– Уже лучше, малыш. Чувствуешь резонанс? Чтобы разрушить клетку, ты должен замкнуть её на себя. И лучше бы тебе поторопиться, потому что иначе твой противник обязательно использует «обруч», чтобы ты не смог больше принимать позу силы…

Аспида вместе со скорлупой медленно приподняло в воздух, переворачивая головой вниз. Обе его руки рывком растянуло в стороны, в висках бешеными молоточками заколотилась кровь.

– Ну а потом, как ты понимаешь, сразу же будет «игла»… а потом «костёр»…

Тело мальчишки затрясло, как от удара током; рот снова открылся для невольного крика, но голосовые связки неумолимо немели, словно ошпаренные. Аспиду казалось, что все его рёбра давно уже трещат, пытаясь сложиться какой-то хитрой гармошкой.

Блок, ещё один блок. Мучительная, дробящая суставы внутренняя пульсация вроде бы немного отступила – только вот надолго ли? Надо было что-то придумывать, и срочно… иначе Вильф ведь в жизни не успокоится, пока в очередной раз не устроит ему полноценный паралич. Как он там обычно выражается? «Слишком трудно удержаться, когда ты так долго меня на это провоцируешь, маленький тули-па…»

Мальчика вновь перевернуло в воздухе; носом хлынула кровь.

Руки больше не скрестить, значит, о любых атакующих техниках сразу можно забыть… была же вроде бы какая-то подсказка, или нет? Резонанс? Резонанс…

Шею Аспиду перехлестнула тугая энергетическая шлейка.

– А потом, конечно, будет «дыба», – он готов был поклясться, что Вильф сейчас улыбается. – А потом – «распятье»…

Два гравитационных луча из обеих ладоней мальчишки тугими жгутами синхронно ударили в стороны, и Аспид всем телом почувствовал, как те подёргиваются, откликаясь на биение биотоков в стенках силового купола, а в следующий момент призрачная оболочка треснула с глухим звуком, похожим на хлопок шампанского. В воздухе разнёсся острый запах канифоли, и Аспид, насквозь мокрый от пота, кувырком полетел к ногам Вильфа, едва успев перевернуться в воздухе, чтобы приземлиться на четвереньки и не свернуть себе шею.

– Как ты понимаешь, твой противник тоже может при некоторой доле везения разбить клетку изнутри, – как ни в чём не бывало произнёс тот, опираясь плечом об облитую кровавым закатным светом каменную стену. – Исключение существует только одно: ты изначально замыкаешь энергетический контур на волю кого-нибудь, кто сам потом останется внутри клетки…

Аспид с трудом поднялся на ноги, и его тут же качнуло, будто он находился на палубе теплохода во время шторма.

– Чтобы замкнуть контур, в качестве топлива можно использовать любого смертного, готового тебе открыться, – продолжил Вильф, насмешливо наблюдая, как тот рукавом рубашки промакивает ручьями струящийся со лба пот. – Нужно лишь должным образом зарядить внутри него силы и кровь, и тогда ни ему, ни тем, кто окажется с ним рядом… а сколько их будет – зависит только от количества вложенной в технику энергии… из клетки уже никогда не выбраться. Ну да подробности тебе, пожалуй, пока что особенно ни к чему…

«И на том спасибо», – мрачно подумал Аспид. Тело его, необычайно чувствительное после оттока энергии, понемногу начинало колотить от холода (ветер дул уже такой, что, если бы не воля тули-па, мальчик, наверное, вообще вряд ли сумел бы удержаться на ногах), в голове гудело, и сосредоточиться на подобных лекциях было сейчас почти так же сложно, как перестать стучать зубами. Аспид сделал пару глубоких вдохов-выдохов и устало присел на переплетение мощных древесных корней между камнями, непроизвольно обнимая себя руками.

Таютка сорвалась с облюбованной ветки и приземлилась ему на затылок, цепляясь коготками за волосы и обнимая крыльями виски: «Всё хорошо, всё пройдёт, только немножко переждать, покровитель…» По позвоночнику потекла живительная струйка тепла.

«Уйди, не смей делиться со мной силами, глупое маленькое, – Аспид ссадил дракончика на серый потрескавшийся камень и накрыл его рукой. – Сам справлюсь…»

Таютка коротко лизнула мальчика между пальцев длинным раздвоенным язычком, прижимаясь к его ладони, и тут же снова вспорхнула вверх.

