Приятный шелест голоса заставил обернуться в поиске его обладательницы. И только сейчас я заметила у подножия статуи возвышение и белоснежную лестницу, что стремилась к нему в тени складок платья богини. И по широким ступеням неторопливо спускался женский силуэт, облаченный в длинные белоснежные одежды в пол с медным орнаментом. В тонкой ткани были спрятаны и руки, и голова, покрытая шалью. Мне не удавалось разглядеть лица, но от чего-то в груди разлилось непонятное тепло.
— Предатель, забравший с собой на чужбину нашу надежду. — фыркнула ведьма, что привела нас сюда.
— Миранда, медальон. — строго потребовала жрица. Она остановилась и протянула руку ладонью вверх, в которой тут же оказался медный медальон с шеи ведьмы. — И позаботься о лошадях наших путников.
Едва она сказала это, как Саймона с Асланом будто подхватил порыв ветра, что спустил их на землю. Я же спешилась сама, не дожидаясь, пока они заставят силой.
— Так я и знал! Жалкая уловка простой паразитки! — рявкнул Саймон, едва ему освободили рот.
Он прожигал ведьму взглядом, явно чувствуя, что владелец его оков сменился вместе с держателем медальона.
— Так ли это важно, господин самый могущественный маг, что не смог побороть жалкие уловки простой паразитки?
Она рассмеялась, ничуть не боясь подошла к Саймону и закинула ему руку на плечи. Смотрела открыто и с вызовом, провоцируя брата на очередную брань.
— Вопрос времени, когда я освобожусь, сумасшедшая ты девка. — прошипел он, не сдерживаясь.
— Девка? — она вскинула рыжую бровь. — Спасибо за комплимент, но я вдвое тебя старше, щеночек.
— Тогда тебе поздно отказываться от этой низменной магии. — прогудел Саймон, упрямо выдерживая ее надменный взгляд. — Сделаешь это, и твои плоть и кости тотчас сгниют.
— Будет неприятно. — выдохнула она таким тоном, будто разговор был вовсе не про нее. — Как насчет видеться чаще? Если буду питаться такой же первоклассной магией как сегодня, подобная неприятность произойдет ой как не скоро. Твоя магия позволит тебе прожить не меньше дракона, щеночек, так поделись всего каплей со мной…
— Достаточно, Миранда. Можешь идти. — оборвала ее жрица, и ведьма легко отступила, учтиво кланяясь и молча уводя наших лошадей прочь.
— Так ли нужны оковы? Мы пришли заключить сделку. — подал голос Аслан, когда мы остались одни. — Мирную сделку.
Жрица чуть повернула голову к Саймону, но нам было не разглядеть, каким взглядом она его одарила. И в следующую секунду раздался щелчок длинных загорелых пальцев, и оковы растворились в пространстве, будто и не было.
— Мы поделимся с вами сведениями о черной хвори и причине ее поя…
— Это уже не имеет значения. — оборвала Аслана жрица, спускаясь к нам на ступень. — Природа сама излечит себя, но пока существует угроза повторения трагедии, мы бессильны. Бессильны, ведь с нами нет защитника.
— Вы… знаете. — оторопело прошептал Саймон, а затем его гнев взорвался в нем словно дремавший много веков вулкан. — Как давно?! Почему молчали?! Вы!..
— У меня нет доказательств помимо слов. — развела руками жрица. — А слова за последние двадцать лет не смогли убедить ни драконов, ни магическую башню. Твой предшественник был еще тем упертым ворчуном. И в отличие от тебя, ему это было сложно простить, ведь он потерял желание найти правду.
— Нелепое оправдание. — с презрением выплюнул Саймон, и было двинулся сократить расстояние, но я вскинула руку, останавливая его импульсивные порывы. От исхода этого разговора зависело наше будущее, и нельзя было разрушить все из-за собственных чувств. Какими бы пылкими они не были.
— К моменту моего рождения в живых остались трое красных драконов, к совершеннолетию погибли все маги и пал хозяин алого истока. Люди моих земель погибали в гиене с тварями, которым не находилось конца, союзы с другими королевствами рушились, едва получалось их закрепить. Должны ли меня волновать оправдания?
Ее голос лился спокойной рекой, но боль, глубоко скрытую в нем, нельзя было не заметить.
