— … зная о производственном дефекте, — продолжила Юна, так, словно ее и не перебивали. Спокойным, уверенным голосом, не повышая и не понижая ее. Ровно, как будто она и не человек вовсе, а автомат. Такое ее поведение злило оппонентов, она об этом знала. Вот и сейчас — она намеренно дразнила гусей, выводя юристов корпорации из равновесия.

— Вы! — серый пиджак с черным галстуком — вскочил со своего места: — это же клевета, ваша честь! Требую прекратить нападки на нашу корпорацию.

— Требовать будете у себя в корпорации. — повернула голову к нему Юна, обжигая его взглядом: — это суд ограничен законом и не имеет права высказываться о том, что еще не доказано в установленном законом порядке. А я — считаю вас и вашу корпорацию убийцами и мошенниками! Таково мнение моей доверительницы и…

— Ваша честь! Это недопустимо! Госпожа Юн, еще одно такое высказывание и мы будем вынуждены обратиться в полицию с заявлением о клевете!

— … еще одно такое высказывание? Ваша корпорация — убийцы и мошенники. Убийцы. Мошенники. Может мне еще повторить⁈

— Ваша честь!

— А ну — тихо! — судья хлопает ладонью по столу. Юна про себя думает, что сейчас ему, наверное, очень не хватает деревянного молоточка на столешнице и пристава-бейлифа у дверей. Но все это осталось в зале судебных заседаний, в личном кабинете у судьи ничего этого нет, да он и сам сидит без мантии, в одной рубашке.

— Пожалуйста помолчите, у меня от вас голова болит. — говорит судья: — хорошо, я понял вашу позицию, госпожа Юна. Вы хотите сказать, что ваша доверительница настаивает именно на такой формулировке? Что же… полагаю, что как специалист вы ее уже поставили в известность о нормах права и шансах на успех. Это ее право, суд не вправе исправлять или поправлять текст заявления. Ладно, с этим мы закончили. Теперь к вам. — он поворачивается к помощнику окружного прокурора: — вы-то что тут забыли? Иск-то гражданский.

— Прокуратура имеет право вмешаться на любой стадии гражданского процесса в интересах неопределенного круга лиц. В данном случае исковые требования от госпожи Кан позволяют нам принять участие в защиту всех тех, кто может пострадать от… предполагаемого производственного дефекта. — отвечает тот и Юне кажется, что он — подмигивает ей. Чон Джа под столом — толкает ее коленкой. Что ей нужно?

— Хорошо. Понял. Значит вы — участвуете в целях защиты неопределенного круга лиц. Напоминаю, что войти в процесс вы можете на любом этапе, но вот выйти потом из процесса уже не сможете. У вас все есть время для того, чтобы принять такое решение. Сегодняшняя встреча не записывается и не фиксируется в протоколе, так что у вас есть время до нашего первого судебного заседания.

— Я понимаю, ваша честь. — кивает помощник окружного прокурора. Юна задумывается о том, откуда он ее знает. Син Джун? Знакомое имя, но она никого не помнит… вместе учились?

— Хорошо. — вздыхает судья: — вопросов к представителям корпорации «Xi-Tien» у меня нет. Напоминаю сторонам что перед процессом следует заранее направить всем участникам процесса те доказательства, на которые будете ссылаться, а также списки свидетелей. Первое судебное заседание назначаю на… следующую пятницу в два часа дня. Время всех устраивает? — он обводит кабинет взглядом, удостоверяясь что никто не протестует и кивает: — все, на этом мы заканчиваем беседу. Госпожа Юн, пожалуйста еще раз проведите беседу со своей доверительницей, насколько разумны ее формулировки в просительной части заявления и круг ответчиков. Вы же понимаете, к чему это может привести. Что же касается обоих сторон, истца и ответчика — пожалуйста попробуйте договориться миром. С выплатой разумной компенсации, например. В конце концов у девочки совсем родителей не осталось, слышите, «Xi-Tien»?

— Обеспечивать сирот — не входит в функциональные обязанности корпорации. — сухо откликается синий галстук в полосочку.

— Если не договоритесь до пятницы, значит жду вас в судебном заседании. Если договоритесь — известите заранее. У меня все. — судья кивает, давая понять, что больше никого не держит. Юна — встает и ожидает, пока из кабинета не выйдут четыре галстука и помощник окружного прокурора. Пропускает вперед Чон Джа и желает судье Киму хорошего дня. Выходит вслед за Чон Джа в коридор. Дергает ее за рукав.

