Я развёл руками, улыбнулся.

— А ты утверждала, что у них ничего общего. Да они почти родственные души! Что там у тебя дальше в списке?

Котова провела пальцем по строкам.

— Настя читает на трёх иностранных языках. Обожает философию и литературу. Восторгается высокими и сильными мужчинами…

— Это про Елизарова.

— Он читает труды философов? — спросила Лена.

— Понятия не имею, что он читает. Но он с меня ростом. И явно не слабак.

Котова кивнула и продолжила:

— Бурцева любит животных; но у Настиной мамы аллергия и на собачью, и на кошачью шерсть.

Лена накрыла страницу рукой, подняла на меня глаза.

— Может, щенка Елизарову подарим? — спросила она. — Или котёнка?

Я пожал плечами.

— Как вариант. Возможно.

Снова потрогал свои пока ещё лишь едва наметившиеся усы и сказал:

— Котёнок это здорово. Твой список мне внушает надежду на успех нашей операции. Меня смущает другое: почему они всё ещё не вместе? Ведь ты сама видишь, что Кириллу и Наташе хватило меньшего: они лишь пару раз поболтали о книгах и уже поцеловались. Вуаля! Молодые организмы. Природа им шепчет: «Любите и размножайтесь». Елизаров и Бурцева знают друг друга не первый день. Миша не женат. Настя болтала о каком-то Володьке, но это всё несерьёзно, я уверен. Чего же им не хватает?

— Поступка?

— Возможно, Лена. Вполне возможно.

Я постучал пальцем по столешнице, усмехнулся и сказал:

— Ещё меня удивило вот что: сейчас, когда ты озвучила свой список. Бурцева и Елизаров вполне подходят друг другу. Во всяком случае, как любовники. Высокий овеянный ореолом приключений мужчина и жадная до новых впечатлений девица. А Настин отец, я уверен, совсем не глупый человек. И понимает всё то, что мы только что с тобой проговорили. Настя и Миша не сегодня, так завтра проснутся в одной постели. Не верю, что полковник этого не осознаёт. Но если он это понимает… то тут у нас вырисовывается два варианта.

— Он запретил Михаилу даже думать о романе со своей дочерью? — спросила Лена. — Запугал его? Приказал?

— Возможно. Очень даже. Это первый из возможных вариантов.

— А какой вариант второй?

— Второй вариант, — сказал я, — это что Бурцев нарочно подсовывает дочери этого высокого лейтенанта. И точно так же, как и мы с тобой, недоумевает: почему Анастасия всё ещё не клюнула на такую привлекательную наживку. Квартира в центре Москвы… Кем работают родители этого лейтенанта? Кем были его дед и бабка, которые оставили внучку такую роскошь? Почему именно его приблизил к себе Настин отец? Я тут подумал… уж не Мишу ли Елизарова назначили Бурцевы главным кандидатом в Настины мужья?

— Ты думаешь?

Котова выпрямила спину — стул под ней скрипнул.

— Я надеюсь на это.

— Почему? — спросила Лена.

Она закрыла блокнот.

— Потому что в этом случае Евгений Богданович Бурцев и его жена не помешают нашим замыслам, — ответил я. — А мы с тобой окажем им услугу. О которой они, очень надеюсь, узнают не сразу.

Я купил билет не на самый популярный поезд до Москвы. Раньше я этим рейсом не пользовался. Обычно из Новосоветска выезжал утром, чтобы примерно в то же время приехать в столицу. Но теперь я предпочёл, чтобы мы явились в столицу вечером. Объяснил это Котовой и Кириллу тем, что в такое время Насте будет проще нас в понедельник встретить. Да и для нас так лучше: приедем в гостиницу, поужинаем и завалимся на кровати. А уже утром с новыми силами ринемся на покорение столицы.

На вокзал в воскресенье мы отправились вчетвером — Артурчик пообещал, что доберётся туда самостоятельно. Меня и Кирилла девчонки загрузили вещами. Словно они ехали в Москву не на экскурсию, а перебирались в столицу на постоянное место жительства. Лена и Наташа заверили нас, что прихватили с собой только «самое необходимое». Мы с братом невольно переглянулись, словно задумались о том, почему у женщин «самого необходимого» обычно едва ли не в два раза больше, чем у мужчин.

