Литмир - Электронная Библиотека

Солнце стояло почти в зените. На небе не было ни облачка. Единственными заметными живыми существами были большие летучие насекомые, птицы примитивных видов и несколько мелких и крупных млекопитающих. По крайней мере последние походили на млекопитающих, ибо были покрыты мехом. Самые крупные были похожи на летучих мышей с размахом крыльев до восьми метров и с мордами гончих собак, но крики их скорее напоминали вопли мартышек. Они были слишком тяжелы, чтобы постоянно обитать на деревьях, и их перепончатые лапы свидетельствовали, что в качестве посадочной площадки они используют водную гладь. Ближайшее озеро находилось в пятидесяти километрах, и, значит, эти летучие собаки могли летать невероятно далеко. Они ныряли вниз, хватали мелких птиц и зверьков и поедали их на лету.

Хотя колышущаяся зеленая поверхность издали казалась совершенно безжизненной, вблизи становилось заметно, что жизнь здесь так и кипит. Прямо под кораблем летали, ползали, бегали или прыгали по широким темно-зеленым листьям разнообразные насекомые и какие-то создания трудноопределимого вида. Листья этого великанского дерева напоминали огромные чаши из плотной кожи. Не то чтобы крона дерева кишела обитателями, но все же была населена.

И это все там, где верхние ветви дерева были открыты вольному воздуху. А что же делалось на нижних уровнях?

Лучи сканеров не проникали дальше чем на глубину нескольких метров.

Нуоли, глядя на увеличенное изображение на экране, промолвила:

— А ведь листья внизу, и вообще все, что растет ниже верхнего слоя, должно было умереть от недостатка солнечного света. Определенно…

— Что? — переспросил Рамстан.

— Определенно, этот слой не может быть таким толстым, как выглядит. По крайней мере повсюду, тут и там, солнечные лучи должны проникать вглубь.

Кто может жить там, внизу, кроме бледных, слепых, лишенных разума созданий, ползающих во мраке?

Но если «дерево, стоящее не одиноко» значит хоть что-то, то подразумевается наличие под ним обильной жизни. Оно возвышается над другими на тысячу метров. Круг, образованный его ветвями на уровне вершин соседних деревьев, достигает десяти тысяч метров в диаметре. Извне в круг проникают только самые кончики веток других деревьев, и внизу видны связующие ветви.

— Материнское дерево? — пробормотал себе под нос Рамстан.

Солнечный свет поблескивал на колышущихся листьях, как будто они были сделаны из слюды. Не было заметно никаких признаков угрозы либо опасности. Однако Рамстан чувствовал, что под этими листьями таится что-то зловещее. Не то чтобы следовало ожидать нападения хищников или ядовитых рептилий. Скорее нечто такое, что невозможно представить заранее, что выше понимания человека.

Неведомое всегда наводит страх. Человеческое' сознание устроено так, что все непонятное вызывает опасение, вне зависимости от того, насколько оно действительно опасно. С другой стороны, неведомое всегда манит. И даже в самом страхе есть нечто влекущее. Люди — очень многие люди — любят испытывать страх — до определенного предела. Возможно, основой этого является возможность испытать свою храбрость. Нет, это не единственная основа. Любопытство, обезьянье любопытство толкает людей к неизведанному.

Однако данная ситуация отличалась от всех, в какие прежде случалось попадать Рамстану. Он всегда чувствовал, что способен справиться с любой неожиданностью. Но сейчас… Там было что-то… что-то столь огромное и могущественное, что он чувствовал себя очень маленьким и слабым… нет… он не должен думать так. Даже самые маленькие и слабые существа обладают силой и гордостью.

— Кроме того, — сказал он вслух, — я — Рамстан!

Нуоли, стоявшая рядом с ним, вздрогнула и спросила:

— Что?

Сузуки тоже смотрела на него с удивлением.

— Ничего, — ответил Рамстан. — Ничего. Итак… он — Рамстан. И что же? Он уникален, но таковы и все разумные создания. Точно так же, как, к слову, любое дерево из миллионов столь похожих с виду деревьев на этой земле. Отличие было в том, что он обладает разумом и самосознанием. У него есть свое «я» или ряд этих «я», именуемых Рамстаном, и этот Рамстан представляет собой уникальное сочетание тела и сознания, отличное от любого другого индивидуума. Никто больше не имеет такого набора. Даже Бог. Бог может знать каждого разумного, может даже полностью разделять его сознание и подсознание. Но даже Он не может быть этой личностью. Здесь положен предел могуществу Бога. Что означает — поскольку Бог по определению всемогущ, — что Бог не есть Бог. А посему определение необходимо пересмотреть.