— Чон Джа. — говорит она: — скажи мне, а этот, который прокурорский — он же молодой, да?

— Где-то твоего возраста. Может моложе. — отвечает Чон Джа, которая уже привыкла ей описывать окружающих: — и такой… симпатичный. Серьезный, высокий и волосы так аккуратно уложены. Прямо как из дорамы про любовь между адвокатом и прокуроршей.

— У нас в прокуратуре женщин меньше пятнадцати процентов и все — на должностях вроде секретарской. А в суды прокурорские только мужчин отправляют. Бытует мнение, что женщины слишком мягкие для этого. Так что неправильная у тебя дорама. — рассеяно отвечает Юна: — а он и правда красавчик?

— Правда. А… ты же с ним знакома, да? Он же так и сказал «давно не виделись». — прищуривается Чон Джа и Юна качает головой.

— Не помню. — признается она: — хоть убей не помню. Син Джун? Был один Джун в университете, но фамилия была Гхе. А Син Джуна не помню, хотя на текст и имена у меня память хорошая.

— Ну… в любом случае он похоже тебе симпатизирует. Глядишь и подружитесь, а потом он тебя на свидание пригласит.

— Это невозможно. Прокурорские с адвокатами не могут встречаться. Это у них одно из условий, прямо в контракте прописано.

— Охренеть. Никакой личной жизни. Да вы как айдолы…

— Что ты несешь! — сердится Юна: — это они не могут, а я как адвокат — никому ничего не должна. Вот я с ним — могу встречаться, если узнают, то его уволят, а мне ничего никто не сделает.

— Вот за что я тебя люблю, Юна. Свободная женщина востока! — Чон Джа уже размахнулась, чтобы похлопать ее по плечу и обнять и Юна — привычно сжалась, но… хлопка не последовало. Чон Джа — словно одумалась. Остановила руку в воздухе и замерла.

— А… с другой стороны чем меньше мы будем друг друга касаться, тем лучше… — пробормотала она себе под нос: — мне определенно нужно держать дистанцию между собой и женщинами…

— Что? — не понимает Юна.

— Вот скажи мне Юна… тебе не кажется, что я на мужика похожа? — задает неожиданный вопрос Чон Джа. Юна встает на месте. Осматривает подругу с головы до ног. Сегодня Чон Джа в офисной одежде, не узнать. Юбка, пиджак, телесного цвета чулки, туфли на плоской подошве… и все равно она ее выше, едва ли не на голову. Плечи… наверное широковаты, но у нее и бедра хорошие.

— Нет. — отвечает Юна наконец: — на мой взгляд ты совсем не похожа на мужчину.

— Вот и я так думаю, так какого черта эта девчонка… — прикусывает ноготь большого пальца Чон Джа: — хоть домой сегодня не приходи. Кому рассказать, засмеют же…

— Но если бы ты была мужчиной, — пытается поддержать ее Юна: — то у тебя было бы много девушек-поклонниц. Да я и сама бы…

— Эй! Вот только этого не нужно! — Чон Джа делает шаг назад и выставляет перед собой руки: — ты мне как друг! Как лучшая подруга! Давай не будем портить наши отношения вот этим всем!

— Что это с тобой? — недоумевает Юна: — ты какая-то нервная с утра. А у нас еще дел полно, помнишь? С этой сволочью Ё Сином встреча, опять-таки.

— Да. Да, извини. — Чон Джа вздыхает глубже: — извини. Действительно, день только начался, а я со своими загонами… слушай, а у тебя в колледже был такой период? Стадия? Ну, когда ты экспериментировала с подружками? Ну, там связывали друг друга и все такое, а потом друг дружке понравились… была такая стадия?

— Стесняюсь спросить, чему тебя в колледже учили вообще… ты уверена, что это заведение именно «колледж» называлось?

Глава 23

— И все-таки мне тут немного не по себе. — признается он, оглядываясь по сторонам. Слишком много незнакомых или едва знакомых людей, гремит музыка, заставляя повышать голос, если хочешь, чтобы тебя услышали, приглушенный свет, словно бы искусственные сумерки. Все видно, но чтобы разглядеть детали — приходится напрягать зрение, вглядываясь в собеседника. Вынуждает держаться поближе, растворяя барьеры между людьми, а обилие выпивки повсюду — окончательно снимает скованность, превращая доселе застенчивых в светских львов и львиц. Наверное.