Я переступаю разбросанные садовые шланги, когда сокращаю путь по газону. Вспоминаю, как злилась на Игоря, что он не убрал их. Меня так раздражало, что он не сделал то, что пообещал сто лет назад. А сейчас даже смешно. Это меньшая из его подстав.

Я поднимаю по ступенькам на крыльцо и открываю второй замок. Входная дверь с легкостью поддается.

Только вот переступить порог чертовски сложно.

Дом стал не просто пустым, а чужим.

Совершенно.

Или это я так изменилась?

Смотрю на прихожую, в которой десятки раз поднимала оброненный Игорем пиджак. Он бывает не смотрит, куда вешает его. И сколько раз встречала мужа прямо у двери. Целовала, говорила ласковые глупости…

Как в прошлой жизни…

Или вернее эти картинки в голове больше не воспринимаются как личное воспоминание, а как кадры из старого фильма. Из триллера.

Я отключаю охрану и прохожу внутрь.

С чего бы начать?

Во-первых, надо проверить машину и найти коробки. Я не собираюсь брать лишнее, хотя имею право на половину. И на стулья, и на камин, и на проектор в спальне. В моей небольшой съемной квартире точно не хватит на всё места, да и мне все равно скоро переезжать в другой город. Я уже знаю, что не останусь здесь. Решу все вопросы и уеду.

Забуду как страшный сон.

Тем более этот город успел загладить вину. Пусть я уеду отсюда без итальянской плитки и беседки на десять персон, но с малышом под сердцем. Только это имеет значение на самом деле.

— Вот и коробки, — говорю себе под нос и достаю сложенные картонки.

Для одежды и личных мелочей вполне хватит. Книги только могут оказаться тяжеловаты и выдавить дно. Надо будет просто закинуть их на заднее сиденье. Без всякой упаковки.

Я раскладываю коробки и начинаю заполнять их, заглядывая в свой список. Сперва прохожу второй этаж, а потом возвращаюсь в гостиную. Здесь стоит стеллаж с фоторамками и моментами гордости. Наши с Игорем фотографии мне больше не нужны, его статуэтка «Лучшему бизнес-старту 2022» — тоже, а вот свои вещи я забираю.

Я застываю с часами из антикварной лавки в Питере в ладонях, когда слышу скрип дверной ручки.

Олег?

Кто-то из адвокатов? Работников?

Я цепляюсь за все варианты, пока распахивается дверь. Это происходит медленно, как в рапиде. Нервное напряжение пробегает по всему телу и становится тяжелым выдохом, когда я вижу в проеме силуэт Игоря.

Все-таки он…

Он сразу замечает меня и нисколько не смущается. Лишь бросает на мое лицо короткий изучающий взгляд. Потом прикрывает за собой дверь и шагает в гостиную. Игорь двигается чуть заторможенно, словно его еще беспокоит боль, а на лбу под откинутой в сторону челкой виднеется полоска лейкопластыря. Но в остальном он выглядит как обычно. Даже идеально отглаженный костюм кофейного цвета на месте.

— Не рада видеть меня? — бросает он вместо приветствия, разворачиваясь ко мне корпусом.

Ноль процентов раскаяния.

Сто процентов самоуверенности.

Неожиданно я вижу Игоря совсем другим. И самое болезненное, ведь он всегда таким был. Наглым, напористым, самовлюбленным… Фальшивка в дорогом костюме. Без фильтров, которые выдаются каждой поглупевшей от любви женщине, он кажется отталкивающим. В каждом своем жесте и слове.

— Собрала вещи? — спрашивает, переводя взгляд на коробки. — Что-то мало…

— А ты готов хоть что-то отдавать?

Черт.

Злость сама срывается с губ.

Хотя я меньше всего хочу выяснять с ним отношения, мне бы превратиться сейчас в невидимку и спокойно закончить свои дела, чтобы потом уехать из этого дома навсегда.

— А тебе чего-то не хватало? — парирует он спокойным голосом.

Мои глаза вспыхивают, и он отводит ладонь в сторону.

— Я сейчас о деньгах, — добавляет Игорь. — Ты разве в чем-то нуждалась? Я отлично обеспечивал нашу семью, ты могла ни в чем себе не отказывать.

— Не муж, а мечта, — я запрокидываю голову и ищу на высоком потолке точку успокоения.

Внутри всё бурлит.

Я пытаюсь притормозить, но буквально слышу, как рвутся канаты. Наверное, с таким звуком обрываются якоря и судно сносит в сумасшедшую воронку. Меня тоже вот-вот унесет и закружит в ненависти.