У Рамстана не было времени и дальше обдумывать этот вопрос. Он приказал приготовить челнок к старту через десять минут. И сказал Тенно, что он, Рамстан, собирается отправиться на челноке.

— Мы спустимся на поверхность, — сказал он. Тенно, очевидно, уже размышлял над тем, зачем капитан направил корабль сюда.

— Вы следуете указаниям песни Вассрусс? — спросил он.

— Да. — Рамстан помолчал, потом добавил: — Все это может быть впустую. Но в конце концов, наша экспедиция — научная, а значит, в число наших задач входит и антропология, я хочу сказать, ксенология. Эта песнь… она столь интересна… Она подразумевает, что в прошлом совершались алараф-прыжки на очень большие расстояния… Возможно, это было еще до того, как обезьяна стала человеком. Как бы то ни было, у меня есть не одна причина для путешествия сквозь стены вселенных…

— Стены? — переспросил Тенно.

Этот вопрос на миг сбил Рамстана с толку. Он открыл рот, не зная, что говорить дальше, закрыл рот, на несколько секунд зажмурился, а потом сказал:

— Да, стены. Я не уверен, путешествуем ли мы из одной галактики в другую, перемещаясь во времени, или же сквозь колокол в туннель. Но вы знаете, что существовала теория, по которой корабль во время прыжка пробивает «стену» между двумя вселенными. Эта теория никогда не принималась всерьез.

Он умолк, и Тенно произнес:

— Да, гипотеза множественных вселенных. Хотя на самом деле это даже не гипотеза. Это совершенно дикое предположение, и…

— Я склонен думать, что это нечто большее. Но какая разница, в чем правда? Во всяком случае в данной ситуации. Сейчас вы командуете кораблем, Тенно. Вы получили приказы на случай, если появятся тенолт или этот монстр.

— Так точно, сэр, — отсалютовал Тенно. Пять минут спустя Рамстан сидел в челноке.

Челнок вылетел из ангара и направился к дереву. Невооруженному глазу с корабля дерево представлялось сплошным монолитом Однако по мере приближения пассажиры челнока могли различить широкие просветы и огромные промежутки между ярусами ветвей. Ветви были гигантскими — у ствола их диаметр достигал пятидесяти—семидесяти метров — и примерно на трети длины поддерживались своеобразной опорой, вырастающей из того же ствола под углом в сорок пять градусов и упирающейся в ветку снизу. Вертикальный промежуток между ветвями достигал ста метров в высоту. Челнок вошел в просвет, образованный седьмой и восьмой ветвями, считая от вершины дерева.

Переход от яркого света и жары к сумеркам и прохладе был внезапным. Население, состоящее из птиц, насекомых и животных, было здесь куда более многочисленным и шумным, нежели на верхнем ярусе дерева. Этим созданиям не надо было спускаться на землю, чтобы напиться воды. Влага сочилась из складок толстой коры и образовывала маленькие озерца и ручейки.

Тут и там сверху пробивались солнечные лучи, высвечивая волосатые, чешуйчатые, пернатые или покрытые хитином тела. Свет отражался от огромных листьев, порою напоминающих чаши, наполненные дождевой водой.

Рамстан отдал приказ остановить челнок, чтобы манипулятор взял три листа на исследование.

— Этот блеск не может быть вызван содержанием слюды, — сказал Рамстан. — Тогда листья были бы слишком тяжелыми.

Прозрачный колпак похожего на лодку челнока опустился, чтобы защитить пассажиров от возможных агрессивных действий со стороны обитателей дерева Челнок двинулся дальше. По большей части «агрессия» выражалась в гнилых плодах и экскрементах, которыми бросались похожие на мартышек существа, или же в налете эскадрилий насекомых-камикадзе. Несколько раз Рамстан вынужден был приказать, чтобы колпак спрыснули антифризом, который разгонял тучи насекомых, закрывавшие пилоту обзор.

33
{"b":"92589","o":1}