— Хорошо, — цедит он сквозь зубы. — Я не хотел обидеть тебя.

Я киваю и сажусь в его машину. Почти всю дорогу мы проводим в тишине, Олег даже дышит тише обычного. Моя профилактическая истерика явно подействовала.

Я вообще вдруг понимаю, что мне не нужно изображать из себя железную леди. Я знаю, что все вокруг считают меня сильной, но я впервые задумываюсь о том, что сила женщины не заключается в подражании мужчине. Не в том, что она тоже может стиснуть зубы и выдержать ураган судьбы, притвориться камнем и пойти напролом. Это игры для мальчиков, там надо играть мускулами и демонстрировать волю.

У женщин другое поле. И тут сила эмоции намного важнее силы удара. А еще важнее момент, который нужно поймать для правильной интонации.

— Я первый? — спрашивает Олег, трогая ручку двери.

Я киваю и пытаюсь подготовиться к моменту, когда дверь в палату распахнется и придется перешагнуть порог. Олег делает это первым, но вскоре подзывает меня. Я пропускаю медсестру, которая коротко здоровается и уходит, чтобы не мешать.

— Саша тоже приехала, — Олег озвучивает очевидное и показывается на меня ладонью.

Я вхожу в палату. Сразу чувствую, как щеки начинают пылать, а сердце ищет выход сквозь грудную клетку. Нужно поднять глаза от пола… Но как? Это оказывается выше моих сил. К счастью, недавно пришедшая мысль о том, что я могу позволить себе эмоции по-настоящему помогает. Я ведь могу переживать. Могу бояться из-за того, что Игорь не узнал меня в прошлый раз. Могу сдерживать слезы и вообще что угодно. В моем поведении нет ничего странного в любом случае.

— Саша, — приглушенный голос Игоря разрезает воздух.

Черт.

Я не готова к этому.

Воздух запутывается в узелки в горле.

Его мягкий тембр поднимает из памяти сотню приятных моментов, но все они вмиг оказываются отравлены. Его ложь и его предательство как слой ядовитой грязи, который покрывает всё вокруг.

— Посмотри на меня, — просит Игорь, а следом раздаются осторожные шаги Олега.

Он оставляет нас, бесшумно прикрывая за собой дверь.

— Тебе лучше? — я сперва задаю вопрос, а потом отрываю глаза от пола.

Смотрю на кровать с белой простыней. На пластиковую панель с разноцветными кнопками и розетками. На бутылку воды, которая стоит на больничной тумбе.

— Более-менее, — хрипит Игорь, у него вдруг перехватывает горло и он кривится. — Я пока не встаю и со сном проблемы. Днем еще бывает отключаюсь, а ночью без лекарств вообще не получается заснуть.

Он замолкает, и я понимаю, что он замечает, что я по-прежнему рассматриваю обстановку вокруг. Я больше не медлю и перевожу взгляд на его лицо. Игорь выглядит уставшим и бледным, как и полагается госпитализированному. Он заторможен и полностью обращен в мою сторону. буквально считает каждый мой выдох.

Что Олег сказал ему?

Или к нему вернулась хоть какая-то память?

— Ты вспомнил меня? — я подхожу к его кровати.

Игорь ищет слова.

Так что становится ясно, что ни черта он не вспомнил. Или может не хочет вспоминать? Наверное, опытный психолог смог бы подтянуть под его поведение научное объяснение. Я же мыслю проще. У моего мужа так много баб, что бедняжка уже запутался и не выдерживает такой стресс. Вот и вычеркнул меня, как самую надоевшую деталь. Может даже не специально, а на подсознательном уровне.

А что?

Очень удобно.

Прилег в клинику, и пока врачи занимаются его телом, в мозгах тоже уборка производится. Всё ненужное на свалку, чтобы легче дышалось. А то так измучился, что уже шлюхам жалуется, что жену любит… Такая беда, такая беда.

Или Игорь просто-напросто врет, что потерял память. Он это прекрасно умеет. И поэтому может разыгрывать передо мной очередной спектакль в своих целях.

— Нет, Саша, — выдыхает он. — Но брат показал мне фотки. Я знаю, что мы женаты три года, и судя по тем же фоткам, очень счастливы.

Он улыбается, а у меня темнеет перед глазами.

Счастливы…

Да, если смотреть на снимки, то мы идеальная семья.