— Должна ли я была покинуть красные земли, и позволить своим людям идти по ложному пути и надеяться на чужую милость, вместо защиты от нашей земли? Должна ли я была оставить надежду собрать в этой обители все отколовшиеся племена, что поверили в ложные суждения о спасении, и отправиться рвать глотку у закрытых дворцов, чьи жители уверовали в грех моего народа и слышать не желали о ведьме, что вознамерилась стать новой богиней?
— О чем, черт возьми!.. — не выдержал Аслан, чьи эмоции я чувствовала как свои. И его состояние пугало меня, ведь грудь горела таким неистовым пламенем, будто оно намеривалось спалить тут все до тла.
— Так вы не обладаете даже этими крохами правды? — удивленно спросила жрица, вытягивая руку с кулоном. — И все же пришли за этим?
Он покачнулся, медленно разворачиваясь в воздухе, и я вдруг ощутила мощный поток энергии, что был заперт внутри медных стенок.
— Неужели… удалось ее сохранить? — поверить не могла своим ощущениям.
— Верно. — она отвела руку в мою сторону, будто предлагая забрать столь ценный кулон. — Искра последнего хранителя истока запечатана в нем.
Пока я хлопала глазами в изумлении, Аслахан заслонил меня и двинулся вперед сам. Подошел к самому основанию лестницы, но стоило только поставить ногу на первую ступень, как жрица опустила руку и спрятала медальон в ладони.
— Чего ты хочешь, ведьма?
— Сделай еще один шаг.
Несмотря на свое раздражение дракон подчинился, ведь знал, что в этой партии у нас нет тузов. Должно быть он был готов к чему угодно, как и я сама, но следующее мгновение предугадать никто из нас не смог.
Жрица взмахнула длинными рукавами и спешно преодолела разделяющие их ступени, оставаясь выше всего на одну, и обняла моего мужа так крепко, что у меня произошло дежавю. Женщина цепляющаяся за него так крепко, будто бы он являл ей собой целый мир, и Аслахан, что терпеливо замер, не пытаясь ее оттолкнуть.
— К чему все это? — глухо спросил он, и от тона его голоса в груди все сжалось в комок. — Я даже не помню твоего лица. Ты изгнала меня, вынудила стать врагом своего же народа и чужаком среди знати золотого дворца. Ты забыла меня…
С каждым словом мое сердце стремительно разгонялось, а необъятные плечи мужа сгибались, словно на них легла вся тяжесть этого мира. Его голос охрип, а ладони сжатые в кулаки побелели на костяшках.
— Ты знаешь, что это не правда. — взмолилась жрица, сама до конца не веря своим же словам.
Аслахан шумно выдохнул и, схватив хрупкие плечи, отодвинул ее от себя.
— Ты даже не смотришь мне в глаза. — вымученно сказал он, и жрица медленно стянула шаль со своего лица.
На вид она казалась едва ли старше меня, но я точно видела знакомые черты, тот самый изгиб губ и глаза, что светились упорством и решительностью. И, конечно, алые водопады волос, оттенка которых я не видела ни у одного южного жителя.
— Я скучала по тебе, Аслахан. Не было ни мгновения…
Она протянула руку, но дракон отпрянул, как от невиданной хвори.
— Перестань! — гневался он.
— Так было нужно! — не отступала она.
— Кому?! Кому я был нужен там?!
— Твоей прекрасной жене. — тихо выдохнула жрица, и мы с Асланом инстинктивно посмотрели друг другу в глаза. — Так было суждено, Аслан. Ты бы не встретил ее…
— Не называй меня так. — мотал головой дракон, будто пытаясь отогнать от себя не только ее слова, но и собственные мысли.
— Прости, мой милый мальчик. Твоя судьба была предрешена. Я видела ее под первый плач, которым ты разлился, едва ступил в охваченный агонией мир.
Она не оставляла попыток достучаться до него, и, возможно, нас ждал новый виток ссоры, но Саймон не смог смолчать, влезая в бесконечно важный для моего мужа разговор:
— Нельзя знать будущее… Такой магии нет ни у высших, ни у одаренных, ни даже у ведьм, сколько бы жертв они не предложили.
Брат не терпел лжи и ухищрений. И знал о магии достаточно, чтобы быть уверенным в своей правоте.