– А если в клетку попадёт мой соратник… – начал тот, свободной ладонью утирая всё ещё бегущую из носа кровь. – Снаружи её можно будет разбить?

– Снаружи – да. Попробуй, – предложил Вильф.

Он вытянул руку и небрежно поймал в тускло мерцающую полупрозрачную сферу пролетавшую мимо птицу с жёлтыми как у кошки глазами. Подчиняясь движению пальцев Вильфа, сфера плавно подплыла ближе и замерла в воздухе в паре метров от Аспида; было видно, как птица мечется внутри, пытаясь разбить клювом эфемерное стекло её гладких стенок.

Мальчик на секунду замешкался, а потом выбросил вперёд покрытый ссадинами кулак и резко разжал пальцы, пуская в сферу бесшумную серебристую молнию. Молния полыхнула в наступающих сумерках ужасно коротко и слабо – силы у Аспида были почти уже на исходе – но птицу всё равно отшвырнуло к дальней стенке серебристого пузыря, как подстреленную. С хриплым звуком, похожим на карканье, она задёргалась и секунду спустя безжизненно сползла вниз, слабо шевеля крыльями.

– Без оружия, Аспид, – усмехнувшись, посоветовал Вильф. – Все удары оружием, как видишь, просто пройдут насквозь и достанутся тому, кто находится внутри.

– А как же тогда? – мальчик безвольно опустил руки.

– Просто направленное усилие воли, – ответил Вильф, лениво затягивая в хвост медные кудри. – Усилие, не связанное с материализацией оружия.

По подрагивающему крылу птицы медленно расползалось влажное тёмно-коричневое пятно. Аспид невольно снова закусил себе щёку, отводя от неё взгляд; пальцы у него сделались совсем ватными, в горле словно застрял ком смятой бумаги.

– Непросто, да? Понимаю… – всё ещё расслабленно опираясь спиной о стену, Вильф бесшумно хлопнул в ладони.

Над холмами разнёсся жалобный птичий крик, и сфера, ослепительно вспыхнув напоследок, схлопнулась в воздухе с оглушительным, подхваченным эхом щелчком, будто лопнувший воздушный шарик. К ногам Аспида медленно спланировало длинное коричневое перо.

– Полагаю, тебе не хватает мотивации, юный воин…

Рыжеволосый снова свёл вместе руки, и Таютку, примостившуюся в одной из стенных бойниц, вдруг сорвало оттуда порывом резкого ураганного ветра. Маленький дракончик протестующе запищал, заключённый в голубоватый, матово светящийся шар.

– Попробуй теперь…

Пальцы Вильфа снова слабо заискрили, и на его ладони начал разгораться крошечный костерок, формой похожий на каракатицу. Лепестки пламени жадно потянулись друг к другу, делаясь всё ярче.

– Стой!!! – Аспид вскочил с места, не чувствуя под собой ног, и стрелой метнулся к краю площадки. – Вильф, НЕ НАДО!

Рыжеволосый улыбнулся и небрежно сдул со своей руки огненно мерцающее марево.

– Я не должен был давать волю гневу в том бою с Хауком, – Сегун отбросил за спину длинную чёрную косу.

Под сводами огромного зала клубился лиловый туман, в глубине гладких как стекло пещерных стен то и дело жарко вспыхивали рубиновые огни, похожие на чьи-то голодные глаза. В их неровном свете было видно, как уродливая маска с острыми оскаленными зубами, на несколько секунд проступившая сквозь лицо Правителя, свела кустистые, похожие на двух чёрных волосатых гусениц брови:

– Гнев твой – враг твой…

– Никто не вправе осуждать тебя за твою ярость, кобэсими… – донья Милис поджала губы, запахивая на груди вышитую бриллиантовым нитями воздушную шаль.

Она хорошо понимала Правителя. Что может быть унизительнее для подлинного воина, чем враг, который отнимает то, чем ты владеешь по праву? Только тот враг, который мешает казнить приговорённого тобой к наказанию. Это даже не честный поединок, а омерзительная подлость… но чего ещё можно ожидать от ни-шуур? Все они, все до единого заслуживают медленной смерти – эти сквернавцы, которые пытаются выдавать собственную постыдную слабость за достоинство, всечасно попирая здравый смысл и законы справедливости.