Вот и теперь, когда Смолов и Коломиец с шумом ввалились в Женькин кабинет, тот немного скривился, поскольку в данную минуту вел увлекательную приватную беседу с юной соискательницей ментовских погон. Барышня пришла в Управление кадров по размещенному в Интернете объявлению. Ничего не попишешь: дикая текучка кадров и некомплект по целому ряду позиций вынуждали руководство Главка заниматься вербовкой потенциальных кандидатов даже столь пошлым образом. Лучшие из лучших уже давно работали вне Системы, так что приходилось искать любых. Хоть это и не вполне соответствовало устоявшемуся образу идеального (здесь: в первую очередь идейного) стража правопорядка.

Рыжеволосая барышня была юна и хороша собой: правильные черты лица и приятный, ненавязчивый макияж. Однако волевой, хотя и не грубый подбородок и что-то неуловимое во взгляде давали понять, что барышня далеко не так проста, как кажется, и не столь доступна, как смотрится. Такой пальца в рот не клади – отстрелит. Да-да, именно так: помимо традиционной дамской сумочки, роль которой в данном случае исполнял расшитый бисером рюкзачок, при ней находился еще и огромных размеров… спортивный лук, который с трудом поместился в единственном свободном в кабинете закутке – между сейфом и входной дверью. Как ее с этим оружием пропустил на входе постовой, оставалось загадкой. Скорее всего, обаяние барышни удачно наложилось на то обстоятельство, что никаких указаний по поводу этого вида стрелкового оружия в служебной инструкции прописано не было.

– Привет тебе, охотница Диана. И вам, король бильярда и дивана! – фальшивым тенорком сымпровизировал Смолов, высвобождая правую руку для приветствия. При этом находившийся в ней увесистый пакет предательски звякнул. – Не помешаем?

– Здоров-здоров, мужики, – засуетился Женька, поспешно вставая. – Слушайте, вы меня в камералочке подождите. Пока мы с Екатериной… э-э…

– Михайловной, – подсказала барышня…

– Да-да, конечно. А мы с Екатериной Михайловной уже скоро закончим.

– С такой красавицей, и скоро?! Нет, не может быть! Не верю! – прогремел старый черт Коломиец, фривольно подмигивая.

От этой казарменной шутки Катя немного смутилась и отвела взгляд в сторону – аккурат туда, где покоился лук.

– В камералочку, так в камералочку, – согласился Смолов и потянул Коломийца за рукав. – Пошли, Тимофей Ильич, от греха подальше. Похоже, Екатерина Михайловна – девушка суровая. А ну как осерчает, расчехлит свой лук, да и засадит тебе стрелу прямо в яблочко. Я, естественно, имею в виду в глазное. Как, Екатерина Михайловна, попадете?…

– С такого-то расстояния? Запросто, – улыбнулась барышня.

– Вот видишь. У тебя и так зрение «минус два». А станет «минус четыре». Так что пойдем. А вы на нас, господа хорошие, внимания не обращайте. Беседуйте, сколько нужно, и кончайте… э-э, я хотел сказать заканчивайте… Тьфу, черт! Короче, мы с Ильичом подождем. Нам сегодня особо спешить некуда…

Камералкой Зырянов именовал миниатюрную комнату отдыха, попасть в которую можно было только через его рабочий кабинет. Дабы не афишировать сие забытое Богом, комендантом и верховным руководством пристанище алкоголиков, прелюбодеев и любителей покемарить в рабочее время, ведущая в камералку дверь была собственноручно декорирована Женей под створки встроенного в стену шкафа.

Будучи завсегдатаями этого укромного уголка, Смолов и Коломиец по-хозяйски отыскали посуду, достали тарелки и серивировали нехитрую снедь. «Немедленно выпили». Причем в норматив уложились: емкость 0,5 раздавили минут за десять. Еще через пару минут в дверях показалась лохматая голова Зырянова:

– Сейчас, мужики. Я только в прокуратуру звоночек сделаю, и все… Блин, а вы что это, уже пьете?! Не могли меня подождать?

– Дышите глубже, капитан Зырянов, вы взволнованы, – усмехнулся Коломиец.

– И я даже теряюсь в догадках, от чего больше, – развил его мысль Смолов. – То ли от уменьшения запасов горючего на одну условную единицу, то ли от общения с юной охотницей.