Моё предложение вызвать такси ни Кирилл, ни Лена и Наташа не поддержали. Назвали его напрасной тратой денег, которые мы «с большим толком потратим в Москве». В салоне трамвая я загрустил об оставшемся у родителей в посёлке Братце Чижике. Так же, как ещё недавно с грустью вспоминал о своём оставшемся в прошлой жизни внедорожнике. Признался себе, что уже снова отвык от толкучки в общественном транспорте. Потому что теперь ездил на мотоцикле даже по заснеженным дорогам.

Поезд следовал через Новосоветск транзитом и останавливался у нас только на пять минут — поэтому Лена и Наташа переживали, что те самые «пять минут» случатся не по расписанию. Благодаря их тревогам мы три четверти часа просидели в здании вокзала в компании таких же страдающих повышенной тревожностью людей. Там нас и нашёл Артур Прохоров, приехавший на такси за четверть часа до посадки в вагон. Артурчик с ухмылкой посмотрел на наши чемоданы, поставил рядом с ними свою сумку.

— Вы только представьте, товарищи комсомольцы, — сказал он, — уже на этой неделе мы с вами увидим Высоцкого.

Непрезентабельный внешний вид нынешних советских поездов сегодня меня не удивил. Я уже насладился им во время летней поездки к морю. Вдохнул привычный запах поезда. Спокойно выслушал скрип и скрежет двери вагона. Посмотрел на раскрасневшиеся щёки выглянувшей наружу молодой проводницы. Почувствовал запах табачного дыма, вареных яиц, копчёной колбасы и жареной курицы. Проводница ловко спустилась по лесенке на перрон, скрипнула валенками по снегу. Поздоровалась с нами, выдохнула клубы пара.

В спину меня подтолкнул нетерпеливый Артурчик. Я сделал шаг вперёд — проводница запрокинула голову, доверчиво мне улыбнулась. Её тут же потеснили ринувшиеся в вагон нетерпеливые Кирилл и Наташа. Лена взобралась в вагон следом за подругой. Ей едва ли не на пятки наступал Артурчик. Я подмигнул проводнице (румянец у той на щеках стал заметно гуще и ярче). Забросил в вагон свою сумку (где её подхватил Артур Прохоров). Резво взобрался по ступеням с громоздким чемоданом Котовой в руке.

Споров на тему того, кто и на каких местах поедет, не было. Потому что я сразу заявил: «Мальчики сверху, а девочки снизу». Сказал, что усажу всех своих подопечных комсомольцев в седьмое купе («чтобы были на виду»), а сам поеду на верхней полке в шестом. Котова не порадовалась моему решению. Но согласилась с ним. Я прошёлся мимо зашторенных окошек по коридору. Добрался до приоткрытой двери, из-за которой звучали громкие голоса Тороповой и Артурчика. Замер в дверном проёме, поставил на пол чемодан.

При моём появлении споры в купе закончились. Комсомольцы привычно выполнили мои распоряжения: разложили по указанным мною местам сумки и чемоданы. Свои вещи я пристроил в этом же купе: решил, что не побеспокою пока соседей. Снял шапку и куртку, повесил их около двери. Уселся — потеснил Котову. Выслушал тихое хоровое «ура!», когда поезд дернулся, а за окном медленно поплыли в сторону привокзальные часы и здание новосоветского вокзала. Почувствовал, как пальцы Лены сжали мою руку.

Поезд едва отъехал от перрона, как к нам в купе наведалась проводница. Она взглядом посчитала нас по головам, выслушала мои объяснения о том, что «я из соседнего купе». Забрала у нас билеты, ловко сложила их и рассовала по кармашкам своей папки. Сразу же взяла с нас плату за пользование постельным бельём. Заявила, что принёсёт нам чай, если попросим — взглянула при этом мне в лицо. Я ответил ей, что с чаем определимся чуть позже. Проводница мне мило улыбнулась, не взглянула на сидевшую радом со мной Лену.

Проводница ушла, оставила дверь приоткрытой. Я повернул голову, посмотрел ей вслед и встретился взглядом с глазами проходившего по коридору подростка. Мы с парнем смотрели друг на друга примерно секунду. Тот показался мне хмурым и серьёзным. Именно таким я его и помнил. Подросток прошёл мимо — я услышал, как громыхнула дверь соседнего купе (того самого, в котором находилось моё двадцать четвёртое место). «Как интересно», — подумал я. Сообщил своим спутникам, что прогуляюсь: покажусь соседям.