Благодаря этому настроению я дальше уже работал, как проклятый, и это принесло свои плоды. В короткие перерывы, когда не нужно было никуда звонить, я активно терзал свою память, записывая, зарисовывая и вычерчивая уйму полезной информации. Так, я вспомнил, где залегают на территории страны разные полезные ископаемые. Не только нефть, хотя ее месторождения я почему-то вспомнил больше других, но и много чего еще, начиная с алмазов и заканчивая всякими там медно-никелевыми залежами. Да и по технике тоже навспоминал много чего полезного, с чем в прошлой жизни приходилось сталкиваться. Так неожиданно даже для себя полностью вычертил все узлы комбайна «Нива», на котором как-то работал помощником комбайнера во время летних каникул, зарабатывая деньги на мотоцикл. В общем, с пользой провел время, пока находился на лечении. Естественно, занимаясь всем этим, я не забывал следить за тем, что происходит на полях сражения и вообще. Война в этом мире выдалась очень тяжёлой для страны, но далеко не такой, как это было у меня. Немцев хоть и с огромным напряжением сил, но всё-таки остановили на линии укреплений на границе с Польшей. Возле Ленинграда тоже смогли остановить противника и даже слегка потеснить с позиций, занятых благодаря внезапному нападению.

Не все гладко было со стороны Прибалтики, сквозь страны которой немцы прошли будто нож через масло. Там все могло закончиться плачевно, но тут, как ни странно, крепко помогла моя не до конца сформированая и практически необученая механизированная дивизия. Да, не армия, до создания которой ещё далеко, а пока только дивизия, слепленная из того, что было. Она, несмотря на отсутствие какого-либо опыта, нехило попила с немцев крови, выиграв тем самым время для переброски резервов. Дивизия просто намертво встала в оборону и благодаря новейшей технике, которой была укомплектована хорошо если на тридцать процентов, не двинулась с занятых рубежей ни на шаг. Из-за этого Абрам Лазаревич, который был в курсе дел в ЧВК, буквально потребовал от меня начать переброску двух дивизий, укомплектованных людьми и техникой, которые были предназначены для помощи Союзу. Он вообще ничего не хотел слышать о том, что подразделения ещё не обучены и что нет большого толку в их немедленной отправке на театр боевых действий.

Собственно, то же самое требовали и американцы, ведь во Франции тоже не все шло гладко. Конечно, благодаря привлечению к производству техники американских заводов эти три дивизии очень быстро удалось снарядить всем необходимым, но ведь обучить их при этом толком не успели. Все же мне поневоле пришлось идти навстречу что одним, что другим, обстановка на фронтах действительно была сложная и даже такие необученные части могли сыграть важную роль в этом противостоянии.

Но вернусь к происходящему в Союзе. На кавказском фронте турков вместе с немецкой дивизией остановили и перевели боевые действия в, по сути, окопную войну. Не было там ни у противника сил на дальнейшее наступление, ни у нас на то, чтобы переломить ход событий. Зато на Дальнем Востоке и в Монголии наши войска нехило вломили японцам и сейчас приличным темпами гнали их не только со своей территории, но и из Маньчжурии тоже. Всё-таки там у нас изначально было достаточно сил, а с началом мобилизации и формирования сибирских стрелковых дивизий ситуация и вовсе стала складываться в нашу пользу.

Как я уже сказал, гораздо хуже все обстояло во Франции. Несмотря на помощь англичан и американцев немцы вместе с итальянцами нехило давили, медленно, но уверенно продавливая как хваленую линию Мажино, так и укрепления со стороны Италии. На удивление, в этом мире итальянцы оказались очень упорными, и французская армия только чудом сдержала их первый атакующий порыв. Сейчас итальянцы, которых никто никогда не воспринимал всерьёз, по-взрослому рубились с французами и совершенно ни в чем им не уступали. Бои там идут страшные, и все висит буквально на волоске, поэтому американы и потребовали от меня срочно отправить туда необученную дивизию.

В целом, уже видно, что немцы в очередной раз не рассчитали своих сил, и теперь только вопрос времени, когда они проиграют. Сейчас для них все складывается на порядок хуже, чем в моем прошлом мире.

