Надо отдать Хромову должное — даже он не собирался этого делать.

Хромов с мячом в руках откатился к обговоренной стартовой точке, а я встал посередине между ним и кольцами, и присел, чтобы затянуть поплотнее ремешок на ноге.

Хромов, заметив, что я отвлекся, тут же ринулся вперед на своих аэроконьках, прижимая мяч к боку, как заправский игрок в американский футбол. Он хотел воспользоваться моей неготовностью и забить гол, пока я ошалело пытаюсь застегнуть ремешок.

Вот только я его уже застегнул. Застегнул, но не на кроссовке, а мимо него, освобождая ногу.

А еще — я знал, что Хромов так поступит. Что он попытается воспользоваться моей неготовностью.

Трусливая свинья остается трусливой свиньей всегда и везде.

Как только Хромов рванулся вперед, я ногой толкнул доску ему навстречу, вложив в нее немного силы, чтобы она не упала на половине пути. Доска подпрыгнула и рванулась вперед, как ракета, и угодила точно в мяч, которым Хромов рефлекторно попытался отгородиться! Мяч не был твердым, он спружинил от удара, вырвался из рук Хромова и отлетел в сторону. Доска, оттолкнувшись от мяча, тоже отлетела обратно ко мне, и я, начав разбег сразу после броска, запрыгнул на нее, вставляя ногу в крепление и заливая в артефакт приличную дозу маны!

Доска рванулась вперед, и я быстро догнал мяч, отлетевший от стены, и схватил его. Он был шершавым и не скользил в руках, даже будучи мокрым. Я крепко сжал его в руках, развернулся на вертикали рампы, промчался мимо Хромова, который упал после столкновения с доской, взлетел над рампой рядом с кольцами и медленно, аккуратно и почти что лениво, одними пальцами, положил мяч в самое маленькое кольцо. Размером всего-то на пару сантиметров больше, чем сам мяч.

После этого я снова вкатился в рампу, развернул доску поперек движения, тормозя и поднимая брызги воды, и посмотрел на Хромова. Он наконец встал и подкатывался ко мне, явно недовольный, его лицо было искажено гневом, а капли дождя стекали по его лбу, придавая ему вид еще более угрюмый.

— Нарушение! — закричал он издалека, его голос звучал пронзительно, как свисток судьи. — Так нельзя!

— Почему? — удивился я, поднимая брови и стараясь выглядеть как можно более невинно. — Все по правилам. Игра была в мяч. Или ты это будешь отрицать?

— Нельзя отрывать обе ноги от доски! — выпалил он, сжимая кулаки так, что суставы побелели.

— Этого в правилах не было, — я развел руками, стараясь не улыбаться прямо уж очень откровенно. — А без внятного ТЗ, результат, как известно, ХЗ.

Хромов скрипнул зубами так громко, что это было слышно даже в плотного шуме дождя, но не стал спорить. Вместо этого он подобрал мяч и откатился обратно на стартовую позицию. Я ждал, стоя одной ногой на доске, готовый в любой момент толкнуться и покатиться в любую сторону. Хромов тоже чего-то ждал, но так и не дождался, и вдруг кинулся в мою сторону, все так же зажимая мяч под мышкой.

Я не стал повторяться и делать то же самое, что в первый раз — он был к этому готов. Вместо этого я откатился назад и встал под кольцами — там, где можно еще было стоять и не скатываться при этом вниз. Хромов летел на меня, забирая чуть вбок, двигаясь по дуге… Я немного сдвинулся ему навстречу, готовясь к его маневру.

И в этот момент он резко рванулся в другую сторону, зная, что я не успею за ним! Пользуясь тем, что его коньки маневреннее моей доски, он без труда преодолел точку, где я мог бы его перехватить, поднял руку и бросил мяч в самое большое кольцо.

Но я и не собирался перехватывать Хромова. Мне нужно было, чтобы он думал, что я попытаюсь это сделать. На самом деле я снял одну ногу с доски и катнул ее по рампе вверх, к кольцам. И теперь я не вкладывал в нее ни капли силы.

Доска скользнула по воде, как по льду, и вылетела за пределы рампы, на мгновение зависнув в верхней точке прямо напротив самого большого кольца.

И в этот момент в нее ударил мяч, брошенный Хромовым! Он отбросил доску прочь, но и сам отлетел вниз.

