— Ты только что сам вырыл себе могилу, Ё Син. — Чон Джа забирает телефон со стола и прячет в карман куртки: — не думай, что я буду играть в благородство. Тебя ждет долгая и печальная отсидка в тюрьме строгого режима. Среди кангпхэ у меня есть парочка знакомых, я шепну им словечко, чтобы эта отсидка не показалась тебе курортом.

— И… я это заслужил. — вздыхает Ё Син: — однако теперь, когда я дал тебе такую возможность — может ты все же выслушаешь меня до конца, Арчи Гудвин?

— Меня зовут Чон Джа. Ладно. Выкладывай. — Чон Джа еще раз проверяет на месте ли телефон в кармане ее куртки.

— Если ты действительно хочешь отомстить за Юну — то я тебе помогу. — говорит Ё Син: — ты можешь мне не верить, но… это никогда не задумывалось как что-то, что способно причинить ей боль. И я не снимаю с себя ответственности, мне нужно было остановить все вовремя, следовало бы не хвастаться своим положением, проявить больше жесткости в отстаивании своей позиции… но я не смог. И это — моя вина. Однако те люди, которые напрямую это сделали, те люди, которые заперли ее в отеле на двое суток… в случае если ты удовлетворишься этой записью — они останутся безнаказанными.

— Ты хочешь сказать, что это не ты все сделал? — прищуривается Чон Джа.

— Этот розыгрыш с Ю Джином — придумал я. Но он зашел слишком далеко. Как бы объяснить… — Ё Син прошел к окну и заложил руки за спину, глядя наружу на городской пейзаж: — Юна всегда была немного другой. Она была очень умной, начитанной, она училась лучше всех нас и ее все время ставили нам в пример, хотя мы были старше ее! Наверное в какое-то время я ее ненавидел.

— Ненавидел достаточно чтобы бросить ее под ноги жадной толпе?

— Нет. Это была скорее досада. Оттуда и пошли все эти приколы с переодеванием… наверное, чтобы показать ей, что не такая уж она и умная. И когда мы случайно встретились в кампусе на вечеринке, а она меня не узнала… вот тогда я и представился Ю Джином. Наверное, из шалости. Но потом… — он поворачивается к Чон Джа и качает головой: — потом оказалось, что она просто чудесная девушка. Умная, обаятельная, готовая поддержать, готовая доверится…

— И ты, сволочь такая…

— Да знаю я! Знаю! Хватит уже! Заткнись! Помолчи! — срывается на крик Ё Син и она — замолкает, глядя как его лицо идет красными пятнами, а он стоит, тяжело дыша и сжимая кулаки. В кабинете наступает тишина. Слышно, как скребется в закрытую дверь секретарша с кукольным личиком.

— Знаю… — говорит он наконец, глубоко вздохнув и успокаивая дыхание: — знаю! Мне следовало бы молчать о нашем счастье! Нельзя двоюродным братьям и сестрам вот так… и тем более нельзя, потому что в тот момент ее отец был главой компании, у него была большая доля, он был тут главным. А те, кто помнит старика — знают, что нрав у него был крутой. Тогда и я и все мои братья — на птичьих правах в фирме были. Если бы кто узнал… а особенно если бы узнал старик Юн… все равно получается, что я ее обманул, верно? И… платок у меня отобрали. И одежду «Ю Джина» — тоже. Сказали, что выкинут, что уничтожат и чтобы я больше с ней не встречался под страхом смерти, чтобы третьей стороной обходил.

— Сказали? Кто сказал? И самое главное — получается, что не выкинули, не уничтожили… а «использовали», верно? — Чон Джа чувствует металлический привкус на губах. Ей определенно нужно выпить. И не в компании с Юной, иначе она ей все расскажет…

— Старшие братья. — отвечает мужчина: — Хи Син и Су Син. Они… как узнали, так сразу же избили меня, чтобы я — не подставлял их, не подставлял нашего отца. Избили и отобрали платок и вещи Ю Джина. Сказали, что уничтожат. Я правда не знал! Не знал!

— Не знал… или не хотел знать? — Чон Джа чувствует как у нее — слегка поднимается верхняя губа в презрительном оскале. Не человек — червяк. Но… поди ж ты, мистер Хайд и эта мелкая джедайка оказались правы… тут еще разбираться и разбираться.

Глава 15

Ретроспектива. Некоторое время назад на квартире у Бон Хва, поздней ночью.

