Итальянцы в свою очередь не стали ждать у моря погоды и тоже напали на Францию. Хоть в целом это вышло без особого успеха, но изрядную часть французских сил они на себя оттянули. Короче говоря, Франции сейчас нелегко, но того молниеносного разгрома, как это было в прошлом мире, не случилось, и в целом все идет к очередной окопной войне, что немцам совсем даже не на руку. Англия сейчас вовсю пытается кошмарить немцев на море, попутно перекидывая во Францию свои войска, но получается у нее это пока не очень хорошо. Похоже, они оказались не готовы к противостоянию с подводным флотом Германии, который сейчас наводит неслабого шороху у их берегов.

Главное же, что Пьер все-таки прислушался к моим словам. Помимо того, что ему каким-то образом удалось убедить военное руководство своей страны в том, что наступление немцев через Бельгию и Голландию крайне вероятно, он сумел еще и семью вывезти из страны. Сначала он отправил родных в Швейцарию, а оттуда самолетом в Англию. Сейчас они всем семейством движутся в сторону Канады на корабле, принадлежащем Пьеру, но в составе охраняемого конвоя. Тут мне ничего не остается, кроме как надеяться, что все с ними будет нормально, и они в итоге успешно доберутся до места назначения. А там, глядишь, получится их и в Аргентину переправить.

Евреи меня удивили, и неслабо. Первое, что они озвучили при встрече, — что вопрос с кредитом решен положительно, притом его мне дадут беспроцентный, но таким он будет только до окончания войны. Понятно, что меня это более, чем устроило. Второе — они предложили мне скооперироваться с ними и совместно переправлять военные грузы в воюющие страны. Грубо говоря, в Англию, Францию и Советский Союз будут ходить сформированые конвои под охраной американского флота, которые будут перевозить как военные грузы, так и воинские части для участия в сражениях. Третье и, как по мне, самое главное — моему концерну не станут мешать выпускать военную продукцию целенаправленно для Советского Союза. Правда, это не касается уазиков, на поставку которых заключен контракт с американской армией, эти машины они, наоборот, будут забирать все, сколько бы мы их ни произвели.

Еще они озвучили и кое-какие другие хорошие новости, но уже не столь значительные. Главное, что я получу в свое распоряжение пятьдесят миллионов долларов и теперь смогу без проблем формировать в Союзе армию, как я это и планировал. Что касается военной техники для ЧВК и для новой армии — я спокойно справлюсь с ее производством и без участия сил концерна, расположенного в Штатах, но задействовав и его тоже, делать это смогу гораздо быстрее. Новость же о том, что мы сможем присоединиться к конвоям, вообще бесценна и на первых порах сэкономит мне уйму денег. Нет, отказываться от постройки своего военного флота я и не подумаю, но теперь это можно не в авральном режиме, а планово, как и должно быть.

Конечно же, прежде чем отправлять свои корабли в Союз, мне надо наработать определенный объем военной продукции. А для этого, понятное дело, необходимо какое-то время. Но, если говорить по правде, я уже сейчас могу найти, чем грузить суда, идущие в Союз. При этом я думаю, что те же сухпайки, которых на наших складах скопилось довольно много, будут востребованы в воюющей стране ничуть не меньше, чем оружие или техника. Да и амуниция, которую мы сейчас шьем хорошими темпами, тоже лишней не будет. Конечно, ее я как раз-таки начал готовить для будущей новой армии, но тут есть варианты. Никто ведь мне сейчас не мешает разместить заказы на пошив необходимой одежды в Штатах, поэтому почему бы и не начать поставки и этого товара тоже. В общем, порадовали меня евреи и, по сути, развязали руки.

