– Ты разве не собиралась сопротивляться? – исподлобья глянув на меня, усмехнулся Рэнн и оторвал у пеньюара рукав.

– Как догадался?

– А чего догадываться. Ты грохнулась в обморок, узнав о том, что придется стать моей женой. Элфин всему отряду обережников рассказал, а некоторым особо любопытным даже дважды.

Вот же, базарная баба! Еще братом называется.

Я растерянно следила за манипуляциями мужчины, но оказалась совершенно не готова к очередной выходке. Рэнн склонился надо мной и больно впился губами в обнаженное плечо. Я дернулась, однако из железного кольца его рук вырваться не вышло. Спустя долгую, мучительную секунду он поднял голову – на моей коже наливался уродливый синяк с гадким намеком. Что ж, моему супругу не откажешь в изобретательности.

Последней каплей стал нож в его руке.

– Аааа! – завизжала я и вскочила на ноги. Какую пакость он еще придумал?

Но разве мои слабые потуги могли бы остановить гороподобного верзилу? Подсечка, и я уже лежу распластанная на постели, а Рэнн зажал мою руку и занес над ней нож.

– Убийца!… Кровосос!… Ублюдок!… – хрипела я сорванным голосом.

Рэнн кончиком ножа коснулся моего мизинца и, выдавив каплю крови, прижал его к светлой простыне.

– По возвращении домой мы должны предоставить роду доказательство нашего союза. Маги легко определят кому принадлежит кровь, поэтому в таких мелочах не стоит врать, – соизволил-таки объяснить Рэнн.

– А заранее сказать нельзя было? – возмутилась я со слезами в голосе.

– Так все-равно бы рыдала и брыкалась, зачем время терять? – не понял меня бесчувственный сухарь.

– Ненавижу!

На что Рэнн пожал плечами. Кто бы сомневался, ему на все плевать.

Он вышел в гостиную и налил себе рубиновую жидкость из графина.

– Пойду позову твою служанку. Как ее зовут? – спросил он, прихлебывая из высокого стакана.

– Танни, – буркнула я, размазывая слезы надорванным рукавом пеньюара.

Через минуту девочка прибежала в спальню и принялась суетиться вокруг меня. Переодела в новую ночную сорочку и пеньюар, смазала синяк на плече мазью, расчесала и заплела в косу волосы, перестелила постель. Время от времени она опасливо косилась на Рэнна, развалившегося на диванчике в гостиной. И молчала. Видимо, рихтан ее пугал не меньше, чем меня.

Танни завернула в постельное белье, измазанное моей кровью, порванную одежду и завязала узлом.

– Положу вот сюда, – коротко сообщила она и указала на огромный сундук, прикрытый рубашкой Рэнна.

Я кивнула. Мне тоже не хотелось разговаривать. И не только из-за неловкости, испытываемой перед девочкой, которая с недетским пониманием отнеслась к моему внешнему виду после «исполнения супружеского долга». Болтать, о чем бы то ни было, при Рэнне не возникало никакого желания. Близкое присутствие мужчины напрягало.

Вспомнив о муже, я в который раз облегченно вздохнула. Как здорово, что он не претендует на реальное подтверждение брака. В чем бы ни крылась причина его стремления стать храмовником и отказаться от наследства, мне она на руку. Я – удивительно везучая!

Спала я плохо. Чуть задремлю, и – оп, подъем. Глаза сами норовили открыться, а тело принять сидячее положение. Я прислушивалась к ночным звукам, пытаясь унять тревогу. Силком укладывала себя в постель, постепенно уплывала в сон и снова соскакивала.

Утром проснулась от царившего за пределами шатра шума.

– Что случилось? – сонно спросила у Танни, выкладывающую из сундука роскошное одеяние.

– А что случилось? – в свою очередь удивилась девочка.

– Шум стоит.

– А! Так выезжаем скоро. Обережники вехраусов кормят и запрягают. Они норовистые, к ним только особенные люди могут подступиться…

– К обережникам? – пошутила я.

– Да что вы, рихая, – замахала руками Танни, попавшись на подначку, – конечно, к вехраусам. У них и зубы, и копыта, а уж силищи-то! Я б ни в жизнь с ними не стала работать ни за какие деньги. Страшные и дикие, признают лишь тех, кто ухаживал за ними с самого детства. А питаются, – девочка понизила голос, – мясом! Но зато из них охранники хорошие, и грузы тяжеленые им нипочем. Сейчас вот вы позавтракаете… Ой, я ж забыла, вас завтрак ждет на столе! Вы, рихая, покушаете, и можно дальше в дорогу, до самого замка.

