Изабелла сжала тонкий колышек в руке. Больше у нее нет таких действенных способов отвлечь его внимание. А если бы и были, в третий раз они бы не сработали. Значит, шанса вырваться из плена его глаз, если она вновь в него попадет, тоже практически не остается.

– Я бы хотел… – начал хозяин замка и внезапно остановился.

      К его груди оказался приставлен спусковой механизм с серебряным острием. Браслет сделал несколько последних предупреждающих движений и затих, превратившись в еще один ряд украшений на запястье…

– Что ж, неплохо, – через некоторое время произнес граф. – Нажимай.

      Изабелла подумала, что ослышалась, и уже чуть было не подняла голову, но вовремя спохватилась.

– Твоя смелость закончилась? – послышалась усмешка сверху.

      Не поддаваться. Не делать неверных движений. Он сразу же их распознает. Он ее провоцирует. И его усмешка связана не с тем, что он сказал, а с тем, что они оба понимают: ей не хватит не только смелости, но и скорости. Скорости нажать на кнопку. Потому что его реакция феноменальна. Его рука рядом, на ее плече. Он успеет отвести Веретено в сторону еще в тот миг, когда импульс этого намерения только пойдет из ее головы в руку.

      Но и убирать оружие от своей груди первым он не будет. Он ждет ее действий.

– Да, почти закончилась, – тихо произнесла она.

– Тогда что у тебя приготовлено на этот случай?

      Изабелла вместо ответа переместила свободную руку к своему бедру и осторожно провела пальцем с красным ноготком по кружевному краю чулка.

– С этого и следовало начинать, – снова понизил голос ее собеседник. – Только…

      Глухой щелчок, звук рвущейся одежды, отведенная в сторону рука с выпадающим из нее от умелого нажатия на кисть Веретеном и проступающая в прорези тонкого шелка голубоватая полоска крови.

– Дерзкая малявка! – зарычал граф и рывком сел вместе с противницей на колени так, что она оказалась почти вплотную прижата к его телу. – Знаешь, что я делаю с такими, как ты?

      Он схватил ее за волосы, невидимым движением сорвал колье и, отклонив ее голову назад, резко приблизился к ее шее. Но вдруг замер.

      Изабелла часто дышала, откинувшись на его руку и закрыв глаза.

      Как он не увидел этого с самого начала? Пусть она и была одета в платье с высоким обтягивающим воротом, ее плечи ведь были открыты. И они были полностью обработаны раствором серебра. Как и ее шея, чтобы защититься от его клыков, и как все тело, чтобы не допустить его прикосновений. Она оставила свободными только руки ниже локтей, ноги ниже колен и лицо, чтобы у нее была хоть какая-то открытая поверхность кожи для дыхания. Ее руки вряд ли представляли для него какой-либо интерес как с точки зрения расположения основных кровеносных путей, так и исходя из сугубо мужских желаний. А лицо… Что бы он мог с ним сделать? Разве что поцеловать.

      Девушка непроизвольно усмехнулась и, почувствовав прилив сил и самообладания, открыла глаза.

– Через какое количество времени ты почувствуешь нехватку воздуха? Ты проверяла? – послышалась спокойная интонация графа.

– Это начнется к рассвету. У меня дома приготовлена специальная ванна.

– Вот оно что, – улыбнулся хозяин замка. – Что ж, полагаю, если я добрался до защитного барьера, расположенного на твоем теле, то он последний, и на этом твои сюрпризы закончились.

      Изабелла почувствовала, что ее волосы освободились, а на плечи вдруг легла тонкая ткань шелковой рубашки. Девушка судорожно осмотрела свое тело – это его рубашка. Она даже видит место пореза от Веретена. Как он это сделал? За долю секунды снял рубашку с себя и надел на нее? Но она ведь даже не поднимала рук. Как такое возможно?!

– В таком случае позволь и мне кое-что тебе показать.

      В окружающем пространстве раздался непонятный шорох, а в следующий миг Изабелла, похолодев, увидела с двух сторон от серебряного тела огромные черные крылья. Она почувствовала крепкую хватку на спине и с оглушающим рывком взмыла над кроватью.