Если здесь, в Америке, у меня складывается все замечательно, то вот в Союзе появились проблемы, откуда не ждал. Заводы, которые я там строю и которые вот-вот должны сдать, чтобы они уже начали выпускать задуманную продукцию, у меня вдруг решили внаглую отжать, причем не дожидаясь их ввода в эксплуатацию. И ладно бы делали это по-умному, ведь эти предприятия изначально строились с учетом производства ими конкретной сложной техники, но нет, все решили делать через известное место. Так, автомобильный завод, который должен выпускать хорошо зарекомендовавшие себя уазики, решили перепрофилировать под производство полуторок. А тракторный завод, который заточен на производство техники вроде Т-64, теперь, по мнению каких-то умников, должен выпускать ТБ-7. И так практически со всеми предприятиями. Главное, что ни Ворошилов, ни Орджоникидзе ничего внятного на мои вопросы ответить не смогли. Только и говорили, что это указание сверху, и на этом все. Пришлось напрягать Абрама Лазаревича и просить его организовать мне телефонный разговор со Сталиным. Нет, в другое время я и не подумал бы звонить этому человеку, но сейчас это все реально было похоже на какое-то вредительство. Другого названия для этого всего у меня просто не было. Разговор получился, как у глухого со слепым. Как я понял, Сталин не мог открыто говорить по телефону, поэтому напирал, что именно сейчас стране надо больше техники, даже в ущерб качеству. Не сразу до меня дошло, что это, скорее всего, связано с боями в Польше. Наверное, снова, как и в прошлом мире в начале войны перли буром на подготовленные позиции, атакуя их и не считаясь с потерями, вот и пришли к тому, что воевать стало нечем. В итоге я спросил, не связано ли это с событиями в Польше, а когда услышал от него подтверждение, не удержался и произнес, что смысла в том, чтобы давать дятлам новую технику нет никакого. Зря, наверное, я это произнес, даже по телефону было слышно скрежет зубов. Правда, Сталин не стал ругаться, только спросил: может, я приеду и покажу, как надо обращаться с техникой. Ирония его понятна и. честно сказать, желание приехать и показать у меня реально возникло, к счастью, я все же понимал, что это было бы глупостью несусветной, так что не ответил резко и положительно. Вместо этого только и произнес:

— Может, есть смысл привлечь в качестве консультантов сотрудников ЧВК, находящихся на территории Союза?

— Мы подумаем над вашим предложением, — ответил Сталин в присущей ему манере.

Собственно, на этом разговор закончился. Убедить в своей правоте мне сейчас не удастся, да и смысла большого нет. Дело ведь не в технике, а в самом подходе к войне. Пока по зубам нормально не получат и не поймут, что надо воевать не лозунгами типа «не числом, а уменьем, малой кровью и на чужой территории», толку не будет. Поэтому пусть делают, что хотят, моя задача — сопеть в две дырки и делать, что должен, а дальше больше.

Только когда Пьер позвонил уже из Канады и сообщил, что они добрались нормально, меня слегка отпустило напряжение, и я на самом деле расслабился. Все-таки, хоть я и был загружен работой сверх меры, а мысли о любимой и ее родственниках нет-нет, да и накатывали, заставляя меня изрядно нервничать. Только сейчас, когда они наконец в безопасности, я успокоился и смог на самом деле полностью окунуться в работу. А заняться мне было чем, и конца края самому настоящему валу нескончаемых дел не просматривалось от слова совсем.

Интерлюдия

— Да что этот щенок себе позволяет? Рекомендует, видите ли, беляков привлечь, били мы этих беляков в Гражданскую в хвост и гриву, чему они могут нас научить?

— В Испании эти беляки себя хорошо показали, и пацан прав: потерять столько техники за неделю боев — это еще постараться надо.

— Лис, и ты туда же? Мы еще разберемся, почему так произошло, но спрашивать совета у этих инструкторов — это слишком.

— Совета можно не спрашивать, и так все понятно. Я человек не военный, но даже у меня возникает вопрос, почему Франция сидит в обороне, а мы наступаем? Почему мы должны обязательно наступать и нести сумасшедшие потери? Почему до поля боя добралась только пятая часть техники? И, наконец, почему командиры, которые понесли немыслимые потери, до сих пор не наказаны? Я повторюсь. Я не военный эксперт, но, если даже я понимаю, что так не должно быть, почему этого не понимают наши стратеги и продолжают без толку гробить наших людей? Коба, ты меня извини, но так не должно быть, и я считаю, что парень прав. Зачем нужна техника, которая не может доехать до поля боя, и зачем нужны стратеги, которые соревнуются между собой, у чьего подразделения будет больше потерь.