Судя по болтливости Танни, встретить в шатре Рэнна мне не грозило. И это радовало. Без него я чувствовала себя гораздо спокойнее и свободнее.

Мешкать не стала. Быстро умылась и поела. Осталось дело за малым – одеться. Ага, это я так думала. На одевание у меня ушло гораздо больше времени, чем на все предыдущие дела.

Тонкий топ, полупрозрачная белая блузка, ярко-синий корсет, расшитый камнями и бусинами, нательные шортики, чулки, штаны с украшенными отворотами на щиколотках, платье до колен с широким угловым вырезом на груди и короткими рукавами. На макушку крошечную шапочку, усыпанную драгоценностями, а на ноги – мягкие сапожки с вышивкой.

– Зачем столько одежды? – бурчала я. – Вчера прекрасно обошлась несколькими вещами.

– Вчера вы, рихая, плохо себя чувствовали, да и не видел вас особо никто. А сегодня вам предстоит появиться в своем доме. Наверняка с ближайших деревень народ прибежит. Многие захотят посмотреть на свою будущую рихту. Неужто вы им покажетесь в лохмотьях? Вы, рихая, такая красавица! И наряд вам под стать! Я такая счастливая, что мне доверили вас сопровождать! Так жаль, что скоро все закончится. Но у меня память хорошая. Я все-все запомню! Потом буду вспоминать и всем рассказывать, как ехала вместе с рихаей, и какая она нарядная была! Как все с любопытством заглядывали в наш бахран, и как рихая махала ручкой.

Танни покачала ладошкой перед своим лицом, изображая меня, приветствующую своих подданных. Я закусила щеку, чтобы не рассмеяться, но внимательная девчонка все равно заметила мою веселость.

– Я серьезно, рихая! Вы должны махать ручкой народу, иначе вас сочтут высокомерной и грубой. Даже рих Элфин и рихтан Рэнн приподнимают ладони, а они, сами видели, какие важные.

– Я поняла, Танни, спасибо за совет, – успокоила я свою помощницу. – Обязательно помашу всем желающим.

На самом деле меня пугала публичность, я росла замкнутым и малообщительным ребенком, опекаемым родителями, большие компании меня не привлекали. Но роль супруги рихтана следовало отыграть наилучшим образом, поэтому пришлось заранее настраиваться на знакомство с большим количеством народа.

Дольше всего мы провозились со странной шапочкой. Крошечный кусочек бархата, расшитый камнями и золотой ниткой, не держался просто так на макушке. Танни пыталась прикрепить его заколками или шпильками, но самая ненужная деталь гардероба упорно соскальзывала с волос.

– Вспомнила! – наконец объявила моя помощница. – Нужно сперва сделать высокую пышную прическу, собрать в сетку, а только потом крепить украшение.

– Дерзай, – дала добро я, но девчонка скуксилась.

– Извините, рихая, я не умею. Мне никогда не доверяли причесывать благородных девушек.

– Тогда, может, ну ее, эту гигантскую мушку с седалища мамонта?

– А? Что?

– Просто не надену эту кляксу.

– Нельзя! Лучше давайте я еще раз попробую, только сперва вам волосы заколю повыше. Они у вас вьются локонами, может, никто и не заметит, что не по правилам причесано.

Вышло премиленько. И то, что шапочка, несмотря на старания Танни, съехала набок, тоже имело свою прелесть.

– Задорная прическа, – одобрила я, – Мне нравится!

И девочка раскраснелась от удовольствия.

Собравшись, мы не стали ждать в шатре, пока нас позовут.

– Пойдемте, посмотрим на вехраусов? – предложила Танни. Глаза ее заблестели от предвкушения. – Они такие страшнючие, прямо брррр, сразу трясучка берет.

– Неужели страшнее Рэнна? – подначила я с улыбкой.

Танни на секунду задумалась.

– Пожалуй, на капельку меньше, – призналась она, а я прыснула от смеха. Достался же мне муж, страшнее ужасных вехраусов!

Выйдя из шатра, я с наслаждением вдохнула ароматы утреннего леса. Природа пробуждалась ото сна. Небо окрасилось в молочно-розовые тона рассвета, пронизывая первыми солнечными лучами лесные заросли. На деревьях и травах поблескивали капли росы.