– Кстати, прощаясь, юная охотница попросила от своего имени поздравить вас, господа офицеры, с приближающимся профессиональным праздником и пожелала семь футов под килем. Хотя в вашем возрасте осадка давно не та…

– Что ж ты, Женечка, сдал все наши пароли и явки?

– В том-то и дело, что я ничего ей не говорил. Она как-то сама догадалась.

– Хм, а вот это интересно. Слушай, она еще здесь?

– Вот только-только ушла.

– Тогда погодьте, ребята, я сейчас вернусь…

Виктор Васильевич нагнал Катерину, когда та уже выходила из здания.

– Любопытно было бы взглянуть, как вы с ним в маршрутку забираетесь? – без предисловий поинтересовался он, имея в виду лук.

– Да, зрелище довольно забавное.

– Не тяжело целый день вот так таскаться?

– Нормально. Привыкла.

– Я, собственно, хотел поблагодарить вас за поздравление. Кстати, не откроете секрет, как вы догадались, что я и мои не столь юные друзья имеют отношение к флоту?

– Если честно, даже не знаю. Просто мне так показалось.

– А все-таки?

– Во-первых, у вашего Ильича… Извините, но вы его именно так называли… на тыльной стороне ладони татуировка – якорь.

– Есть такое дело. Это все?

– Во-вторых, вы явно собрались отметить какую-то дату. Я это заключила по характерному звону бутылок в вашем пакете.

– А версию ритуальных пятничных запоев вы, следовательно, отмели напрочь? Знаете, в моей молодости была такая песня… Впрочем, вас тогда еще и на свете не было.

– «Но каждую пятницу лишь солнце закатится»? – напела Катя.

– Точно. Молодца. Так пурква бы и не па?…

– Мне показалось, что в таком составе вы собираетесь не слишком часто.

– Почему?

– Опять же – не знаю. Может быть, потому, что Евгений Владимирович, увидев вас, поднялся и пошел навстречу. И вообще, сделался как-то излишне суетлив.

– Гениально. Еще одно очко в вашу пользу.

– А учитывая, что ни внешний вид, ни окружающий антураж ну никак не выдают в Евгении Владимировиче потенциального именинника, я решила, что в данном случае речь может идти о каком-то общем празднике. А ближайший – это день ВМФ. Последнее воскресенье июля, если я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь.

– Ах да… У него еще заставка на мониторе с военным кораблем. Явно любительский снимок, не компьютерные обои.

– Браво, Екатерина Михайловна. Как говорил Евгений Весник в «Неуловимых», позвольте поцеловать вашу ручку.

– Спасибо. Позволяю, – Катя, ничуть не смущаясь, протянула свою ладошку.

– У вас рука кожей пахнет. Это как-то связано со спецификой стрельбы?

– Ага, приходится надевать перчатку, чтобы не повредить фаланги пальцев, натягивая тетиву.

– Это обязательно?

– Если вы хотите сделать всего несколько выстрелов, в принципе, можно и обойтись. Но когда за день выпускаете по сотне стрел, лучше подстраховаться.

– Вы к Женьке… Вернее, к Евгению Владимировичу пришли на службу наниматься?

– Ага. По наивности своей думала, что в милиции тоже требуются собственные спортсмены.

– Боюсь, оружие у вас не вполне подходящее. Вот кабы ПМ или, на худой конец, снайперская винтовка. А с луком, это к шерифу Нотингемскому. Кстати, а почему не в профессиональный спорт?

– Старая я для профессионального спорта. Да и звезд с неба не хватаю. Чтобы стать настоящим чемпионом, надо выбивать 102 из 100.

– А у вас какие показатели?

– Гораздо скромнее, – усмехнулась Катя.

– И что теперь? Будете пробоваться в отрасли народного хозяйства?

– Пока не решила. Да и Евгений Владимирович обещал поузнавать.

– Не отчаивайтесь. Раз обещал, значит, сделает. Я лично прослежу.

– Спасибо. Удачи вам.

– И вам не хворать…

Когда закончились принесенные Смоловым и Коломийцем боеприпасы, а Женька, как самый молодой, сгонял в подвальчик за добавкой, Виктор Васильевич ненароком поинтересовался:

– Куда думаешь девчонку попробовать?

– Какую девчонку? – не понял захмелевший Зырянов.