Бон Хва повернул голову набок и увидел глаза Оби, совсем близко. От нее пахло чем-то приятным и привычным, словно бы он в детстве побывал, так пахнет теплое молоко с печеньем — по-домашнему, уютно. Она завернулась в одеяло и лежала рядом, глядя на него.

— Не спишь? — спрашивает он и тут же думает, что это глупо — смотреть ей прямо в глаза и спрашивать не спит ли она. Видно же, что не спит.

— Не сплю. — тихо отвечает она, не став подшучивать над ним. Вот Чон Джа бы на ее месте обязательно сострила бы что-нибудь про то, что он даже глазам своим не доверяет, все переспрашивает. Или там — очевидные вещи уточняет, как инспектор Лейстред, дескать мокрая ли вода и светит ли солнце.

— Извини, что дурацкие вопросы задаю. — говорит он: — просто мне тоже не спится…

— Это понятно. — она привстает на локте и одеяло спадает с ее плеча, обнажая ее светлую кожу. В полутьме — он видит ее небольшую ладную грудь с небольшими пятнышками сосков. Как обычно, она — не стесняется. Впрочем, после того, что между ними было — было бы глупо стесняться.

— Извини. — еще раз говорит он: — я… ну что так получилось. Я правда не могу дать тебе больше и… ну, у меня есть Су Хи…

— Я же тебе говорила, что никаких проблем тут нет. — отвечает она, поводя плечом: — тебе нужна была эмоциональная разрядка после этих всех разговоров о Юне и ее проблеме, а я была не против сделать это с тобой. Я же не претендую на место твоей девушки. Скажем так — я твой друг с определенными… привилегиями. We’re friends with benefits — как сказала бы моя учительница по английскому. Кстати, у нее была неплохая такая задница… думаю она бы тебе понравилась. В следующем году будет у вас преподавать. Нет, стой, не у вас, а у нас — я же теперь с тобой учусь. — она морщит лоб: — интересно, получится ее соблазнить или нет… вот ты бы хотел с учительницей?

— Нет конечно. Ты что. У нее же дети есть… — отвечает Бон Хва: — как можно…

— Хм. То есть у тебя нет фетиша по «мамочкам, которых бы я трахнул»? Женщины постарше с большой грудью, большим опытом и большой задницей? Ты не хотел бы видеть как искажается ее лицо в тот момент, когда ты — входишь в нее и она издает такой сладкий стон? — на лице Оби играет хитрая улыбка.

— Нет. Наверное. Ну… только если она сама согласилась бы и… ну тогда наверное. Если ей это самой нужно…

— Ты скучный, Бон Хва. Куда делся тот, которого побаивается госпожа Мэй? — тычет его пальчиком в грудь Оби: — впрочем ладно. Зато ты надежный и добрый. Повезло этой Су Хи.

— Извини. — еще раз извиняется он: — я не сдержался.

— Хотела бы я увидеть мужчину, который сдержался бы в этот момент. — кивает Оби: — я ж тебя практически изнасиловала. Никогда еще не спала с парнем, который был бы так похож на банковское приложение.

— В смысле — я похож на банковское приложение? Ээ… что ты…

— Потому что только в банковском приложении так много спрашивают «ты точно этого хочешь»? — веселится Оби: — знаешь, если девушка разделась и легла под тебя, а ты — нависаешь над ней и практически уже вошел… эта ситуация обычно подразумевает что она — знает чего хочет.

— Не всегда. — он тут же вспоминает историю Юны и мрачнеет: — не всегда. Спросить не помешает.

— Ты об Юне? — тут же соображает она и ложится на живот, уперевшись локтями в футон и положив голову на ладони: — да уж, ситуация там… но твой этот, мистер Хайд или Старший — прав. Не стоит вот прямо рубить сплеча.

— Да как не стоит-то⁈ Юна и так настрадалась! Такое нужно рассказывать! Обязательно! — Бон Хва садится на футон по-турецки: — это же так подло!

— Бон Хва, Бон Хва… — Оби переворачивается на спину и смотрит на него снизу вверх, запрокинув руки за голову, не прикрытая одеялом до пояса: — твоя Чон Джа слишком горячая, а ты — слишком наивный. Правда никому не нужна и от нее одни проблемы. И вообще, воспоминания — это порой слишком больно. И потому люди придумывают их себе сами. Сами формируют свое прошлое, понимаешь? Вот скажи, у тебя в жизни было такое, за что тебе стыдно, не так ли? У каждого было.