Как же я презираю его. Как противно слышать его голос и понимать, что даже в такой ситуации он находит себе оправдание.

— Я уезжаю, Игорь. Ничего не поменялось: разговаривают наши адвокаты, а не мы.

Я кладу вещи со стеллажа в последнюю коробку и закрываю ее.

— Помочь тебе? — его шаги приближаются. — Отнести в машину…

— Не подходи ко мне! Ради всего святого, Игорь, я ударю тебя!

Пощечины давно просятся.

Меня останавливает лишь нежелание марать руки.

— Ударь, — он не слушает меня и подходит вплотную. — Я буду рад, если тебе полегчает.

Я выпускаю коробку из ладоней и резко выпрямляюсь. Волосы падают на лицо, закрывая обзор на секунду, но потом я вижу его прямо перед собой. Он как будто и правда ждет, что я размахнусь и хорошенько приложу его. На его лице штиль и только в глазах чувствуется нехороший накал.

— Милая, — выдыхает он с хриплым отзвуком. — Мой котеночек…

Он выбирает эти слова специально, я в один момент осознаю, что он провоцирует меня и не могу ничего поделать с собой. Меня срывает.

Я бью его по холеному лицу, что-то выкрикиваю и замахиваюсь снова. Вторую пощечину Игорь ловит, он ловко перехватывает мою ладонь, сдавливает ее в замке крепких пальцев и притягивает к себе. Я тут же падаю на его каменную грудь, теряя равновесие из-за рывка.

— Мне ничего не жалко, — шипит он, понижая голос. — Я готов всё отдать тебе. Это ты рушишь нашу семью, даже выслушать меня нормально не можешь…

— Я рушу? — шок оглушает меня и я на рефлексах дергаю руку, пытаясь освободиться из капкана Игоря.

Но он не отпускает.

Он наклоняется ко мне, заглядывая в лицо и заставляя ощущать, как его липкие выдохи струятся по моим щекам.

— Когда ты поймешь, что я люблю тебя? По-настоящему, мать твою! Я без тебя с ума схожу…

— Игорь, ты делаешь мне больно.

Пальцы уже онемели. Я почти не чувствую их.

— Я знал, что у тебя такой характер. Ты взрывная и гордая. Только поэтому я переписал имущество на себя. Чтобы ты не ушла, слышишь⁈ Да, я хотел, чтобы ты зависела от меня! Да, Саша! Ты нужна мне, и я готов был привязать тебя любым способом. Ребенка я не мог тебе дать, оставались только деньги.

Он рвется ко мне, и я едва успеваю увернуться от его поцелуя. Тогда Игорь приобнимает меня второй рукой и встряхивает как тряпичную куклу.

Я же лихорадочно пытаюсь понять, как нужно себя вести. В голову ударяет мысль, что остервенело сопротивляться бесполезно. И даже опасно. Это как подбрасывать поленья в разгорающийся костер. Каждое мое злое движение распаляет его.

— Иди ко мне, — шепчет он. — Хватит, милая… Хватит издеваться надо мной, я всё осознал.

— И что ты осознал?

Я свободной рукой ловлю его подбородок и из последних сил выставляю дистанцию между наших губ. Мне трудно дышать, он так жадно сжимает мое тело, что я не могу сдвинуться даже на миллиметр.

— Что мне нужна только ты, — отвечает Игорь, скользя потемневший взглядом по моей шее и ниже, ниже. — Я справлюсь с собой, я что-нибудь придумаю, пройду лечение, если надо… Больше никаких шлюх. Я обещаю тебе.

— Игорь, слишком поздно.

— Нет, — он говорит, как отрезает, и по моей спине проходит холодок. — Ты сама знаешь, что только ты всегда имела значение. Ты даже ничего не знала. И не узнала бы. Я сделал всё, чтобы эта грязь не коснулась тебя.

— Вот именно, Игорь! Грязь… Ты нес ее в дом, в нашу постель.

— Я заразил тебя чем-нибудь? Я никогда без резинки.

Как же противно.

Как я могла вообще влюбиться в это циничное чудовище?

Где были мои глаза?

Я встряхиваю головой, выворачиваясь, но Игорь мощнее. Он без напряжения отрывает меня от пола и переносит в сторону. Я сперва не понимаю, чего он добивается, но вскоре чувствую под собой твердую поверхность. Это большой стол, который стоит у окна в гостиной.