Шелест ткани подсказывает, что Игорь протягивает ладонь. Он хочет коснуться моей руки.

— Я хочу побыстрее вспомнить тебя, милая, — он наклоняется через боль и уверенно переплетает наши пальцы. — Иди ко мне.

Я не успеваю ничего сделать и осмыслить, я лишь не противлюсь. Все силы уходят на это, я блокирую внутренние рывки прочь и просто позволяю ему. Игорь утягивает меня к себе, ставя перед собой и перенося свои ладони на мои предплечья. Он легонько массирует мою кожу через плотную ткань пиджака, словно ищет спусковой крючок.

— Ты как неживая.

— Я мало сплю…

— Не переживай, всё будет хорошо. Всё наладится, вот увидишь. Память вернется ко мне.

Я киваю.

Игорь говорит так мягко, с осязаемой нежностью. И он не фальшивит, сукин сын прирожденный актер. У меня не было ни шанса хоть что-то заподозрить, если бы я не знала наверняка, что он изменяет мне.

— Как я могу забыть такую красотку? — он усмехается и обнимает меня крепче. — Ты правда очень красивая. Я чувствую себя счастливчиком, который проснулся и узнал, что выиграл главный приз.

— А если бы мне было семьдесят, ты значит расстроился бы?

Игорь смеется. Расслабленно, беззаботно.

Это тот самый его смех, который я любила больше всего.

— Я бы свыкся, — он продолжает улыбаться. — Сперва охренел бы, но потом нашел причину.

— И какую?

— Не знаю. Травма имени Прохора Шаляпина.

Он пытается рассмешить меня, и я выдавливаю из себя крупицу веселья. И этого оказывается достаточно, чтобы Игорь осмелел. Он вдруг подается вперед и касается губами моих губ.

— Хочу вспомнить твой вкус.

— Думаешь, поможет?

— Только это и поможет. Ты нужна мне, чтобы вспомнить. Вся ты…

В его голосе появляется фирменная хрипотца.

Раньше я считала ее сексуальной.

А сейчас в голове всплывают слова девчонки из клуба.

«Сексоголик».

«Больной ублюдок».

Игорь стискивает меня в руках и углубляет поцелуй. Он явно ждет и даже требует большего, но я не могу ничего поделать с собой. Я не могу ответить ему и зависаю на той черте, на которой всё происходит лишь по мужской инициативе. А я как фигурка изо льда. И он чувствует это. Игорь, наконец, перестает рваться ко мне, изводя своей жаркой близостью, и ловит мой взгляд.

Надо что-то сказать…

Хоть что-то…

— А Владу ты помнишь? — срывается с моих губ.

Игорь едва ловит тяжелый выдох. Но я все равно понимаю, что в его голове сейчас отборный мат.

— Помню, — произносит он после паузы. — Отрывками, но кое-что всплывает.

— Только не ври мне. В своих воспоминания ты до сих пор женат на ней? Где обрывается твоя память? На каком времени?

— Это неважно. Олег рассказал мне, почему мы развелись с ней. Она изменила мне.

— Такое не прощают?

— Такое не прощают, — с готовностью соглашается Игорь. — Я не хочу видеть ее.

— А она вот рвется к тебе.

— Что это значит?

— Она звонила мне. Оскорбляла за то, что я не сообщаю ей новости из больницы.

Игорь хмурится. Он не выпускает меня из рук, но от его беззаботного настроения не остается ни следа.

— Я скажу Олегу, он вправит ей мозги.

Я усмехаюсь.

Может, Игорь и не помнит меня, но он не забыл, что его братец отлично подчищает за ним. Слаженная прекрасная команда.

— Не забивай голову глупостями, я не хочу, чтобы ты переживала из-за этого. Я скоро вернусь, милая. Меня подлечат, я приду в себя, и у тебя снова будет муж. Всё будет, как прежде.

Ничего не будет как прежде.

Я не дожидаюсь Олега, который куда-то отошел, и вызываю себе такси. Приезжаю в уютную кофейню, в которой можно поработать. На некоторые столики наклеены таблички, что здесь не против посетителей с ноутбуками. Я занимаю место у окна, проверяю заряд на макбуке и погружаюсь в синопсис. Мне нужно расписать скучную проходную сцену, без которой невозможно двинуть сюжет дальше. Впрочем, ее тоже можно сделать увлекательной. Но это для зрителя, для сценариста это рутинная работа.