А там его уже подхватил я на новой доске, которую выхватил все из той же пирамиды с инвентарем. Там этих досок было полным-полно, ведь никто их не брал.

Набрав разгон одним мощным толчком ног и маны, я подхватил мяч, отскочивший от земли, вылетел из рампы на уровень колец и так же аккуратно, как и в первый раз, положил гол в самое маленькое из них.

— Сукин сын! — закричал Хромов, подкатываясь ко мне, его голос был полон ярости и недовольства. — Это нечестно! Почему ты так играешь⁈ Играй нормально!

— Я играю по правилам, — спокойно ответил я. — В правилах сказано, что можно пасовать от любых поверхностей. Доска — это поверхность. Я не виноват, что ты решил отдать пас мне, и от моей же доски.

— Нельзя использовать другую доску! — его голос звучал как рёв, полон отчаяния и злости. — Надо играть на одной и той же!

— Этого в правилах не было, — я широко улыбнулся, видя, как Хромов буквально слетает с катушек. — Ты что, на ходу их придумываешь?

— Не строй из себя идиота! И не цепляйся к словам! — орал взбешенный Хромов, сжимая кулаки так, что пальцы побелели от напряжения. — Ты все прекрасно понимаешь, так что хватит паясничать!

— Паясничаешь только ты, — я сменил тон, добавив в голос металла. — Как я уже сказал, мужчины держат свои слова. Если ты не готов играть по тем правилам, которые сам же предложил, ты не мужчина, а истеричная девчонка. Хотя, судя по твоему поведению, ты и есть истеричная девчонка.

Краем глаза я заметил движение за стеной дождя — кто-то из студентов заметил, что нас нет, и решил выйти под дождь, чтобы выяснить, что происходит. Мелькнула ярко-рыжая шевелюра — то ли Паша Красс, то ли та рыжая первокурсница, которую я принял за его сестру. Остальных не было видно, но их явно там было много — я буквально чувствовал, как на нас с Хромовым скрестились десятки посторонних взглядов.

— Я тебе покажу, кто тут истеричная девчонка! — еще раз подтвердил мои слова Хромов.

— Маме своей покажи, пусть она тебе ремня всыплет, — я покачал головой. — Я выиграл два очка. Мы закончили.

— Нет, мы не закончили! Мы договаривались не на два очка, а на три раунда! Впереди еще один раунд! Или ты не держишь свое слово⁈

— Если тебе так хочется, чтобы тебя унизили еще раз… — я усмехнулся. — То я всегда за.

В конце концов, я же дал ему возможность соскочить и не терять лицо окончательно. А то, что он ею не воспользовался — это уже не мои проблемы.

Хромов снова откатился на исходную, прижимая мяч к боку и нехорошо усмехаясь.

Камень в груди слегка толкнулся.

Да, я в курсе, что Хромов задумал какую-то пакость. По нему это прямо видно.

И, когда противник снова понесся на меня, выставив вперед плечо, я выяснил, какую именно.

Руки Хромова внезапно засияли фиолетовым, как тогда, на борту «би-би», а потом это сияние распространилось по его рукам, до локтей и плеч, и в итоге окутало его сплошным коконом! Он словно оделся в рыцарский доспех, в котором все ребра и острые грани заменили на светящиеся линии!

А затем Хромов сделал и вовсю странную вещь — размахнулся и швырнул мяч прямо в меня!

Он и не собирался его забивать, он прекрасно знал, что уже проиграл два-ноль. Он просто хотел сбить меня на максимально скорости, и причинить мне как можно больше повреждений. И для этого он даже не побрезговал воспользоваться своей магией.

С одной стороны, в правилах не было сказано, что магией нельзя пользоваться, тут он прав.

С другой стороны…

Если ею пользуется он, то, значит, и мне тоже можно.

Я откатился назад, чтобы набрать скорость, и добавил немного маны в камень в груди. Он отозвался, натягивая «поводок». Я сжал рукоять ледоруба правой рукой, а левую поднял перед собой и поймал в ладонь мяч, который летел прямо мне в голову.

И в этот же мяч я встретил удар Хромова!

Мяч сработал как амортизатор между нами, и вместо того, чтобы подмять меня под себя, Хромов лишь толкнул меня вперед — прямо на вертикаль рампы. Скорость при этом почти не снизилась — он набрал прямо очень до хрена разгона, пытаясь раздавить меня!