      Мимо мелькнули стены комнаты, высокие гардины и створы окна.

      Изабелле показалось, что она сходит с ума. Она в воздухе. Она летит. Без планомобиля, без парашюта, без каких-либо искусственных средств передвижения.

      То есть он летит. И держит ее. А если он…

      Мысли оборвались на середине слова и упали в пустоту – ее оппонент круто набрал высоту и, остановившись над долиной, залитой светом полной луны, раскинул руки:

– Посмотри, какое великолепие.

      Поднебесная гостья истошно завизжала и, обхватив тело графа ногами, повисла на его шее:

– Я хочу вниз!

– Зачем тебе бренная земля, если ты можешь быть выше всего этого?

      Изабелла, извиваясь и соскальзывая, как назойливое насекомое, вскарабкалась по своему противнику еще выше, так, что ее ноги оказались на его талии, и, с ужасом вцепившись в сильные плечи, спрятала лицо на его шее.

      Значит, вот зачем он надел на нее свою рубашку – не будь ее сейчас, он бы соприкоснулся с серебром на ее коже, которой она прижалась к его груди.

– Тебе не нравится?

      Бесцеремонный наглец! Она висит между небом и землей! Без какой бы то ни было поддержки! А он спрашивает ее о пейзажах!

– Внизу было лучше, – с нажимом сообщила она.

– Неправда, – бархатный тягучий баритон. – Здесь интереснее.

      Граф наклонил голову и осмотрел неоднозначную позу собеседницы.

      Изабелла ощутила мурашки от его взгляда. Он же не сможет прикоснуться к ней? Ее же защитит ее серебряное покрытие?

– Какая чудесная ночь, – заполнил его голос весь воздух над равниной. – Как ты считаешь, ее можно сделать еще лучше?

– Нет, – в момент севшим шепотом ответила Изабелла.

– Снова неправда, – девушка почувствовала, как изумрудный взгляд переместился с ее тела на склоненную голову. – Можно.

      Изабелла вздрогнула и, переплетя между собой пальцы одной руки, державшейся за шею графа, другой рукой начала медленное продвижение к вороту рубашки.

– Тогда надо вернуться вниз, – произнесла она с непонятной интонацией.

– Зачем?

– Только специальный раствор в моей ванной сможет смыть серебро, – ее рука расстегнула две верхние пуговицы из черного агата.

– Это необязательно.

– Почему? – тонкие пальцы скользнули по смуглой коже.

– Ниже уровня груди на твоем теле только один слой серебра. Я потерплю ради такого…

      Быстрый замах – и отверстие Веретена, спрятанного под корсетом, оказалось приставленным к спине противника у основания его крыльев.

      Тишина. В лунной выси подул ветер и, играючи, переплел между собой одинаково черные волосы двух молчаливых фигур.

– Если я упаду, ты тоже упадешь, – усмехнулся граф через некоторое время.

– Значит, мы погибнем вместе.

– Ты серьезно?

      Изабелла прижала палец к механизму спуска и, набрав в грудь побольше воздуха, подняла голову.

      Тонкое ажурное облако проплыло по небу и, ненадолго заслонив ночное светило, покрыло витиеватой мозаикой равнину, на туманной земле которой высвечивалась большая тень с остроконечными крыльями. Ни пения птиц, ни шума приглушенной ночной жизни. Только шелест природы и тихие звуки музыки из сияющего холодными огнями замка, стоящего в отдалении, словно сувенир.

      Его руки поднимаются к ее телу. Осторожные, крепкие. Обнимают ее и берут так, чтобы ей было удобно держаться. Его взгляд внимателен. Он не пугает, не затягивает, не сковывает. Какой удивительный узор… Будто острые кинжалы, выпущенные из темного небытия.

      Сколько же мужской силы и красоты дикой природы в нем заключено. Сколько ярости, страсти и бешенства. Словно бы бросающих вызов всему живому своим существованием. Или протестующих ему же…

      Изабелла, не сводя с него глаз, отдалила колышек от серебристой кожи и, раздвинув браслеты, на ощупь приложила его ко внутренней стороне предплечья. Раздались два едва слышных щелчка – Веретено оказалось схвачено с двух сторон прочными крепежами.