Жаль, что я больше в этой войне не поучаствую при всем желании. Я помню, что были случаи, когда летчики, лишившиеся ног, находили в себе силы вернуться в строй и воевали даже на протезах, но мне это не светит, даже если захочу. Старшие товарищи уже не дадут сотворить очередную глупость. Это я сейчас дословно процитировал Ворошилова, с которым мы в один из его визитов заговорили о дальнейшей жизни.

В госпитале мне пришлось провести без малого два месяца, и не потому что у меня что-то плохо заживало, наоборот, зарастало, как на собаке. Просто в силу постоянной занятости у меня оставался мизер времени на то, чтобы учиться ходить на протезах. Да и протезы эти — то ещё произведение искусства. Сам себя ругал, что раньше не задумывался о подобных вещах, а ведь все возможности для этого были. Чего проще было озадачить каких-нибудь инженеров разработкой, как выяснилось, таких нужных изделий. Вот и пришлось теперь неслабо помучиться, прежде чем я начал хоть как-то передвигаться.

Когда я наконец покидал госпиталь, едва я ступил на улицу, как мир застыл, и я услышал до боли знакомый голос:

— Человек, мне нужна твоя помощь

Я прожил замечательную жизнь. Говорю это без всякого преувеличения и сарказма. Да, наверное, мне это удалось благодаря нереальному везению, которое я получил вместе с, как выяснилось, экспериментальным модулем, который установил мне в прошлой жизни непонятный инопланетянин. Благодаря этому запредельному везению я приобрел, не побоюсь этого слова, настоящих друзей, стал без преувеличения самым богатым человеком на планете, но главное — я встретил настоящее сокровище, которое досталось мне в жены. Кристина тогда, после моего ранения, ослушалась меня первый и последний раз за всю нашу совместную жизнь и все-таки примчалась в Союз с первым же конвоем. Я потом так и не смог выяснить, как она уговорила на эту авантюру маму с папой, но все же уговорила и приехала. После этого мы с ней не расставались ни на миг. Вот уж действительно «куда иголка, туда и нитка» сказано про нас. Нет, до всяких извращений типа моего присутствия на родах не дошло, но если мы мы куда-то ехали, то вместе. Неважно, деловые это были поездки или просто путешествия, совершали мы их всей семьей и никак иначе.

Наверное, это странно, но мы с Кристиной так за все отведенное нам время и не насытились друг другом. Иначе, чем счастье, это не назвать, и я безумно рад, что мне повезло его испытать в полной мере. Умница жена подарила мне четырех сыновей-богатырей и одну красавицу-дочку, которых мы вырастили и воспитали, как я думаю, настоящими людьми. Все наши дети разные по характеру, так что и интересы у них разные, но все же нам с женой удалось привить им понимание, как важны добрые отношения между близкими людьми. Благодаря этому они у в принципе не понимают, как можно ссориться между собой. При необходимости порвут любые силы, задевшие кого-нибудь из них, и это не преувеличение, была возможность убедиться, но это уже другая история. Сейчас все дети своими занимаются любимыми делами — у каждого из них есть свои увлечения, хобби, так сказать, — а параллельно руководят созданной мной научно-промышленной империей. Да, иначе принадлежащие нашей семье активы не назвать. Рассказывать, что и сколько нам принадлежит, даже пытаться не стану, много всего и разного, ведь всю жизнь я только и делал, что как тот хомяк ненасытный тянул все, как говорится, в дом. Это образно, конечно, но я действительно смог стать этакой нейтральной, а главное, значимой силой, стоящей, если так можно выразиться, над государствами, ну или в стороне от них, тут уж как посмотреть.

Получив ранение во время того памятного воздушного боя и став калекой, я как-то успокоился, перестал метаться из крайности в крайность и начал работать более планомерно и размеренно, что самым положительным образом сказалось на развитии бизнеса. Тут, конечно, изрядно помог еще и счастливый, как нетрудно догадаться, случай. Дело в том, что три сформированные в Аргентине дивизии, две из которых переправили в Союз, а одну во Францию, хотя их не успели обучить как надо, показали себя в первых же боях настолько эффективно, что военачальники союзных государств в прямом смысле этого слова охренели напрочь. Особенно наглядно все получилось во Франции, где к моменту прибытия дивизии немцы все же прорвали хваленую линию Мажино. Наши подразделения, можно сказать, угодили с корабля на бал. Им пришлось сразу после прибытия выдержать тяжелый многокилометровый марш и с ходу вступить в бой на встречных курсах с вышедшим на оперативный простор немецким танковым клином.