелья и пропасти, в которой оно пропадало, но этого и не требовалось. Хотя бы вопрос с вентиляцией был решен.

Первым делом я взял с Эльфа обещание, что, когда всё закончится, все художественные эскизы будут переданы в мое полное и безвозмездное пользование. Я не видел их ядром своей будущей частной коллекции, при моем образе жизни для нее не было места. Но я знал, куда их пристроить.

Прямо посреди помещения, как гвоздь международной экспозиции, в торжественных снопах света высился трал с гусеничным транспортером в натуральную величину. Это был точный прототип того самого тягача с платформой, на которой перемещался космический модуль. Упрямство эльфов впечатляло. Впервые у меня проснулась если не надежда на какой-то приемлемый исход, то появилось некое подобие просвета в этой полной мрака авантюре. Аномалия обещала быть не только практичной: если верить слухам, именно эти их способности служили очагами непонятных явлений, все вместе сводившихся к понятию чертовщины. И здесь передо мной стояло одно из них. Впрочем, при ближайшем рассмотрении трал оказался голограммой, довольно точным подобием того, с чем предстояло работать. В экстремальных условиях цейтнота под покровом ночи, скорее всего, то же самое будет выглядеть иначе. Можно было только догадываться, какими путями создавалось виртуальное подобие того, эквивалента чего этот мир не знал, я не спрашивал, и мне не говорили. Только сейчас до меня стало доходить, каким образом этот мир сумел так долго противостоять приоритетам Животновода. Конечно, это было лучше, чем ничего, но полуприцеп в натуральную величину лишь давал наглядное представление о сложности предприятия. Шланги к голограмме подсоединить было нельзя. Поэтому мы всё делали на моем трейлере. У меня были нехорошие предчувствия насчет неполноценности такой замены того, что ждало там, но я решил ими не делиться. Весь многотонный экземпляр был совсем не тем, что нужно, но другого не было. По крайней мере, теперь я имел какое-то пособие, с чем нам предстояло иметь дело. Оставалось донести это в форме краткого курса до остальных.

Эльф стоял с секундомером в руке, мы ждали его команды, вокруг было темно и тихо. Гулкое эхо отдавалось от невидимых стен, возвращая назад малейшие шорохи. Поначалу мне было здесь не по себе, я все ждал, что из этого мрака кто-нибудь выскочит, размахивая руками, но вскоре привык. Сама операция была разбита на несколько фрагментов. Всё вместе напоминало подготовку к спортивным состязаниям года. Больше того, мы и смотрелись, как персонал обслуживания гонщика международного класса, от которого зависело, кому будут улыбаться девушки и за кем бегать репортеры. Эльф качал головой, и мы всё повторяли еще раз. Снова, снова и снова. Мы все старались. Мы изучили все возможные и невозможные варианты развития событий, мы работали, исходя из внештатных ситуаций и стрессовых условий, мы спали ровно столько, чтобы это не отразилось на конечном замысле предприятия в целом. Подконтрольное время и в самом деле сокращалось, оставаясь слишком далеким от необходимого. Но это жуткое подземелье оказалось лишь первым в череде многих других. Эльф никогда не проводил подготовку на старом месте, и оно каждый раз было новым. Я даже не пробовал что-то запомнить в этой системе лабиринтов, для меня они все были на одно лицо. Выглядело так, как если бы он пытался запутать следы. Он словно кого-то ждал. Но он не говорил, а я не спрашивал. Когда спускалась ночь, на трассу мы уходили вместе с Эльфом.

Говорят, улитки ничто не любят так, как игру в догонялки. С самого начала мне было здорово не по себе, я практически ничего не видел. То, что ждало в горах, назвать трассой было трудно, и бо

Текст предоставлен ООО «Литрес».